— Вы гоните нас из своего дома, ваше величество? Нас?! Верных слуг вашего мужа?!
Мария легко рассмеялась и села на свое место.
— Вы слуга моего мужа, лорд Нордвиг. Что же вы делаете в его доме, когда хозяина нет на месте? Почему вы в отсутствие короля ведете себя, как владыка этого дома? И даже садитесь за стол, не дождавшись хозяйку? Где это видано, лорд Нордвиг и вы, почтенные лорды, пришедшие с ним, чтобы экономка садилась за стол раньше королевы? Почему леди, рекомендованная вами, лорд Нордвиг, как вдова и опытная хозяйка, ведет себя хуже гулящей девки, не знающей хороших манер?
Удар ладонью по столу был страшен: посуда подпрыгнула, из чьей-то тарелки на каменный пол, жалобно звякнув, свалилась ложка. Лорд Нордвиг вздохнул так шумно и яростно, что Мария краем глаза уловила, как испуганно перекрестились две горничные. Лорд явно сдерживался, чтобы не рявкнуть, и от этого в его голосе появились какие-то шипящие, совершенно змеиные звуки:
— Гониш-шь?! Лордов верных из дома гониш-шь?!
Не собираясь вступать в спор и устраивать базарный скандал, Мария обвела взором притихших слуг, сосредоточив взгляд на охране, и четко проговорила:
— Я сказала! Вы слышали! — с этими словами она встала со своего места и ушла в комнату.
В проходе слуги испуганно расступились, кланяясь ниже, чем привычно. А за ее спиной с грохотом рухнуло и разбилось что-то: похоже, лорд Нордвиг запустил миской или кувшином в стену. Пусть бесится…
Дверь в королевские покои захлопнулась. Перепуганная Вита заложила засов, и Мария, внутри которой все тряслось мелкой дрожью, как степлевшееся желе на блюде, тихо сползла по стенке на пол.
— Ох ты ж Господи! — Вита заметалась, одновременно стараясь поднять королеву и подвинуть под нее стул.
— Тихо, Вита… Подожди… Дай мне лучше воды…
— Сейчас, госпожа, сейчас… Тут вот взвар с утра…
— Давай.
Жадно выхлебав стакан прохладной, слегка отдающей мятой жидкости и смягчив пересохшую гортань, Мария еще несколько минут приходила в себя. Только потом с трудом поднялась и села за стол.
— Господи, я сказала всего несколько фраз, а чувствую себя так, как будто день на каменоломнях отработала!
Однако Вита, похоже, понимала королеву гораздо лучше, чем та думала:
— Господи, боже ты мой! — Вита еще раз торопливо перекрестилась и скороговоркой проговорила: — Да я сама страху натерпелась столько, что, поди-ка, и не засну! Лорд Нордвиг-то и всегда грозен, а уж когда злится… Ну ничего-ничего, госпожа! Побесится, посуду побьет, да и успокоится, — неуверенно добавила служанка. — А вот Вараниху-то вы, госпожа, славно приложили! Это ж какое такое о себе мнение надо иметь, чтобы без приглашения за стол к самой королеве усесться! — возмущенно добавила она.
Вечером Мария отправила Виту на разведку:
— Пройдись по дому, немного поговори со слугами. Если будет возможность, приведи сюда тетку Берготту. Скажи: королева хочет особое блюдо заказать.
Вита, которой уже надоело смотреть на то, как госпожа что-то целый день пишет на листах, раскладывая их в разные стопки и периодически возвращаясь к написанному, перечеркивает и правит текст, радостно закивала:
— В лучшем виде все исполню, госпожа! Я же понимаю… — не став задерживаться, чтобы объяснить, что именно она понимает, Вита выскользнула за дверь.
Утренний разговор Мария вспоминала с некоторым удивлением. Ей казалось странным, что она в порыве злости не только грамотно построила и провела разговор, но и то, что пока ее поступок остался без последствий.
Это радовало, но это же и настораживало. Оттого мысли Марии были вовсе не радужными: «Нордвиг считает себя оскорбленным, ну или, по крайней мере, публично делает вид, что оскорбился. Конечно, он дядя Мартина, вот только… Если он рвется к власти, то почему не поднял восстание сразу же, как только умер отец Мартина? А если он искренне предан королю, то непонятно, почему изводит меня. Непонятно, зачем он Лорену сюда запихал. Как-то вот не складывается у меня одно с другим…».
Мария задумчиво отщипнула от краюхи хлеба, прожевала кусочек и запила холодной водой. Хотелось есть. Лордов она разогнала, но сама за общим столом даже крошки не взяла: просто побоялась. Да и не хотелось ей трапезничать вместе с обнаглевшей Лореной. Есть холодные блюда там, где хозяйку не дождались, унизительно.
«Надо срочно найти второй стол, чтобы Вите было где разложиться с продуктами и готовить. Не дело это: на хлебе и воде сидеть, когда можно питаться почти нормально… — мысли королевы немного прыгали от усталости. — Но все же, зачем Лорену лорд сюда запихал? Я вижу только одну причину: им нужно физически извести меня. Иначе ведь он мог вполне сделать это ближе к приезду Мартина. Однако Мартин выставил девицу из дома давно, еще тогда, когда только договаривались о нашей свадьбе. И все равно не могу понять… Если Нордвиг власти так хочет, почему позволил Мартину взять корону?!»?
Впрочем, все сомнения Марии вскоре разрешились, как только удалось побеседовать с теткой Берготтой. Правда, разговор сложился не сразу.
Торопливый стук в комнату прервал раздерганные мысли королевы:
— Кто там? — Мария подошла к двери, но засов не отодвинула до тех пор, пока не услышала:
— Это я, госпожа! Вита! Не одна я тут, не пужайтесь…
Вслед за служанкой в комнату протиснулась массивная женская фигура поварихи.
Женщина неспешно и с достоинством поклонилась Марии, хмуро глядя на нее, и низким басистым голосом спросила:
— Это какое такое блюдо особое вы, госпожа, желаете? Ежели чего у вас во дворце подавали, так я, может, и не умею такого.
— Нет, сара Берготта. Блюдо — только предлог вызвать вас сюда.
Повариха нахмурилась еще больше и подозрительно спросила:
— А пошто вы меня, госпожа, сарой кликаете? Аль уволить надумали?
Мария слегка замялась, вспоминая слова Мартина: «Слово «сар» или «сара» используют только тогда, когда говорят с теми, кто не входит в семью.”.
«Получается: с чужими людьми. Выходит, что, обращаясь к Берготте «сара», я не вежливость проявляю, а вроде как угрожаю ей. Угрожаю тем, что снимаю с нее покровительство королевского дома.», — сообразила, наконец, Мария. Собравшись с мыслями, она кивнула и ответила:
— Что ж, тетка Берготта, садись, раз так. Разговор будет долгий…
Глава 34
— …ему же тогда и двадцати годков еще не было! Никто и не ждал, что старый король от такого пустяка сляжет окончательно. И как на Совете объявили, куда войска-то требуются, так лорд Нордвиг и стал вокруг его величества выхаживать. А тот последнее время больно смурной был, — со вздохом вспоминала Берготта. — Видать, чувствовал, что костлявая за спиной стоит! — она перекрестилась. — Ну и запретил сыну-то ехать. Наследничек даже поскандалили с ним. Ан отец уперся — и ни в какую! А как войска-то собрали да отплыли они, так старый король через три или четыре дня и слег. А к концу второй седмицы его и не стало. Так что, когда лорд Нордвиг вернулся, господин уж полгода как корону носил. Может, и не сильно лорд доволен был, что в нужное время его дома не оказалось. Но только новость печальную выслушал и клятву верности честь по чести принес. А последнее-то время у них на Совете что ни встреча, то недовольные друг другом, — Берготта помолчала, покивала каким-то своим мыслям и тихо завершила рассказ: — Оно, конечно, в зал-то прислугу не допускают на Советы. А только как лаются, так и через дверь слышно.
— Получается, мой муж коронован чуть не пять лет назад? — уточнила Мария.
— Получается, что так и есть, госпожа.
«Если Нордвиг собирается свергнуть Мартина, то почему ждал столько времени? Молодого мальчишку спихнуть с трона гораздо легче.».
— Почему же лорд ждал столько времени? Почему не сразу начал скандалить с королем?
— Откуль бы мне знать, госпожа? — искренне удивилась тетка Берготта. — Хотя, ежли подумать… Лорд-то с войсками вернулся. Сильно недовольны были, кто выжил. Он и добычи не богато привез, и народу в чужой землице перехоронил столько, что по всему острову вой стоял. Ежли бы он тогда на молодого короля наговаривать стал, никто бы его и не послушал. А господин-то наш хоть и молодой, а при своем уме! — одобрительно добавила повариха. — Старый-то король все больше воевал, а этот не больно-то войска на сторону отдает. Все более хлопочет о торговле всякой. Ну и, понятное дело, от этого лорд Нордвиг недовольный. Все ж торговлей за раз столько денег не получить, как ежели на хорошую войну сходить, — повариха помолчала и добавила: — Войной, оно, конечно, и быстрее деньгу добудешь, и почетнее. А только торговлей-то оно всяко спокойнее, да и живы все будут. А то ведь мужуков справных столь лорд побил на войне, что господину нашему пришлось опять чужаков на остров допустить.
— Чужаков? — переспросила Мария.
— Как есть, чужаков, — подтвердила тетка Берготта. — Посылал корабли и за свой счет людев с вашего королевства набирал. Больше, конечно, мастеров и молодых мужуков, а только и бабов приехало немало.
Мария раздумывала, машинально постукивая пальчиками по столу. Тетка Берготта, которая, похоже, искренне хотела помочь и знала достаточно много, своим рассказом вызвала только дополнительные вопросы.
— Скажи, Берготта, а молодой король сам на войну ездил?
— А как жеж! Аккурат за год до вашей свадьбы, госпожа. Опять войска собирали, и, почитай, все лето господина дома не было. А вернулся он сильно пораненный, даже думали, что и не выживет. Враниху-то он под этим предлогом из дому и спровадил. Дескать, болен, не до игров всяких. А как на поправку пошел, так и отправил лорда Нордвига за вами. Сильно лорд недоволен был, конечно, — вздохнула повариха. — Однако ж никак он тогда возразить не осмелился. Потому как господин и добычу большую привез, и солдат уцелевших, всех до единого. И ни одного раненого не бросил, сказывают! Оно, конечно, военное дело такое… — снова вздохнула Берготта. — А только король наш молод да удачлив. А сейчас лорд и вовсе не дело делает, — смущенно пробормотала