— Твой отец… Он умер ещё во время коронационных праздников, на четвёртый день. Мне очень жаль, душа моя… — наконец выдавил муж.
— Странно… Я почти не помню его… Кажется, всё это было так давно, — спокойно ответила королева. — И родительский дворец, и сестра… Пусть земля ему будет пухом, — равнодушно завершила она свои воспоминания и так же равнодушно и машинально перекрестилась.
— Я прикажу провести поминальный молебен, — Осторожно добавил король.
— Да. Так будет вполне прилично, — согласилась королева. — Не переживай за меня, — с мягкой улыбкой добавила она, ласково глядя на мужа. — Ты же помнишь, родители не слишком любили меня, так что эту новость я переживу. Лучше расскажи, ты заезжал на Туридюр? Что там со строительством?
— Осталось немного. Уже привезли витражи для окон…
Прибытие архиепископа Андретти на остров Туридюр было большим событием. Как бы сильно Мария ни переживала, оставляя дома годовалую Ингрид и трехлетнего Ульвара под присмотром верной Виты, пропустить такое событие она не могла. Тем более, что Мартин был решительно настроен взять с собой Эрика.
— Мария, тут не о чем спорить! Ему седьмой год, и он сын короля. Он обязан присутствовать на освящении собора.
Крыть Марии было нечем. Плавание ожидалось не такое уж и долгое, да и она сама собиралась присутствовать на освящении. Кроме того, в присутствии отца Эрик всё же вёл себя значительно более сдержанно: помнил, как за угнанного из конюшни жеребца его на целый месяц посадили учить молитвы под руководством отца Ансельма. А отец Ансельм хоть и немолод, но вполне способен оттаскать за ухо.
Было и еще несколько случаев, когда Эрик на собственном опыте убедился, что папа вам не мама. Холгерд до сих пор не мог простить приятелю, что за угнанную лодку отвечать пришлось на пару: и принца, и его шелапутного дружка заставили ежедневно заниматься с занудным господином Бонифасом. Этого толстого и скучного Бонифаса отец лично привёз ещё два года назад откуда-то издалека, кажется, из самой Франкии. И до сих пор каждый день, за исключением воскресенья, Эрик и Холгерд тратили по утрам время на изучение этого самого франкийского языка. Первое время наследник пробовал бунтовать и сопротивляться:
— Папа, никто вокруг не говорит на франкийском. Ну зачем ты заставляешь меня заниматься всякой ерундой?!
— Затем, — вместо отца ответила мама — что ты будущий король этих земель. И обязан знать и уметь больше всех. Король — лучший! На него равняются все лорды страны. Тебе не будет стыдно, если твоим лордам придётся равняться на неграмотного обормота?
Мартин, слушая эти споры, прятал улыбку: он прекрасно понимал и недовольство сына, и разумные доводы Марии. «Она, безусловно, права… Парень растет слишком большим шалопаем. В следующий раз надо будет попросить Абу Галиба привезти толкового толмача. Франкийский язык, может, и лишний: для торговли вполне хватит и бритарского. А вот восточные диалекты ему точно понадобятся.».
К великой радости приятелей, лорд Ханс Кристиансен позволил Холгерду сопровождать королевскую семью:
— Сын, надеюсь, у её величества не будет желания пожаловаться на тебя, — он сурово взглянул на сына, сдерживая желание потрепать наследника по вихрам.
Честно глядя на отца ярко-голубыми глазами, Холгерд истово перекрестился и пообещал:
— Я во всем буду слушаться госпожу, папа. Честное-пречестное слово! — и все же до последнего мгновения мальчишек не оставляло опасение, что родители передумают. Кто их, этих взрослых, знает…
Галеон «Нисландия» принял на борт королевскую семью вместе с придворными и слугами. Корабль был спущен на воду со знаменитых бритарских верфей два года назад и на данный момент являлся лучшим судном Нисландии. Стоимость его была велика, но, слава Всевышнему, последние годы казна постоянно пополнялась притоком золота извне.
Спрос на искусственный жемчуг только рос, и Мартин поговаривал об открытии еще об одной мастерской возле недавно появившегося поселка Мэгнхилд. Поселок возник на берегу крошечной бухты, окруженной огромными валунами. По преданию, когда-то в этом месте состоялась битва каменных троллей, и именно части их разбитых тел окаменели на солнце.
Ценность поселка была в том, что именно возле той бухты ловили огромное количество серебристой сельди — крупной рыбы, дающей отменное сырьё для получения перламутра. Да и саму рыбу местные солили в бочках и торговали ею весьма успешно. Поселок заложил с небольшой финансовой помощью короля лорд Ханс Кристиансен. Он же оплатил и подведение воды из горячих источников. А теперь скупал у рыбаков добычу и вывозил на своем собственном судне.
Против еще одной мастерской Мария не возражала, но настаивала на том, чтобы шестьдесят процентов прибыли оставалось за короной. Финансовые вопросы король всегда обсуждал с женой, много раз убеждаясь, что она строго следит за королевской казной и никогда не упустит шанса добавить туда что-то существенное.
Сейчас, стоя на борту корабля и наблюдая, как тает в туманной дымке Нисландия, Мартин у борта распахнул плащ и прикрыл жену одной полой, теснее прижимая её к себе:
— Если бы не ты, строительство собора могло бы тянуться ещё года три-четыре, а то и больше.
— Я хочу, Мартин, чтобы, когда придёт время, ты передал сыну обе короны.
— Ты становишься честолюбива, любовь моя, — улыбнулся король. — Мария Анна Евгения Ольстер, божьей милостью королева Нисландии и герцогиня острова Туридюр, — Мартин произнёс это с интонациями глашатая и, рассмеявшись собственной шутке, как ребёнок, спросил: — Разве так звучит не лучше, чем просто Мария — королева Нисландии?
— Гораздо лучше, — с улыбкой согласилась жена.
Чтобы избежать проблем с мальчишками, по просьбе Марии к ним прикрепили «няньку». Молодой матрос Эдвард Хьярти был взят в ученики к штурману. На него и повесили обязанность сопровождать принца и наследного лорда. Молодой человек присматривал за ними и лично сопровождал по всему судну: в первые же дни, позабыв обо всех обещаниях вести себя примерно, юнцы облазили «Нисландию» от кормы до носа, не преминув заглянуть в трюм. С личного разрешения капитана им даже было дозволено постоять у штурвала. В общем и целом впечатлений у мальчишек было столько, что слуги с трудом загоняли их поесть вовремя.
Остров Туридюр встретил королевскую чету яркими флагами и гулом нарядной толпы. Несмотря на легкие сумерки, встречать правителя вышел, кажется, весь город. Под колёса кареты горожане бросали охапки полевых цветов. Женщины из толпы утирали слёзы умиления, не забывая поглядывать на красавцев военных, сопровождающих карету правителей и держащих в руках ярко полыхающие факелы.
Земли, ещё десять лет назад практически пустые, буквально расцвели за эти годы: три города с каменными церквями, почти три десятка посёлков, которые активно продолжали расширяться и строиться. Достаточно удобная, хотя и небольшая портовая бухта. И даже свой собственный крошечный монастырь, которому на откуп была отдана торговля лечебными травами. И вот теперь собственный собор Святого Николая, покровителя мореплавателей!
Градоправитель, лорд Фолкор — один из тех лордов, кто безоговорочно встал на сторону Мартина во время восстания Нордвига, лично проводил королевскую семью в отведённые им покои.
— Завтра, ваше величество, будет торжественный прием. Вы, как хозяин земель, примете папского легата и его сопровождающих. Архиепископ Андретти обещал, что службу проведёт лично, — несколько восторженно рассказывал лорд Фолкор. — Не волнуйтесь, ваше величество: всё уже готово и к приему, и к пиру.
— Я лично слежу за этим, ваше величество, — поклонилась спокойная и чуть флегматичная леди Асвейг Фолкор. Выглядела она как истинная нисландка: даже прическу оставила ту, что носила дома.
— Вы привыкли здесь, леди Асвейг? — поинтересовалась Мария.
— Вполне, ваше величество. Иногда скучаю по виду наших прекрасных ледников и горячей воде из труб, — со вздохом призналась она. — Но климат здесь получше, не такой ветреный. Да и детям раздолье. Отдыхайте спокойно, ваши величества, у нас ещё будет время поговорить…
Ужин решили провести малым кругом, без гостей. За стол сели только королевская чета и семья наместника. В далёкие времена у себя в Нисландии лорд Фолкор владел одной единственной крохотной деревушкой. Сейчас же только его дом на Туридюре стоил дороже, чем все прежнее имущество: Мартин хорошо заботился о тех, кто был ему предан.
Однако Мария, которая знала об истории мира значительно больше своего супруга, давным-давно склоняла его к интересной мысли: завести в столице Нисландии что-то вроде академии для детей лордов. Там можно не только сдружить юных наследников, но и растить их в надлежащем почтении и преданности к королевскому дому. Выслушав её резоны, Мартин дал добро. И сейчас, после немного схлынувших ярких эмоций от встречи со старым другом, спросил:
— Ну что, как поживают твои сыновья?
— Здоровы и дерутся между собой так, что слуги не успевают растаскивать. Чисто бойцовые петухи! — похвастался лорд Фолкор. — Еще год назад я думал, что и смысла-то особого нет отправлять их из дома. А сейчас, ваше величество, я готов даже приплатить, если вы заберёте их! — засмеялся лорд.
Леди Асвейг горестно вздохнула, но промолчала. Она с детства привыкла, что, подрастая, мальчики покидают родительский дом. Конечно, дети рыбаков и горожан часто селятся рядом с родительской семьей, но юным лордам положено обучаться. Кроме того Норре, старший сын и наследник Фолкора от его первой жены, действительно доставлял ей немало хлопот. Так же, как и его брат-погодок Ганвор.
Впрочем, выходя замуж за небогатого вдовца с двумя мальчишками восемь лет назад, как раз перед попыткой лорда Нордвига сместить короля, могла ли она надеяться на то, что две ее родные дочери будут иметь такое блестящее будущее?! Пусть малюткам сейчас всего пять и четыре года, но они уже живут как маленькие при