ледовал вот этот страшный оскал, по какому-то недоразумению называющийся у герцога «улыбкой». Арт брал обаянием и неподдельной заинтересованностью. И почему женщины вешаются на герцога? Называют его улыбку «демонической». Что в этом хорошего — мне никогда не понять.
Когда я уже думала, что этот поток никогда не иссякнет, гости закончились. Но я рано выдохнула. Именно в этот момент в залу вошёл человек, которого я меньше всего ожидала тут увидеть.
— Граф де Ласи, несказанно рад, что вы всё же успели на помолвку!
— Торопился, как мог. Мари, доченька моя. Я так счастлив тебя видеть.
Хорошо, что приклеенная улыбка с моих губ не успела сойти. Отец крепко обнял сначала меня, потом Арта, при этом Арта он обнимал даже дольше, чем меня. Боялся, что я что-то устрою? Нет. Я больше не сторонница истерик, тем более на людях. Папа долго и с чувством жал руку герцогу, а потом встал рядом с Аннорой.
— Милая, это я ему написал. И он приехал тут же, — шёпотом поведал мне Арт, пока папа шептался о чем-то с Аннорой.
— И когда это ты ему написал?
— Вы в особняк переехали, я и написал, — обаятельно улыбнулся мне Арт.
— То есть в самый первый день нашей встречи?
— Эм…да. А что?
— Ты потрясающе самоуверен! — уже не прошептала, а прошипела я.
— За это ты меня и любишь? Разве нет? — и он мне снова лучезарно улыбнулся.
А я, скрипнув зубами, кивнула. У меня теперь, как и раньше, не получалось сопротивляться этой его мальчишеской улыбке.
Его Сиятельство взял слово и сказал речь. Про то, как он рад, что и его младший сын нашёл своё счастье, про то какая я замечательная, про то, что это истинное везение, что мы нашли друг друга и ещё много всего. Вот и не знала, что я оказывается вся из себя такая чудесная, и он оказывается, уже давно любит меня как дочь. Мама дорогая, только вот второго папочки мне и не хватало. С первым-то не понятно, как разговаривать. А может это всё на себя Аннора возьмёт? Отец, в конце концов, её брат. Четвероюродный. Родственник. Дальний. Очень дальний. И с герцогом она тоже ладит вполне себе.
А потом Артур встал на одно колено и торжественно попросил меня сделать его по-настоящему счастливым и согласиться выйти за него замуж. Он открыл коробочку, и все ахнули. И я в том числе. И где он нашёл такой огромный камень? Я же не смогу его носить? Отказать может быть, пока не поздно?
Отказать Арту? Да ни за что на свете! И я, протянув ему руку, улыбнулась впервые за весь этот вечер не вымученно, а искренне.
— Изумруд?
— Как твои глаза! — ответил он, вставая и наклоняясь ко мне за поцелуем.
— Я люблю тебя, моя колючка! — прошептал Арт в мои губы.
— Я люблю тебя, мой невозможный, — ответила я.
А потом были танцы. Мы с Артом первыми вышли и смотрелись, наверняка, прекрасно. Потом было много шампанского и ещё больше поздравлений.
— Просто расслабься. Перестань думать обо всех этих совершенно ненужных нам людях. Это наш с тобой праздник, а они просто зрители, пришедшие на него посмотреть, — прошептал мне Арт в танце.
И я расслабилась. Арт меня смешил, шампанское было вкусным, люди вдруг стали доброжелательными и даже присутствие отца больше не пугало. Я всё же была ему рада. Хочется, как раньше в детстве рассказать ему о многом, поделиться проблемами и горестями. Он подует мне на ладошку, и этот ветерок унесет все беды. Да, я скучала.
Весь оставшийся вечер я наслаждалась происходящим и сумела оценить по достоинству и фуршет, и танцы, и гостей.
Было уже довольно поздно, когда Аннора и папа ушли. Отец шепнул, что завтра со мной поговорит. Аннора сказала, что возраст уже не позволяет ей танцевать всю ночь, да и половина гостей тоже стали отбывать. Но их было так много, что зала по-прежнему просто кишела народом.
И вдруг Арт схватил меня за руку и куда-то потащил.
Я захихикала, все же шампанское давало о себе знать, и спросила.
— Мы куда?
— Франсуаза де Гревинье зачем-то прошла на второй этаж. Что ей могло понадобиться в личных покоях хозяев? Её туда никто не приглашал. Пойдем, узнаем?
— Эта та, что любовница герцога Альба?
— Она самая.
— Пошли. Ты кстати заметил, что между ней и герцогом черная кошка пробежала? Они почти не смотрели друг на друга и явно старались даже случайно не столкнуться на приёме.
— Там не кошка пробежала, а целое стадо. Заметил. Похоже они больше не любовники. Вот мне и интересно почему?
— А версии есть?
— Да. Она нацелилась на другого герцога, тот тоже теперь свободен.
— Твой папа!? — ахнула я.
— Да. Старый он интриган и ловелас!
— Он не старый! — в который раз заступилась я за герцога и, подобрав юбки, ещё быстрее припустилась на второй этаж.
Жутко же интересно! Арт втолкнул меня в какую-то узкую коморку, и нам буквально пришлось протискиваться в узком коридоре между комнатами.
— Это тайный проход?
— Да, он идёт по всему особняку.
— А почему такой узкий?
— Сам всё время задаюсь этим вопросом. У меня от него даже фобия возникла. Ужасно боюсь застрять. Мы как-то с Клари…хм… Я тебе потом расскажу.
Да, имя «Клари» действует на меня, как красная тряпка на того быка с корриды. Я бросаюсь на Арта, и ему иногда бывает сложно меня остановить, до сих пор. Я жутко ревную его к этой женщине и виню именно её в том, что мы тогда расстались. Ну не себя же мне винить, в самом-то деле? И Арта с недавнего времени мне винить не хочется. Поэтому во всем вот «Клари» и виновата. А что? По-моему отличная идея.
Мы протискивались всё дальше, пока вдруг не услышали гул голосов.
— Тише! Это папа и ещё кто-то, — прошептал мне Арт.
А потом аккуратно отодвинул панель, находящуюся на уровне глаз, и мы действительно увидели Его Сиятельство. А вот у него на коленях восседала наша пропажа. Франсуаза де Гревинье.
— Арт, а может не надо? — почти одними губами, боясь даже шептать, спросила я.
Ну вот совершенно не хочется, чтобы нас тут застукали. Вот скандалище-то будет: нас застукают за подглядыванием на собственной помолвке, да и гостей ещё полон дом! Все только-только начали разъезжаться. А то, что папа Арта поймёт, что мы тут, это как говорит Арт, и к «гадалке не ходи».
Слышно было из рук вон плохо. Точнее вообще не слышно. Был только вот этот гул. Слов было не разобрать.
— Папа по привычке даже дома купол от подслушивания ставит. Шептать можно, они нас не услышат. Шёпот купол внутрь не пропустит. Не бойся.
— Твой отец нас убьёт, если поймает на подслушивании и подглядывании! — прошептала я.
— Не поймает. Слушай у меня идея. Выпусти магию? Я подсоединюсь, и мы вызовем кого-то с вон тех картин. Может тогда услышим, что там происходит? — с бешеным азартом в глазах предложил Арт.
— Я и так тебе скажу, что там сейчас будет происходить, — недовольно буркнула я.
— Нет. Вот как раз это — происходить точно не будет. Папа ни за что с ней не свяжется, — и Арт хихикнул.
И в самом деле. В подтверждении его слов Его Сиятельство встал. И Франсуаза де Гревинье слетела с колен герцога. Ну, то есть она тоже была вынуждена встать. Теперь они стояли друг напротив друга и позы их совсем не казались дружелюбными. И мне стало очень интересно, что же там происходит? И я выпустила магию, Артур, радостно потирая руки, подключился. У нас теперь это получалось очень легко и просто. Мы идеально подходили друг другу в магическом плане, очень надеюсь, что и в жизни точно так же подойдём.
И тут произошло сразу несколько событий. Наша с Артом магия рванула вперёд, и почти сразу же свою магию выпустила и стоящая к нам спиной женщина. Она что? Решила ударить герцога? В самоубийцу решила поиграть? Он же её прибьёт одним мизинцем. Герцог и в самом деле пошевелил пальцами, блокируя выпад Франсуазы де Гревинье. И вот в этот момент наши магии и встретились. Они каким-то совершенно немыслимым образом переплелись и отскочили туда, куда собственно мы с Артом изначально и целились. А именно — к большому портрету, в человеческий рост висящему на стене.
Огромный дядька, изображённый на портрете в полный рост, пошевелился и степенно спустился с полотна. Поражённо застыли все: и Его Светлость, и Франсуаза, и мы с Артом. Они что, его видят? Ну ладно мы с Артом, у нас это в последнее время частенько случалось. Ну, ещё понятно, Его Светлость. Он — сильный маг, и не такое может. Но почему его видит Франсуаза? Её крик послужил наглядным подтверждением того, что она и в самом деле его видит. И чего так орать-то?
Хотя, да. Дядька на портрете, действительно, был странный. Да и одежда у него была, мягко говоря, странная. Расшитый цветастый халат, накинутый на плечи. А вот под халатом у него было тоже расшитое странное одеяние. Это что? Ночная рубашка? Только короткая? Или это платье? Тоже короткое? А на голове у старика была странная шапка украшенная камнями и мехом. Но самое странное — это его седая борода. Это вообще что? Она же его делает лет на двадцать старше. Да ещё и седая. Кто это вообще? Один из очень древних магов? Глаза при этом у старика были умные и живые. Ну, совершенно точно — маг. В руках он держал трость, только тоже довольно странную. Через-чур высокую. Это посох? Только для посоха она, наоборот, короткая. А дальше вообще пошла дикость жуткая. Этот древний маг подошёл к вопящей Франсуазе и, ударив своей палкой о землю, заорал на неё на непонятном языке. Это он её проклинает что ли? Ох. Что же мы натворили? Страшно-то как! Этот маг же может натворить.… Всякого.
Только вот страшно было только мне и Франсуазе. Его Светлость сел обратно в кресло и расхохотался. Артур тоже стал подозрительно так хрюкать, а потом заржал, как конь в стойле.
— Ты чего? Это вообще что? Кто? Пошли отсюда? — попросила я.
Арт кивнул и потянул меня за собой.
— Его сиятельство его же развеет? — с надеждой в голосе спросила я.
— Эм.… Не знаю. Пошли, посмотрим?
Мы вывалились в коридор и Арт потянул меня к двери. Мы аккуратно её приоткрыли, в щёлочку заглядывая внутрь комнаты.