[203], истинного знатока Италии, который со всей свойственной ему осторожностью цитирует обычный короткий отрывок из рассказа о любовных похождениях королевы неаполитанской, написанный скандально известной графиней. Привожу только один фрагмент, так как, насколько мне известно, это свидетельство никогда полностью не переводилось на французский язык.
Так о чем же нам рассказывает эта графиня?
«Во время своего пребывания в Риме Мария София могла найти настоящую поддержку только лишь в дружбе со своей сестрой Матильдой, которая была замужем за графом де Трани. К великому негодованию Марии Терезы, обе сестры сбегали так часто, как только могли, чтобы часы напролет ездить верхом. Они встречают одного офицера из папских зуавов, графа «Армана де Лаваиса», бельгийца по происхождению. Он стал сопровождать их во время ежедневных поездок верхом. Матильда была несчастна в браке, поэтому она радовалась этому лучику света, вошедшему в жизнь ее сестры. Этот граф стал часто захаживать в палаццо Фарнезе, и там, в небольшой комнатке, расположенной под самой крышей, две принцессы и красивый капитан с узкой короткой светлой бородкой проводили вместе долгие часы. Они коротали время, свободно общаясь, без какого-либо этикета, и выкуривали огромное количество сигарет, что было категорически недопустимо для женщин».
В этом красивом повествовании, дышащем легкостью и древностью, я должна теперь правильно отделить факты от лжи. Нет! Отца Дэзи зовут не Арман, а Эммануэль. Родным языком Марии Луизы был немецкий, поэтому не удивительно, что она вполне могла спутать имя Арман со словом «amant»[204].
Нет, Эммануэль не был бельгийцем. Именно с французом Ее Величество каталась на лошади по римской сельской местности, чтобы насладиться красотой пейзажа. Возможно, эта путаница возникла из-за того, что как раз отряд франко-бельгийских стрелков, сформированный в 1860 году, стал основой будущего полка папских зуавов. По прибытии ирландские добровольцы сформировали батальон Святого Патрика. А вот что касается французов и бельгийцев, их объединили в один корпус под общим названием «франко-бельгийцы»[205].
Нет, Лаваис не был ни капитаном, ни даже офицером. На фотографии замка Гарревак Эммануэль носит гетры, краги и винтовку, а не сапоги и саблю, которые входят в обмундирование офицеров. Он простой солдат. К тому же я сверила это с томами матрикулов, опубликованных, кажется, в L’Avant-Garde, журнале бывших зуавов, выпущенном по инициативе Атанаса де Шаретта, одного из славных «старцев» – Vieux Antiques.
Любовники дворца Фарнезе
На чердаках дворца Фарнезе проходят тайные встречи родителей Дэзи? Возможно, но либо по вечерам в глуши дворца, погрузившегося в полусон, либо днем, когда шумят слуги и стучат молотки, когда в памятнике Возрождения, который считают самой красивой резиденцией Рима, кипит работа.
В частности, будущие апартаменты Марии Софии с видом на Тибр тогда только начали строить[206].
До тех пор старинное здание, доставшееся Франциску II от его предков, служило резиденцией для министров или школой изящных искусств Королевства Обеих Сицилий. В годы своего правления король проводил там время только один раз в году, в знак уважения к отцу. В первые дни изгнания за зданием недостаточно бережно ухаживали, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии. Дворец был разграблен во время революционных событий 1849 года. Его ветхое состояние не оставляет сомнений в неминуемом разрушении. Подземные помещения забиты мусором, многие карнизы, особенно в галерее Карраш, залиты водой и гниют на глазах. Крайне разрушенные, потолки вот-вот осыплются. Все очень просто: по приезде в Рим писательница Луиза Коле, любовница Альфреда де Мюссе и Гюстава Флобера, опишет эти места «такими же мерзкими, как район Неаполя». Все: стены, коридоры, лестницы, подлежит реконструкции, за исключением королевских покоев, которые еще предстоит построить[207]. Масштабы строительства таковы, что Франциск II рассматривает идею повременить с ним некоторое время. Пий IX отговорил его от этой мысли, дабы эта потеря не была добавлена ко многим другим. В остальном кардинал Антонелли позаботится о том, чтобы этот дворец можно было продать только Папскому государству, совершенно не желавшему его приобретать[208]. Идея заключается в том, чтобы сорвать планы Наполеона III, так настойчиво предлагающего обедневшему королю выкупить свои римские владения, чтобы он не оставался в Италии вечно.
Таким образом, Франциск II собирается занять свои покои на Квиринальском холме и оставить свое семейное жилище министерствам финансов, войны и военно-морского флота[209], а также некоторым слугам и верующим, которые хотят найти общую крышу над головой.
Между тем известны две вещи. Во-первых, зимой 1861 года Франциск ускорит работы в Фарнезе. В силу того что Франция требует от папского правительства отстранения бывшего короля Неаполя, кардиналы планируют вежливо предложить Франциску поскорее покинуть Квиринал (который принадлежит папе) и переселиться в свой собственный дом. Во-вторых, и у Марии Софии имеются свои привычки. Она держит там своих собак и попугаев[210]. Кроме того, во время строительства великолепная дворцовая терраса, выходящая на улицу Виа Джулия, по-прежнему служит ложей для наблюдения за конными скачками или скачками на ослах во время карнавала или ночных вечеринок на реке Тибр.
Мне нужно было больше узнать об этом. А между тем наступало лето. Так как Фарнезе стал штаб-квартирой дипломатического представительства Французской Республики в Италии, я решила отправить письмо нашему послу со слабой надеждой получить разрешение приехать туда. Через пять дней мне позвонили из Рима…
Прежде чем отправиться в Италию, мне необходимо было найти доброго человека, который сможет продолжить перевод показаний графини Лариш. В Германии я купила ее книгу. Однако я решила убить двух зайцев сразу: найти переводчика в тех самых местах, где Мария София провела свое детство.
В лучах палящего солнца только начавшегося августа я еду в знойный Мюнхен к своим друзьям Клаусс. В это время замок Виттельсбахов выглядит на итальянский манер. Его архитектура порождает иллюзии. Домовый храм скопирован с Палатинской капеллы в Палермо, арочный портик – с Лоджии Ланци во Флоренции. Некоторые церкви изобилуют роскошными украшениями. Самые занятые люди – те, которые работают ради воды и хлеба. Как в Венеции, голуби привычно слетаются и едят с рук. Все напоминает о том, что Италия рядом. Я проезжаю мимо королевского дворца, где одним январским вечером 1859 года Мария София вышла замуж по доверенности, а затем мимо Английского сада, который она проезжала галопом в компании своих сестер. Я рада видеть эту яркую вселенную, в которой прошло ее детство. Невозможно не любить это замечательное место с его особым очарованием.
В поисках глотка свежести мы отправляемся по Баварии с ее озерами, ярусными елями и полями с запахом подстриженного сена. Мы купаемся в Штарнберге – этой мекке ностальгирующих душ, напротив замка Поссенхофен, в том месте, где загадочно под часовней был найден труп короля Баварии Людвига II. Хотя до сих пор день был ясным, над вершинами гор начинают скапливаться тучи. Внезапный раскат грома, а затем молния во все небо – признаки начала свирепой, бесконечной летней грозы. Мы не заметили, как уже бежали под ливнем, чтобы укрыться в ближайшей таверне. Мы утешаемся бутылкой золотистого вина и баварскими колбасками со сладкой баварской горчицей. Именно там, среди выкриков «Прозит!» и звона пивных кружек мои друзья терпеливо помогут мне перевести часть страниц моей промокшей книги.
Через три дня я в Риме.
Обеспокоенная мыслью о том, что мои шаги совпадают с шагами Эммануэля, под пристальным наблюдением carabinieri я делаю четыре круга вокруг посольства, словно индеец вокруг тотема. Множество вооруженных людей, укрывающихся от солнечных лучей под брезентом своих джипов, охраняют Фарнезе по широкому периметру. На следующий день при входе во дворец, который мог бы побороться за титул замка Спящей красавицы, те же самые люди тщательно обыскивают мою сумку. Накануне 15 августа во дворце пустынно. Меня сопровождают Жан-Шарль Скокар, начальник службы безопасности, у которого есть все ключи от здания, и заместитель генерального секретаря французского института в Риме. Я уже знакома с этим зданием, я изучила его планировку так, что сегодня утром могла бы с закрытыми глазами, не спрашивая дороги, пройти по нему самостоятельно.
Облик этого места полностью совпадает с описанием, которое я несу в своих чемоданах. Этот визит мне помогает полностью увидеть картину постоянных встреч моих любовников.
Именно Матильда, графиня де Трани, сестра Марии Софии, отвечает за назначение встреч в подходящие дни и часы. Эммануэль приплывает ко дворцу на лодке по притоку, впадающему в Тибр. К жилому зданию действительно примыкает в конце великолепного сада длинный ряд пристроек, параллельных сгнившему причалу. Кроме того, у берега зарастает второй участок, меньший по размеру и заболоченный. Таким образом, сцена действия состоит из двух участков, разделенных улицей Виа Джулия.
Как только Эммануэль причаливает, Мариетта, верная горничная королевы, тайком проводит его через служебные помещения, а затем через сады к первому портику дворца. Именно там, слева, под аркой, за старыми обломками, уложенными в стиле пиранезийских руин, сто шестьдесят лет спустя все еще скрывается крошечная черная дверь, ведущая на винтовую лестницу, о которой говорила графиня Лариш. Полицейский, открывая мне заветную дверь, подтверждает, что этот проход, когда-то оборудованный для удобства передвижения и обслуживания дома, ведет на чердак, а значит, и в комнату, где встречались родители Дэзи.