благодарю вас за дружеское сообщение: я написал Вредену и пошлю ему манускрипт, когда вернусь в Итаку. Жена и я находимся сейчас в Монтане, на западе от Елостонского парка (ели стонут!), а сын в ста милях от нас в Тетонах (так французский путешественник назвал тень изумительно острых гор) в Wyoming’е <Вайоминге>, где занимается альпинизмом. Все мое время уходит на бабочек: мы провели незабываемый месяц на огромной высоте в юго-западном Колорадо, где ловили бабочку, которую я сам когда-то описал, а самочки не знал, – а теперь у меня этих еще никем не виданных самочек двадцать штук. Ноги у меня еще футбольные, но груди прыгают, когда бегаю.
«Издательство им. Чехова» (Chekhov Publishing House of the East European Fund, Inc.), было создано как подразделение «Восточно-Европейского фонда», филиала «Фонда Форда», осуществлявшего исследовательские проекты на базе Колумбийского университета. Оно существовало с 1952 по 1956 гг. За это время в нём было опубликовано 178 книг 129 авторов. Директором издательства был Н.Р. Вреден, главным редактором – Вера Александрова-Шварц, Председателем Общественного совета – А.Л. Толстая.
Программу деятельности издательства составил летом 1951 г. <…> Марк Александрович Алданов. Именно он рекомендовал В. Александрову на пост «шеф-редактора», именно он и находил издательству авторов, завлекая писателей обещаниями беспрецедентных гонораров, помогал советами, писал предисловия и уговаривал некоторых, в частности И. А. Бунина, согласиться с условиями издательства. М. А. Алданов писал Н. Р. Вредену 4 июля 1951 г.:
«Теперь позвольте уточнить свои мысли о том, как могли делиться ваши 40 книг первого года… Я сказал бы, что из 40 книг следовало бы 12 – 15 отвести произведениям старых эмигрантов. Так называемое старшее их поколение состоит из Бунина, Зайцева, Ремизова, Тэффи и меня… За этими по возрасту следует Набоков, человек громадного таланта, хотя и не всеми любимого… Далее очень хорошие писатели – Газданов… Яновский… Думаю, что пять-шесть книг художественного содержания могли бы дать писатели Ди-Пи <…>. Затем необходима, по-моему, б<иблиоте>ка исторических мемуаров, томов с 10… половину должны дать Ди-Пи… об их собственной жизни – просто личных воспоминаний. Вторая же половина этой библиотеки должна, я думаю, включать в себя воспоминания старых… эмигрантов <…> …я предложил бы издать несколько книг погибших советских писателей».
Каждый год издательство боролось за гранты и предрекало своим авторам последний год работы. Финансирование издательства им.
Чехова осуществлял филиал Фонда Форда «Свободная Россия», позднее переименованный в «Восточно-Европейский фонд». Возглавляли последний Джордж Ф. Кеннон (1951–1952) и доктор Филипп Мосли (1952–1961). Благодаря грантам «Восточно-Европейского фонда» гонорары были по тем временам беспрецедентно большими – в среднем 1500–2000 долларов. Даже авансы составляли огромную сумму – по 500 долларов.
<…>
Издательство им. Чехова ставило своей целью печатать литературные, мемуарные и научные произведения, которые не могли быть опубликованы в СССР. Тиражи были беспрецеденты для Русского Зарубежья: для научных изданий в среднем – 5000 экз., для произведений художественной литературы – около 20 000 экз. Издательство установило и стандартный объем для книг – не более 416 страниц.
<…>
Первой книгой Издательства им. Чехова, вышедшей в 1952 г., была «Жизнь Арсеньева» И. А. Бунина, затем последовали роман М. Алданова «Живи как хочешь» и воспоминания Г. Иванова «Петербургские зимы».
<…>
Из-за систематической нехватки средств Издательство им. Чехова было вынуждено закрыться в 1956 году. Русские эмигранты пытались бороться за любимое издательство. <…> Но ничто не могло уже помочь, правящие круги США решили, что после ХХ съезда КПСС в СССР начнется быстрая либерализация и издательство в Нью-Йорке никому будет не нужно [БАЗАНОВ].
В письме Алданову от 30 апреля 1956 г. Набоков, в частности, сетует по поводу этого печального события:
Чеховы закрываются. Надежды, что их продлят, не осталось, и, кажется, нет уж и надежды, что найдутся другие меценаты. Это очень грустно.
Надеюсь, что вы получили мою книжечку рассказов, которую я Вам послал отсюда.
Моя Евгение-Онегинская книга461 почти кончена. Остается только кое-что проверить и тому подобные пустяки. Послезавтра мы с женой уезжаем в Юту, сняли там домик. А сын собирается петь в летней опере и ждать призыва в армию.
Ужасно хотелось бы, чтобы Вы прочли мою «Лолиту» – нежную и яркую книгу, которая вышла по-английски в Париже, выйдет по-французски у Галлимара, но на которую здешние издатели только облизываются, а издать не смеют.
В своем ответном письме от 15 мая 1956 года Алданов благодарит друга за письмо и за присылку книги рассказов. Прочел ее с наслаждением, почти все давно читал и, разумеется, все, что читал, помнил хорошо. Бесполезно говорить Вам мое мнение: Вы давно его знаете превосходно – это шедевр. Теперь читает Татьяна Марковна и тоже с восторгом.
<…>
Я слышал о «Лолите» от англичан, да и Вы мне писали, что выпускаете эту книгу по-английски в Париже. Я спросил в здешнем книжном магазине – ее тут нет. Куплю, когда приеду в Париж. Очень хочу прочесть.
<…>
У нас ничего нового: ни делами, ни здоровьем, ни успехами похвастать не можем. После кончины Вредена я остался сразу без издателей, переводчика (хорошего) и агентов: прежде все делал он. Рад, что скоро выйдет «Онегин», но не совсем понимаю, что это такое? Перевод?
Опасения остаться без русского издателя Алданов высказывал в это время многим своим корреспондентам, в том числе Андрею Седых:
Если Чеховское издательство кончится, я впервые останусь без русского издателя. В отличие от Вашего Гази-Гирея, денег у меня меньше, чем в море кефали, – даже много меньше. Терять деньги на своих книгах я никак не могу… Эмиграция дает погибнуть своему, теперь единственному настоящему издательству. И мы стоим перед «культурной катастрофой», которая, конечно, по масштабу несколько поменьше других нынешних, настоящих катастроф, но все-таки чувствительна – особенно для пишущих людей, как мы с Вами. И я особенно интересуюсь тем, кто какой выход для себя находит. Предчувствие не обмануло Алданова. Чеховское издательство прекратило существование, так и не успев выпустить его последний роман «Самоубийство». И книгу эту, как памятник большому русскому писателю, уже после его смерти издал нью-йоркский Литературный фонд [СЕДЫХ (I). С. 8].
Многие друзья Алданова полагали, что если бы он внял в свое время просьбе Николая Вредена и стал главным редактором Чеховского издательства, то ему в сложившейся критической ситуации удалось бы его спасти. Подобное мнение высказывала в частности Екатерина Кускова. Она вполне справедливо считала, что авторитет Алданова у потенциальных инвесторов был бы несравнимо выше, чем у Веры Александровой-Шварц, ставшей руководителем издательства после смерти Вредена. Алданов, отказавшийся от предложения Вредена по сугубо личным причинам – он, как уже отмечалось, ненавидел редакторскую работу – считал мнение Кусковой «вздором», с чем, однако, не был согласен другой его друг – Георгий Адамович, писавший ему 22 мая 1956 года из Манчестера следующее:
Вопреки Вам я уверен, что если бы Вы были на месте Александровой, Чех<овское> изд<ательст>во еще не скончалось бы. Вы считаете, что это «вздор, не стоит и отвечать» (Кусковой). Нет, с Вами и при Вас все было бы иначе, да и вес у изд<ательст>ва был бы другой. Я пишу это не для того, чтобы сказать Вам что-либо «лестное», а потому, что это правда […НЕСКРЫВ-МНЕНИЯ. С. 43].
7 сентября 1956 года. Набоков пишет свое последнее письмо Алданову.
Дорогой Марк Александрович,
простите, что опять пишу Вам этим громоздким способом: целые дни сочиняю, рука устает, стараюсь все, что можно, диктовать. Простите также, что отвечаю с таким опозданием на Ваше дружеское письмо, – все из-за того же перенасыщения работой, писательской и энтомологической летом, а зимой еще с прибавлением академической. Очень был тронут Вашими милыми словами о «Весне в Фиальте»462.
В прошлом феврале я взял полагавшийся мне отпуск. Полгода работал в Виденер, в Кембридже, потом мы с женой поехали в южную Юту на два месяца, а сын поступил в летний оперный театр на Мейнском курорте. В Юте (райские края!) кончил начатый сыном перевод лермонтовского «Героя» 463. А вернувшись в Итаку, в августе, я, также при участии сына, этот перевод окончательно отделал. Он должен скоро выйти у Даблдея464.
Теперь сын возвращается в Кембридж продолжать учиться петь и ждать призыва в армию, а я вернусь к Пушкину, с которым надеюсь покончить к Рождеству.
Не собираетесь ли Вы на зиму в Штаты? Не увидимся ли в Нью-Йорке? Нашли ли Вы за это время агента? Я про агентов ничего не знаю, но если Вы остаетесь в Европе, то Вам, может быть, следовало бы таковым обзавестись. Если хотите, я узнаю у моего издателя, какое агентство сейчас на хорошем счету. Шлем самый сердечный привет Татьяне Марковне и Вам.
Мой адрес все тот же: Голдвин Смит холл, Корнелль, Итака, № 4.
Читали ли дельную, но грубоватую книгу Глеба Струве?465
25 сентября 1956 г. – ровно за пять месяцев до своей кончины Марк Алданов в последний раз отвечает письмом другу-писателю:
Дорогой Владимир Владимирович.
Очень рад был Вашему письму: действительно давно не имел от Вас известий. Не знал, что Вам полагался полугодовой отпуск. Вижу, что использовали его как следует. Надеюсь, что и отдохнули. Значит, Вашему сыну удалось найти издателя для перевода «Героя нашего времени»! Это большой успех: вероятно, роман переводился и в далекие времена? Поздравляю его и желаю успеха у критики и публики.