— Мальчики, — воскликнул Петрик, заглядывая им в глаза, — мальчики, давайте…
Они его поняли. Впервые после долгого перерыва все трое, взявшись за руки, загалдели во всю силу легких:
Жили три друга-товарища.
Пой песню, пой!
Один был храбр и смел душой,
Другой умен собой,
А третий был их лучший друг.
Пой песню, пой!
И трое ходили всегда втроем.
Пой песню, пой!
Так с этой песней и увез их нежно-фисташковый «ЗИС».
А Лева все стоял и не уходил. Он смотрел им вслед, пока мама не прикрыла входную дверь, поеживаясь от холода.
— Смешные, правда? — сказала мама, внимательно разглядывая Леву.
Но Лева ничего не ответил.
— Может, ты посидишь, посмотришь книжки, раз они уехали? — предложила она.
Лева отрицательно мотнул головой.
— Вот, возьмите, — сказал он, протягивая прозрачный пакетик, — я не успел отдать Петрику. — И неловко, бочком он вышел на улицу.
— Шведская серия, — проговорила мама, разглядывая марки сквозь прозрачную бумагу. — Нужно их положить к Петрику в ящик.
И, быстро постукивая каблучками, она подошла к столу Петрика, выдвинула ящик, положила марки и с силой снова задвинула его. И вдруг пестрый квадратик с голубым, желтым, зеленым и розовым вылетел из ящика и, закружившись, как бабочка, опустился на пол.
Это была марка страны Гонделупы.
И как могло случиться, чтобы эта пиратская марка, которую Петрик так старательно скрывал от посторонних глаз, очутилась вдруг на самом верху и вылетела из ящика? Видно, теперь он совсем перестал думать о ней.
Мама подняла и, прищурившись, долго разглядывала и эти розовые горы, и небо цвета синьки, и лакированную пальму с тяжелой темнозеленой кроной, и зловещую черную печать с замысловатыми кривыми каракулями…
И вдруг, чему-то рассмеявшись, скомкала пеструю бумажку и швырнула прямо в пылающую печь…
Марка страны Гонделупы вспыхнула, будто маленький оранжевый факел, и погасла. Совсем прозрачный лепесток пепла порхнул вверх, подхваченный длинным языком пламени…
Потом мама подошла к окошку и распахнула форточку. Легкий ветерок, нагретый солнцем, повеял ей в лицо.
— Уже прошел год, — тихо прошептала она, вдыхая свежесть воздуха. — Вот и весна!
…А в это время на сверкающей огнями сцене падали и кружились белые хлопья снега.