«Чтобы показать, до какой степени я ему обязана», — подумала Кэти.
Повернувшись, чтобы взять со стола необходимые документы, Макларен как бы между прочим сказал:
— Этот индиец Десаи, офицер по связи с криминалистической лабораторией, кажется, далеко не дурак… А вы какого о нем мнения?
— Он действительно очень неглупый человек, — осторожно сказала Кэти. — И скрупулезно выполняет свои обязанности.
— Вы бы его порекомендовали, не так ли? Нашей команде как раз нужен хороший офицер по связи с экспертизой, а он, насколько я знаю, постоянным членом группы Брока не являлся. Думаю взять его к себе.
В интонации Макларена послышалась неискренность, и это заставило Кэти насторожиться.
— Да, я бы его порекомендовала, — сказала она.
— Отлично! Ну а теперь пойдемте знакомиться с людьми.
С этими словами он покинул кабинет и в сопровождении Кэти проследовал по короткому коридору, в конце которого располагался большой оперативный зал — главная база его команды. В настоящий момент там находились около дюжины мужчин и женщин, которые пили кофе или вполголоса переговаривались, поджидая шефа. Кэти, основываясь на услышанном от Макларена, полагала, что ее новый шеф еще не решил окончательно вопрос с Десаи, но индус тем не менее уже находился в зале и, судя по всему, чувствовал себя здесь своим человеком. При виде Леона ей пришла в голову ужасная мысль: а не работал ли он все это время на Макларена? В этот момент Десаи заметил ее и улыбнулся. Она ответила ему улыбкой и запретила себе думать о нем дурно. Рядом с Десаи сидел доктор Уэверли — эксперт по подделкам. Он выглядел как экскурсант, задавал окружающим вопросы относительно смысла происходящего и, увидев Кэти, вежливо улыбнулся, узнав ее.
Прежде чем начать брифинг, Макларен представил собравшимся Уэверли, Десаи и Кэти. Кэти выделила взглядом из числа сотрудников два-три знакомых лица, затем ее внимание привлек заместитель Макларена, детектив по имени Тони Хьюитт. Этот парень выглядел так, как, вероятно, выглядел Макларен в свои молодые годы, то есть был высок, строен и светловолос. При взгляде на инспектора Кэти пришла на ум поговорка о том, что хозяин выбирает себе собаку по своему образу и подобию. Будучи менее лощеным и выдержанным по сравнению с суперинтендантом, Тони не имел того добродушно-покровительственного вида, который так любил напускать на себя его босс, и казался человеком мрачным и скептическим. Во всяком случае, на Кэти он смотрел холодным оценивающим взглядом и никакого энтузиазма по поводу ее присоединения к команде не выражал. Похоже, Макларен, пока не набрался опыта и не приобрел светский лоск, держал себя точно так же.
— Некоторые из вас, возможно, не до конца представляют себе определенные специфические аспекты нашей деятельности, — начал Макларен, — по причине чего я позволю себе вкратце обрисовать историю вопроса. Чтобы вы лучше понимали мою особенную заинтересованность в деле, — тут он бросил на аудиторию яростный взгляд из-под своих нависших бровей, — и знали, что я буду весьма опечален какими-либо ляпсусами с вашей стороны.
Он откашлялся, повернулся к белой грифельной доске и, вынув из кармана синий маркер, написал на ней два слова: «Мэри Мартин».
— Ровно год назад молодого детектива, констебля нашего отдела Мэри Мартин, злодейски убили в пакгаузе в Килберне. Возможно, вы помните этот случай. Тогда так никого и не арестовали. Для тех из нас, кто знал Мэри Мартин лично, это остается вечной незаживающей раной. — Он взглянул на написанное на доске имя. — Она уходила с места засады, продолжавшейся несколько дней и не принесшей никакого результата. Все остальные к тому времени уже покинули здание, но она, похоже, по какой-то причине решила вернуться и поднялась на верхний этаж, не поставив нас об этом в известность и не попросив о поддержке. Когда она вошла в здание, кто-то напал на нее и нанес ей удар тесаком или топором. Удар оказался такой силы, что ее голова практически отделилась от тела.
При этих словах у Кэти перехватило горло, а в аудитории установилась напряженная тишина.
Макларен снова повернулся к доске и написал на ней синим маркером второе имя — «Пикассо».
— Наиболее культурные из вас знают, — сказал он уже менее формальным тоном, — что Пабло Пикассо является одним из величайших художников двадцатого столетия. Три года назад коммерческий банк из Сити приобрел для своего зала заседаний редкую серию его гравюр. Банкирам они очень понравились, в том числе и по той причине, что изображали мистическое чудовище — наполовину человека, наполовину быка — на разных стадиях пожирания тела юной красавицы. Этот сценарий, без сомнения, идентифицируется с деятельностью коммерческих банков. — Он сделал паузу, чтобы присутствующие смогли по достоинству оценить его чувство юмора, после чего продолжил: — Однако годом позже артдилер, у которого гравюры приобретались, покончил жизнь самоубийством и по городу стали распространяться слухи, что произведения искусства были не совсем тем, чем казались. В связи с этим банк пригласил эксперта, специалиста по Пикассо, чтобы он проверил украшавшие зал гравюры. Эксперт нашел Пикассо прекрасным, никаких огрехов ни в авторской манере, ни в технике исполнения. Возникло только одно «но» — по идее этих работ не должно было существовать в природе. Количество оттисков, сделанных с оригинальных гравировальных досок, строго контролировалось для поддержания высокой цены, и данные работы среди выпущенных копий не значились.
Хуже того: скоро выяснилось, что банк приобрел два набора этих гравюр и презентовал один из них ушедшему на покой президенту в знак уважения к его особе. Банкиры провели небольшое, но хлопотное внутреннее расследование, установившее, что и эти гравюры аутентичными не являются.
В этот патетический момент к делу подключились мы, и в результате проведенного нами расследования всплыло одно имя…
Макларен написал маркером на доске: «Рафаэль».
— Как у великого художника. Согласно показаниям информатора, удивительные по качеству подделки изготовил новый в мире подделок человек, с которым мы прежде не сталкивались. По слухам, это очень талантливый студент художественного института; друзья дали ему прозвище Рафаэль. Он использовал свои таланты для изготовления поддельных шедевров, чтобы посредством их продажи поддерживать тот роскошный образ жизни, к которому привык. Он же привлек к делу упомянутого выше артдилера для продвижения своих работ на рынок произведений изобразительного искусства. О подделке свидетельствует подпись, как утверждал наш информатор. Мы проверили ее и обнаружили маленькое несоответствие с оригинальным автографом Пикассо. По словам информатора, на рынке находилось еще как минимум два набора гравюр с аналогичной подписью.
Нам понадобилось некоторое время, чтобы их проследить, но сведения информатора оказались абсолютно достоверными — мы нашли еще четыре набора поддельных гравюр Пикассо. Но несмотря на все наши успехи в сфере поисков поддельных работ, выйти на Рафаэля нам так и не удалось. Более того, он продолжал действовать. Скоро к нам начали поступать рапорты от других источников. Согласно им, Рафаэль забросил изобразительное искусство после того, как умер его дилер, и начал изготовлять поддельные документы для нелегальных иммигрантов и иностранцев, желавших получить политическое убежище. Потом, когда дошло до вмешательства в это дело министерства внутренних дел, он переключился на изготовление поддельных билетов на рок-концерты и футбольные матчи чемпионата мира. Шло время, и миф о Рафаэле все разрастался. В частности, получила распространение версия, что Рафаэль — это два человека. Художник считается парнем замкнутым, не публичным, чурающимся какой-либо компании и занимающимся исключительно изготовлением подделок, но у него есть партнер, разрабатывающий схемы продвижения фальшивок на рынок. Он-то и получает с продавцов деньги и вообще ведает всей торгово-финансовой частью. В отличие от Рафаэля его партнер — человек практичный, склонный к насилию и безжалостный, а прозвище у него — Чудовище. — Макларен сделал паузу, чтобы записать это прозвище на доске, и закончил фразу: — Как и Рафаэль, он не имеет криминального прошлого и в полицейских файлах не значится. Можно сказать, они оба, хотя и каждый в своем роде, весьма талантливые люди.
Кэти знала, что Макларен буквально помешан на мифическом Рафаэле. Это стало в полиции своего рода легендой, и колоритные истории на данную тему получили широкое распространение. Полицейские имели обыкновение рассказывать их за кружкой пива в конце длинного и утомительного рабочего дня, чтобы поднять себе настроение и как-то расцветить свои серые будни. С течением времени эти истории совершенствовались и обрастали все новыми и новыми подробностями, подчас невероятными, и Макларен никак не контролировал процесс. Поговаривали, что в поисках Рафаэля были проверены все выпускники английских художественных училищ и институтов за последние десять лет. Однако никаких результатов проверка не дала. Потом получили хождение слухи, что Рафаэль — выходец из Центральной Европы или одной из арабских стран, но его въездные документы изготовлены так, что для официальных властей он фактически стал невидимым. Кэти было любопытно узнать аутентичную версию этой истории из уст самого Макларена.
— Дальше — больше, — продолжал Макларен. — Так, высказывалось предположение о женской природе Рафаэля. Эта идея соответствует моей концепции равенства полов и возможностей в современном криминальном мире. — Макларен обнажил зубы в беззвучном пароксизме смеха, поддержанном и озвученном двумя-тремя присутствующими.
Кэти, однако, не заметила среди смеявшихся ни одной женщины.
— Так как Рафаэлю в течение длительного времени удавалось избегать ареста, нашлись люди, засомневавшиеся даже в самом факте его существования. — Эту фразу Макларен произнес с горечью в голосе и сопроводил многозначительным взглядом, брошенным в сторону Кэти.
«Камешек в огород Брока», — поняла она.