В квартире было темно, хоть глаз выколи. Он подошел к окну и раздернул шторы. Яркий солнечный свет хлынул в комнату, осветив разобранную постель, в беспорядке разбросанную по стульям одежду и обшарпанную мебель.
— Не обращайте внимания, — пробормотал он, зевая и почесываясь. — В настоящий момент я, что называется, живу на два дома.
Кэти ничего не имела против беспорядка, но ее смущал запах несвежего влажного белья и неухоженной немытой плоти. Вонь была такой сильной, что Кэти первым делом направилась к окну.
— Не возражаете?..
Он пожал плечами, взял со стола початую бутылку молока и стал пить, пока она отодвигала щеколду и открывала окно. В комнату ворвались звуки уличного движения.
— Вы о Еве пришли поговорить, не так ли? — сказал Уилкс хриплым голосом. Допив молоко, он отставил бутылку и опустился на стул, заваленный смятой одеждой. — Читал об этом в газетах. Жуткое дело… Как, интересно, перенес все это старина Сэмми?
— Когда вы с ним в последний раз разговаривали?
— Неделю назад. По телефону. Когда он попросил меня разыскать Еву. Я уже вам об этом докладывал.
Потом он заметил проступившее на лице Кэти странное выражение, что-то себе уяснил и стал медленно подниматься со стула.
— С ним что-то случилось? Он сбежал, да?
Кэти согласно кивнула.
— Нам необходимо срочно с ним переговорить. Если он с вами свяжется, сразу же дайте нам знать. Вот вам номер моего телефона.
— Понятно. Сделаем… — Уилкс явно был встревожен.
— Вы должны хорошо его знать, ведь вы работали на него много лет.
— Ну, друзьями мы с ним никогда не были. Он звонил нам, когда нуждался в информации или хотел, чтобы мы сделали для него какую-то работу.
— Вы помогали ему в период его знакомства с Евой, не так ли? Насколько я знаю, вы ездили в Португалию по его поручению. Это правда?
— Это уже такая древняя история…
— Пусть. Расскажите мне об этом.
— Ох!.. — Уилкс широко зевнул. — У Сэмми имелся в Португалии какой-то бизнес, связанный с развитием территории, и ему требовалась информация о некоторых местных жителях. Вот он и послал меня в Португалию, с тем чтобы я вокруг них покопал.
— Вы говорите по-португальски?
— Нет. Но я работал на пару с одним местным парнем. Он хорошо говорил по-английски.
— И что же вы там накопали?
— Сэмми особенно интересовался одним стариканом и его дочерью, которые были клиентами его приятелей. Дело было не особенно сложное — я изыскания в сфере финансов имею в виду. Эта семья когда-то была очень богата, но разорилась и ценность представлял лишь старый дом с участком, на который, собственно, Сэмми и его партнеры и нацеливались.
— А как насчет Евы? Сэмми просил вас выяснить ее подноготную?
Уилкс хитро улыбнулся:
— Что ж, можно и так сказать. Дело в том, что за ней числились-таки кое-какие грешки. Но разузнать о них, к примеру, через Интерпол не представлялось возможным. У ее папаши имелся ушлый адвокат, которому удалось это дело замять. Кажется, оно касалось употребления наркотиков в подростковом возрасте. Должен вам заметить, Ева являлась постоянным источником беспокойства для папаши и тетушки.
— Тетушки?
— Ну да. Марианны. Она называла ее тетушкой Марианной. Эта женщина в каком-то смысле заменила ей мать. Ну так вот: они с папашей очень хотели выдать ее замуж за какого-нибудь добропорядочного парня с деньгами.
— Это понятно. Но ведь не за шестидесятилетнего мужчину, не так ли? Не было, что ли, в Альгарве богатых молодых людей? Ведь Ева была очень привлекательной девушкой.
— Несомненно. Она разбила множество мужских сердец. Но дело в том, что она выбирала не тех парней, которые могли бы понравиться ее старику. Она водила дружбу почти исключительно с плохими мальчиками, и со временем за ней закрепилась определенная репутация.
— Продолжайте. — Кэти сняла влажное полотенце со спинки стула напротив и присела.
— Короче, ее репутация не отпугнула одного только Сэмми. Так он ее хотел. Ну а она, как мне кажется, мечтала убраться из отчего дома. Возможно, идея уехать в Лондон с богатым и любящим стариком мужем казалась ей не такой уж плохой. Но даже при таком раскладе, — Уилкс продолжал рассказывать и, казалось, получал от этого все большее удовольствие, — ее папаша и слышать об этом не хотел, по крайней мере поначалу. Он, видите ли, человек принципов, джентльмен старой закалки. Он никак не мог примириться с мыслью, что его дочь выйдет замуж за такого парня, как Сэмми.
— И что же? Как Сэмми удалось убедить его дать согласие на этот брак?
Уилкс ухмыльнулся:
— Сэмми послал меня в Португалию вторично. На этот раз он хотел, чтобы я покопался в частной жизни старика, нашел, так сказать, рычаг, с помощью которого он мог бы на него воздействовать. И я такой рычаг обнаружил.
Уилкс откинулся на спинку стула и одарил Кэти такой лучезарной улыбкой, что она просто не могла не спросить:
— Да? И что же это было?
— Пока мой португальский напарник занимался бумажными делами, я следил за стариканом. Ходил за ним тенью, пока не изучил его привычный маршрут как свои пять пальцев. Признаться, меня от его рутины уже стало тошнить: бар, набережная, парк, бар, набережная, парк — и так изо дня в день. Но вот однажды он зашел в маленький магазин в старом городе. Там продавались сувениры, разный антиквариат, а также монеты и марки. Старые марки. Вот, оказывается, чем он интересовался — марками. Прямо как Сэмми. Ну, значит, он вошел в магазин и долго разговаривал с продавцом — мне показалось, что целую вечность, — но так ничего и не купил.
Вернувшись к своему напарнику, я попросил его копнуть поглубже на предмет увлечения старикана. Через некоторое время он явился ко мне с газетной статьей пятнадцатилетней давности, где рассказывалось, что семейство Вашкунселлуш продало свою знаменитую коллекцию марок, чтобы получить средства для лечения матери Евы, болевшей раком, в одной из швейцарских онкологических клиник. Как явствовало из статьи, коллекция находилась в семье на протяжении трех поколений.
Когда я вернулся в Англию и рассказал об этом Сэмми, тот был на седьмом небе от счастья. Тогда у него и появилась идея написать книгу об особых марках с портретом королевы, на которую Ева так была похожа, и посвятить ее старому джентльмену. Признаться, я подумал, что это совершенно дикая идея, но она, как ни странно, сработала.
— Понятно…
— Ну так вот: когда эта книга вышла, Сэмми презентовал ее папаше Евы вместе с альбомом этих самых марок — их он специально для него подобрал. Старикана это тронуло до такой степени, что он даже разрыдался. Сэмми сам мне об этом рассказывал. Очевидно, мать Евы тоже имела сходство с портретом. С этого дня дела у Сэмми пошли как по маслу. Старикан продал ему свой дом и благословил на брак с дочерью, после чего удалился в домик, принадлежавший еще его родителям, где, вероятно, обитает и по сию пору, разглядывая подаренный альбом с марками.
— Похоже, Сэмми купил ее за марки, — сказала Кэти.
— Что ж, можно и так посмотреть на это дело.
— Эти марки… Они были подлинными?
— Подлинными?
— Да, вы не ослышались, я спрашивала именно об этом. Они были подлинными — или он велел изготовить их копии?
— Копии? Вы хотите сказать — подделки? — Уилкса вопрос поразил.
— Да. У Сэмми был человек, изготовлявший для него копии редких марок?
— Чушь собачья. В жизни ничего подобного не слышал. Почему, интересно знать, вы об этом спрашиваете?
— Скажите, Сэмми знал кого-нибудь, кто бы занимался такого рода делами?
— Изготовителя подделок?
— Изготовителя очень хороших подделок.
Уилкс, размышляя, некоторое время рассматривал потолок.
— Не имею представления. Он, по крайней мере при мне, никогда о таком человеке не упоминал. — Уилкс посмотрел на Кэти и улыбнулся.
— Как-то неубедительно вы это говорите. Уж не лжете ли вы мне, часом, Ронни? — сказала Кэти, все время сверля его взглядом.
— Не хватало еще выслушивать от вас обвинения! И это после того, как я столько всего вам порассказал!
Кэти скептически покачала головой:
— Вы ведь шпионили за ней, не так ли? После того как они поженились.
— Никогда!
— Конечно же, нет, Ронни. Вы просто сообщали Сэмми о том, что она делала, когда приезжала на свою квартиру в Кейнонбери.
— Да, — согласился Уилкс. — Но я не шпионил. Я просто приглядывал за ней, чтобы с ней ничего не случилось. Сэмми был весьма озабочен ее безопасностью.
— Вы предоставляли ему письменные отчеты?
— Ну нет. Никогда не любил бумажную работу.
— Вот поэтому вы ничего в жизни не добились, Ронни. А как насчет записных книжек? Должны же вы были отмечать маршрут и время?
— Вы не понимаете… Я не ходил за ней все время, как вы, быть может, думаете. Да Сэмми и не требовал круглосуточного наблюдения. Он просто хотел, чтобы я время от времени бросал на нее взгляд, чтобы убедиться, что у нее все нормально.
— А у нее все было нормально?
— Абсолютно. Скучно было наблюдать за ней, вот что я вам скажу. Магазины, походы в кино, перекусы… Временами я ловил себя на мысли, что было бы неплохо научить ее весело проводить время.
— Ну и как — научили?
— Разумеется, нет. Сэмми бы меня за это убил.
— У нее был друг?
— Ничего похожего.
— А что вы можете сказать об официанте из итальянского ресторана, жившем по соседству?
— Вы полагаете? — Уилкс некоторое время обдумывал эту мысль, потом решительно ее отмел: — Нет, этого не может быть. Я наблюдал за ними в ресторане. Они держались по-приятельски, смеялись, обменивались шутками, но за этим ничего не стояло. Я уверен.
— Вы когда-нибудь обедали с ней в этом ресторане?
— Не скрою, было один раз. Она засекла меня, когда выходила из такси, и я должен был сделать вид, что оказался там совершенно случайно. Она настояла, чтобы я зашел и пообедал с ней.
— Она получала наркотики от официанта?
— Что? — Уилкс удивленно поднял брови.