— Вчера ночью, Тони, вы сказали, что Пикеринг назвал напавшего на него человека Китайчонок Сэмми. Это правда?
— Совершенно верно. Так он его и назвал.
— Любопытно, — произнес Брок. — Такое прозвище было у Сэмми в молодости. Я лично очень давно не слышал, чтобы его кто-нибудь так называл.
— Такая вот история, Брок, — резюмировал Макларен. — Я, разумеется, сделаю все возможное, чтобы это дело получило высший приоритет. К полудню каждый находящийся при исполнении офицер полиции будет рыскать по улицам, разыскивая автомобиль Десаи и убежище Сэмми. Мы сейчас расспрашиваем соседей, пытаемся установить родственников и знакомых Пикеринга. У вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу, Брок?
— А как насчет деловых бумаг Пикеринга, Джок? — медленно произнес Брок. — Неужели там нет никаких зацепок? К примеру, сведений о поступлениях и переводах крупных сумм, расписок в получении денег?..
— Разумеется, мы ведем поиски и в этом направлении. Но не забывайте об одной вещи, Брок! — Макларен протянул руку и ткнул пальцем в бумагу, которую тот держал в руке. — О том, что он неоднократно подозревался в уклонении от уплаты налогов. У этого парня просто вошло в привычку обманывать департамент по налогам и сборам. И коль скоро его не отдали за это под суд, значит, он делает это мастерски. Вот если бы мне удалось идентифицировать Рафаэля, уж я бы узнал, как он укрывает деньги…
— Похоже, все именно так и обстоит, — с мрачным видом согласился с ним Брок. — Вероятно, вы правы, Джок.
В комнате повисло молчание, которое с каждой секундой становилось все более тягостным, поскольку Макларен не предпринимал никаких попыток его нарушить.
Тогда заговорила Кэти:
— Возникла одна мысль, сэр.
— Слушаю вас, — сказал Макларен, поворачиваясь к ней.
— Наверняка в эту аферу были вовлечены и другие люди. Я имею в виду изготовление поддельных марок и их реализацию. Помимо Евы, Пикеринга и Рафаэля…
Макларен свел на переносице свои кустистые брови:
— Насколько я знаю, до сих пор у нас нет на этот счет никаких сведений.
Поколебавшись, Кэти сказала:
— Это только предположение, не более. Я не успела еще ничего проверить… Но как бы то ни было, вчера Тоби Фицпатрик сказал мне, что, когда он покупал поддельные марки, к ним прилагалось свидетельство об их аутентичности. Я снова разговаривала с ним на эту тему вчера вечером. В частности, спросила, остался ли у него этот сертификат, но он сказал мне, что отдал его Еве вместе с поддельными марками. Но он вспомнил имя эксперта, определявшего их подлинность. Ну так вот: мы уже имели дело с этим человеком. Это доктор Уэверли, консультант «Кабота».
Макларен еще больше нахмурился:
— Так… и что конкретно это нам дает?
— Как что? Если это правда, то Уэверли, выходит, сертифицировал по крайней мере одну крупную партию поддельных марок.
— Но, насколько мы знаем, Рафаэль — мастер подделки очень высокого класса и использует новейшие технологии, поэтому обнаружить фальшивку можно лишь в лабораторных условиях.
— Да, сэр. Сам же доктор Уэверли нам об этом и сказал.
— Более того, он признался, что принял поддельные марки на письмах с требованиями выкупа за подлинные, — продолжал Макларен. — Мы, конечно, можем привлечь к этому делу и других экспертов, чтобы они подтвердили его точку зрения, но специалисты из нашей лаборатории, похоже, с ним согласны.
Кэти бросила скользящий взгляд на Брока.
— О докторе Уэверли можно сказать кое-что еще, сэр.
— Правда? Что ж, поведайте нам об этом, Кэти.
— Все это время я вспоминала день аукциона в «Каботе», пытаясь представить себе, кто и как мог подставить Брока.
Она заметила, что после того, как она произнесла эти слова, Макларен насторожился. Она почти не сомневалась, что шотландец начнет возражать против такой постановки вопроса и слов «мог подставить», но он, к ее удивлению, сказал другое:
— Продолжайте, Кэти, мы вас внимательно слушаем…
— Когда мы закончили дискутировать на тему, стоит или не стоит использовать копию, изготовленную им в лаборатории вместе с нашими специалистами, доктор Уэверли положил эту марку в конверт и…
— И передал его Броку, — перебив Кэти, сказал Макларен. — Все, кто находился в комнате, это признают, включая самого главного инспектора. — Шотландец взмахом руки указал на Брока.
— Но прежде чем передать его Броку, — осторожно произнесла Кэти, продолжая развивать свою мысль, — он вернулся к своему портфелю и положил конверт с маркой туда, после чего неожиданно передумал и снова вынул конверт из портфеля. Я, конечно, ни в чем не уверена, поскольку не задержала на этом внимания, чего, полагаю, не сделал и никто другой из присутствующих, но именно в этот момент он мог заменить конверт на другой, который находился у него в портфеле — точно такой же, но уже без марки.
Наконец она это высказала, но в следующее мгновение поняла, что выношенная ею истина выглядит, мягко говоря, не слишком убедительно.
Макларен с удивлением на нее посмотрел:
— Выходит, все это спланировал Уэверли?
— Да.
— Но зачем, девушка? — развел руками Макларен. — Какого дьявола ему было воровать подделку, им же самим и изготовленную? Даже если он работал на похитителей, им требовалась настоящая марка.
— Я… я не знаю. Я предположила, что он, возможно, работает в одной связке с Сэмми.
— С Сэмми? — Удивлению Макларена, казалось, не было предела. — Которого он заодно надувал, выдавая сертификаты аутентичности на приобретаемые им фальшивые марки?
Кэти сглотнула образовавшийся в горле ком и промолчала. Периферическим зрением она уловила брошенный в ее сторону презрительный взгляд красных от переутомления глаз Тони Хьюитта.
Макларен долго откашливался, словно пытаясь избавиться от застрявшего у него в горле некоего инородного тела. Кэти знала, что своим выступлением нарушила неписаный договор не касаться на этой встрече деталей дела, по которому в качестве подозреваемого проходит Брок. Макларен, имевший отношение к этому расследованию, уж точно не хотел, чтобы к обсуждению проблем, связанных с похищением Десаи, примешивалось теоретизирование относительно невиновности Брока. Он привез его сюда с другой целью.
— Полагаю, — твердо сказал Макларен, — в отсутствие конкретных фактов нам следует прежде всего иметь в виду установленных фигурантов этого дела.
В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошел человек с письменным сообщением для Хьюитта. Последний быстро разорвал конверт и прочитал записку.
— Звонок с мобильного телефона Старлинга зафиксирован к югу от реки, — сказал он. — Техники, однако, сомневаются, что смогут установить место с большей точностью.
Макларен обдумал его слова.
— Как вы думаете, Брок, он сделал это намеренно? Пересек реку, прежде чем позвонить, чтобы сбить нас со следа?
— Сомневаюсь. Полагаю, он будет находиться там, где его убежище, чтобы не оставлять пленника в одиночестве.
— Как бы то ни было, он хитрец, каких мало. Что вы думаете по этому поводу, Тони?
— Две трети шансов, что он к югу от реки, и одна треть — что на севере.
— Что ж, из этого и будем исходить. Но ситуация окончательно прояснится лишь после того, как мы найдем машину Десаи. Теперь что касается вас, Брок. Я вас больше не задерживаю. Но если у вас появятся какие-нибудь новые идеи, не забудьте нам позвонить.
Потом Макларен повернулся к Кэти. Она подумала, что в его отношении к ней что-то переменилось. Он смотрел на нее с меланхолическим выражением на лице, как смотрит преподаватель на не оправдавшего его надежд способного ученика.
— Почему бы вам, Кэти, не отвезти Брока домой? Потом явитесь на Кобальт-сквер и доложите о результатах обыска.
— Слушаюсь, сэр.
Затем Макларен намеренно резко от нее отвернулся и заговорил с Хьюиттом, который на прощание не удостоил ни ее, ни Брока даже взглядом.
* * *
Когда двери лифта за ними закрылись, Кэти глубоко вздохнула и сказала:
— Ну вот. Наконец-то я это выложила.
— Хорошая попытка, Кэти, — пробормотал Брок. — Благодарю. Я оценил ее по достоинству.
— Значит, вы тоже не верите в такую возможность? В возможную подмену конвертов?
— Вообще-то верю. Но у Макларена весьма существенные аргументы против этой версии.
Кэти ничего больше не прибавила, пока они не прошли к парковочной площадке за домом и не отыскали свою машину. Усаживаясь за руль, она сказала:
— Почему бы нам не нанести ему визит?
— Кому?
— Доктору Уэверли. Надо его проверить. Посмотреть на его реакцию.
— Ваш новый начальник этого не одобрит.
— Это не факт. В конце концов, в каждом деле есть вещи, нуждающиеся в прояснении, чтобы больше к ним не возвращаться. Это то, что называется рутинной работой. Почему бы вам, Брок, не позвонить менеджеру «Кабота» и не узнать у него адрес доктора?
Брок ухмыльнулся и взял телефон, который она ему протянула.
Джеймс Мелвилл, как всегда, был сама любезность.
— Тим Уэверли? Да, я могу вам сказать, где его можно найти. В данный момент он у нас в магазине в комнате наверху, где мы храним наши фонды. В этот день недели он всегда работает у нас — подбирает образцы для нашего следующего аукциона. Предупредить его о вашем визите?
Они нашли доктора Уэверли в том самом месте, куда Джеймс Мелвилл их направил, то есть в зале хранения. Уэверли был погружен в беседу с одним из сотрудников фирмы «Кабот», который, увидев детективов, сразу же вышел из помещения. Это была прохладная, с высокими потолками комната, где вдоль стен стояли высокие деревянные шкафы с выдвижными ящиками. В одной из стен под потолком было прорезано круглое оконце, из которого бил сноп яркого солнечного света. Уэверли, как и во время их предыдущих встреч, был одет в летний бежевый костюм и голубую рубашку с темно-синим галстуком-бабочкой. Поздоровавшись с Кэти и Броком, доктор с любопытством посмотрел на них и сказал:
— Меня потрясло известие о смерти жены мистера Старлинга, главный инспектор. Какой-нибудь прогресс в этом деле наметился?