— Как вы об этом узнали, Салли? — тихо спросил Брок.
— Ева мне позвонила. Сказала помимо этого, что в начале месяца навестит Уолтера, чтобы забрать причитающиеся ей деньги. Рафаэль тогда много работал. С тех пор я ее не слышала и не видела.
— А я думал, что вы с ней не очень-то ладили, — сказал Брок.
— Смешно, правда? Но нас свело общее желание насолить Сэмми. — Салли подняла на Брока обведенные темными кругами глаза и добавила: — Увы, я не очень хороший человек, мистер Брок.
Брок поскреб под бородой нижнюю челюсть, но никак это заявление не прокомментировал. С минуту помолчав и подумав, он произнес:
— Сэмми упоминал при Еве именно этот дом? Вы в этом уверены?
— Да. По ее словам, он ей сказал, что хотел бы лично взглянуть на это место, прежде чем оно превратится в современную застройку в стиле «Коста-дель-Спейд», — это он в шутку так выразился. Но она этой шутки не поняла. У Сэмми была привычка отпускать время от времени расистские шуточки. Он считал, что у него, учитывая его происхождение, есть на это право.
— Давайте поедем и взглянем на него, Салли, — сказал Брок. — Вы как — способны на подобный подвиг?
— Не беспокойтесь за меня, мистер Брок. Я еще крепкая — прямо как старый сапог.
Салли поднялась на ноги, пошатнулась, но ее вовремя подхватила под руку Кэти, которой она показалась легкой как перышко.
Они сели в машину и поехали по улицам вечернего города. Закатное солнце освещало старые кирпичные дома, придавая им оттенок благородной золотой патины. Этого, однако, было недостаточно, чтобы обеспечить недвижимости на Майетс-Гроув презентабельный вид. Старый дом предстал перед ними неожиданно — когда они свернули за угол и увидели прямо перед собой массивную, почерневшую от времени и непогоды кирпичную стену с пустыми черными провалами выбитых окон. Этот жилой комплекс был построен с благословения Лондонского городского совета, когда в столице после окончания Первой мировой войны начался жилищный кризис. Теперь это давно уже пришедшее в запустение и покинутое большое пятиэтажное здание имело мрачный, даже угрожающий вид. Любители граффити начали было расписывать его краской из аэрозольных баллончиков, но потом, разукрасив примерно пятьдесят ярдов стены, по неизвестной причине потеряли к нему всякий интерес и забросили эту работу. Зато они сосредоточили свои усилия на расписывании большой доски для объявлений, где помещались материалы, рассказывавшие о перспективах трансформации этой развалюхи в жилой комплекс в средиземноморском стиле.
— О Господи! Жутковатый у него сейчас вид, вы не находите? — сказала Салли.
Здание занимало целый квартал и походило в плане на литеру U. В промежутке между крыльями открывался въезд в большой внутренний двор. Следуя указаниям Салли, они проехали по прилегающей улице к этой части здания и, повернув головы, бросили взгляд сквозь закрывавший въезд редкий забор в обширное пространство двора и на застроенные строительными лесами крылья, походившие на трибуны, окружавшие арену античного стадиона. В свое время во дворе был разбит ландшафтный парк для прогулок, но прошло уже много лет с тех пор, как растения были вырублены, а освободившееся пространство замощено и использовалось как место парковки автомобилей.
— Только не сбрасывайте скорость, Кэти, — пробормотал Брок. — Салли! Какие-нибудь догадки относительно того, где он может находиться, есть?
— Мы жили этажом ниже чердака у северной лестницы. — Она указала на один из внутренних углов здания.
— Если он там, то ему отлично виден весь центральный двор, улица, по которой мы едем, и даже пустырь на другой стороне улицы.
Кэти завернула за угол и притормозила у объявления с изображением оскаленной собачьей пасти, предупреждающей надписи и номера телефона местного охранного предприятия. Брок записал телефон в блокнот, после чего они поехали дальше, кружа по прилегавшим к старому жилому комплексу улочкам.
Салли первая заметила красный спортивный автомобиль, стоявший на обочине в двух кварталах от Майетс-Гроув.
— Это машина Евы. Она почти ею не пользовалась. Это был единственный предмет роскоши, который не привлекал ее внимания.
Кэти остановилась поблизости, вышла из машины и направилась к спортивному автомобилю. Он был заперт, рассмотреть же что-либо внутри сквозь тонированные стекла не представлялось возможным. Вернувшись, Кэти достала из сумочки мобильный.
— Это действительно ее машина. Макларену звонить будем?
Брок бросил взгляд вдоль пустынной улицы.
— Скажите ему, чтобы припарковался на углу возле вон тех магазинов. Никаких сирен. И пусть избегают ближайших к Майетс-Гроув улиц. Я же пока позвоню в охранную фирму.
Кэти нетерпеливо мерила шагами парковку за магазинами, дожидаясь прибытия Макларена, когда зазвонил ее мобильный телефон. Услышав голос Питера Уайта, она поморщилась:
— Вы позвонили в неудачное время, Питер…
— Вы нашли его, Кэти?
— Нет еще.
— Только не вешайте трубку. У меня появилась новая идея, где его искать.
— Питер, я серьезно…
— Выслушайте меня, Кэти! Вы когда-нибудь думали о том, куда устремляется дикое животное, за которым гонятся охотники? Ну так вот: оно стремится оказаться в самом безопасном месте из всех ему известных. В своей старой норе. Я полагаю, что именно там вам и следует его искать. Он воспитывался в Брикстоне в принадлежавшем городскому совету старом жилом комплексе Майетс-Гроув. Сейчас там уже никто не живет… — Поскольку Кэти хранила молчание, голос Питера несколько утратил напор. — Вам надо туда наведаться. Обязательно.
Потом заговорила Кэти.
— Я просто обязана вам это сказать, Питер… — Неожиданно из ее охрипшего от напряжения горла вырвался наружу короткий смешок. Этому старому негодяю удалось-таки ее удивить.
— Что сказать? Что? — взволнованно взывал к ней Питер.
— Вы, Питер, нисколько не утратили своей квалификации и чутья. Дело в том, что в настоящий момент я стою в двух кварталах от упомянутого вами комплекса Майетс-Гроув.
— Что? Он там? Выходит, я прав?
— Похоже на то… Ну а теперь, Питер, прошу меня извинить — я должна отключить телефон. Но обещаю, что расскажу вам, чем закончится это дело. О'кей?
— Чудесно. Спасибо вам, Кэти. Большое спасибо!
Двадцатью минутами позже Брок пересел в автомобиль Макларена. Маленькая парковочная площадка была забита обычными на первый взгляд полицейскими машинами, не имевшими никаких обозначений. Рядом с ними помещались два микроавтобуса с вооруженными людьми из отряда особого назначения.
— Хорошая работа, Брок, — по-светски любезно произнес Макларен. — Вы, значит, полагаете, что он засел где-то в Майетс-Гроув?
— Я послал парня из охранной фирмы проверить периметр. Мы с Кэти не заметили никаких следов насильственного проникновения. Может, он заметит?
— Солнце зайдет через двадцать пять минут. Предлагаю подождать до наступления темноты и лишь потом входить. Скоро к нам присоединится и команда переговорщиков.
— Конечно, это ваше шоу, Джок…
Макларен пристально на него посмотрел:
— Это точно. Но вы, похоже, намереваетесь мне сообщить, как я должен его проводить?
Брок улыбнулся:
— Я просто хотел сказать, что нам для начала нужно установить, где он находится.
— Разумеется. У нас есть парни с прослушивающей аппаратурой. Они пойдут этажом ниже того места, где он, как вам кажется, засел. Если он там, они его обнаружат.
— Отлично. Если только они не заставят его насторожиться.
— Брок! Эти парни проделывают такие штуки каждый день.
— Вы правы, извините. Но не каждый день твоего человека держат в заложниках, приставив к горлу бритву. Я, собственно, вот что хотел предложить: когда они закончат, в комнату должен войти я…
— Вы хотите туда войти? Брок, старина, о чем это вы толкуете? Послать вас туда все равно что выплеснуть бензин на открытое пламя. Этот человек хочет вас убить!
«А кто в этом виноват?» — подумал Брок, но вовремя прикусил язык.
— Брок! — продолжал развивать свою мысль Макларен. — Оставьте это переговорщикам. Они весь день к этому готовились. Выверяли стратегию и производили психологическое профилирование нашего приятеля Сэмми. В своей работе они профессионалы. Вы нашли негодника, они уговорят его сдаться. Согласитесь, это справедливо.
— Не в этом дело, Джок. Как вы знаете, я знаком с Сэмми вот уже много лет. И я считаю, что он дошел до предела и теперь его ничто не остановит. Он пойдет на все, чтобы выполнить задуманное.
— А что, по-вашему, он задумал?
— Я сильно сомневаюсь, что в его намерения входит сдаваться живым. А если мы не предоставим ему то, что он требует, он, уходя, заберет с собой и Леона. Все сводится именно к этому. И никакие переговорщики тут не помогут. Он не хочет ни о чем договариваться. Он хочет одного — подчистить за собой все концы, прежде чем отправиться на тот свет.
— Ну и как вы собираетесь преодолеть его стремление к самоуничтожению?
— Вы должны что-то ему дать. А в настоящий момент у вас нет ничего, кроме меня. Как только он меня получит, я смогу уговорить его отпустить Леона, поскольку с этого момента Десаи перестанет представлять для него какую-либо ценность.
— А что потом?
— Потом я буду разговаривать с ним о Рафаэле, о том, что произошло в действительности. Он знает меня, Джок. Когда я окажусь с ним лицом к лицу, мне, полагаю, удастся его вразумить. Но общаться с ним при посредстве громкоговорителя совершенно бессмысленно. Это не сработает.
Макларен некоторое время обдумывал его слова.
— Конечно, попытаться было бы хорошо, но боюсь, я не смогу вам этого позволить.
— Почему нет?
— Почему нет? Потому что ставка — человеческие жизни, и сейчас не время импровизировать, проверяя действенность недопеченных доморощенных теорий, — вот почему. Возможно, вам лично и впрямь станет комфортнее, если вы обменяете себя на молодого Десаи, но, с моей точки зрения, это ни на гран не улучшит общую ситуацию. Я просто обменяю одного заложника на другого, да еще и потеряю при этом единственно ценный для дальнейшей торговли с преступником материал — то есть вас, старина Брок. Вы уж извините, но эту партию мы сыграем по всем правилам.