В. В. Завьялов. Фото из журнала «Филателия СССР», № 1 за 1966 г.[51]
Начну с самого, пожалуй, знаменитого курьеза нашей почты – миниатюры с портретом летчика Сигизмунда Леваневского. Эта 10-копеечная марка выпущена в серии «Спасение челюскинцев» и нарисована взошедшим на вершину своего мастерства классиком малой графики Василием Васильевичем Завьяловым, создавшим сотни отечественных почтовых миниатюр.
Коллекционеры хорошо знают предысторию выпуска и имена его героев. Пароход «Челюскин», шедший под управлением начальника экспедиции Отто Шмидта и капитана Владимира Воронина, был раздавлен льдами и 13 февраля 1934 года затонул в Беринговом проливе. Эвакуированные люди в течение двух месяцев жили на льду, все это время за новостями с края света затаив дыхание следила вся страна.
На выручку отважной сотни зимовщиков отправились советские летчики. Челюскинская эпопея завершилась триумфально. 19 июня 1934 года в Москве прошли праздничные гулянья, связанные с невероятно торжественной встречей кумиров своего времени. Чуть раньше, 16 апреля, постановлением ЦИК СССР учреждено звание Героя Советского Союза. Его были удостоены летчики, участвовавшие в спасении. А все челюскинцы, кроме двух детей, награждены орденами. На марках серии, вышедшей в 1935 году, портреты первых семи Героев СССР Михаила Водопьянова, Ивана Доронина, Николая Каманина, Сигизмунда Леваневского, Анатолия Ляпидевского, Василия Молокова, Маврикия Слепнева, а также руководителя полярной экспедиции Отто Шмидта и капитана парохода «Челюскин» Владимира Воронина. Завершает выпуск великолепная миниатюра номиналом 50 копеек с арктическим пейзажем, видом на лагерь челюскинцев и самолетами в небе.
Сразу после поступления «челюскинцев» в почтовое обращение в январе 1935 года филателисты заметили непонятную вещь: все портреты летчиков и руководителей экспедиции нарисованы в обрамлении лавровых ветвей, из которых, как известно, в древности делался венок победителю. И лишь портрет Сигизмунда Леваневского (1902–1937) украшен и лавровой, и пальмовой ветками… Еще с дореволюционных времен наши соотечественники были вполне образованны по части истории искусств. Коллекционеры вспомнили картины старых мастеров, на которых ангел преподносит пальмовую ветвь Деве Марии, возвещая ей о скорой смерти, а она сама на смертном одре передает ветвь Иоанну Евангелисту. И что же? Прошло всего два с небольшим года после создания марки – и летчик Леваневский погиб.
СССР, 1935 г. Марка из серии «Спасение челюскинцев». Под портретом лавровая и пальмовая ветви
Тут-то и заговорили о мистическом характере 10-копеечной миниатюры, стали допытываться у автора. Но Василий Завьялов твердо держал оборону, утверждая, что пальмовую ветвь нарисовал случайно, ведь в светской традиции живописи богиня победы всегда изображается с этой ветвью. Никакого, дескать, траурного подтекста и в помине не было. Возможно, сейчас, а не в том 1937 году, когда погиб летчик, художник сказал бы иначе. Но этого мы уже не узнаем.
СССР, 1935 г. «Леваневский с надпечаткой»
У меня есть предположение: может быть, нарисовав «неправильное» обрамление портрета, художник хотел подчеркнуть, что Леваневский отличается от всех первых Героев Советского Союза – ведь он единственный, кто так и не долетел в лагерь Шмидта. Его «Флитстер» 17-AF потерпел аварию у мыса Онман, в 30 км от Ванкарема на Чукотке. Впрочем, об этом крушении сам летчик написал в книге «Как мы спасали челюскинцев»: «Мне очень хотелось работать, а самолетов не было. Тем не менее даю телеграмму в Москву: „Чувствую себя работоспособным и готов снова к работе“»[18]. Думаю, несмотря на аварию, именно эта искренняя телеграмма и обеспечила ему впоследствии звание Героя СССР.
В филателистической литературе постоянно приводится другой текст той телеграммы: «Побежденным себя не считаю, готов снова к работе». Вероятно, этот более бравурный вариант впервые появился в какой-то книге, где автор во главу угла поставил борьбу Леваневского за первенство среди советских летчиков.
СССР, 1935 г. «Леваневский с перевернутой надпечаткой с маленькой буквой “ф”»
Не задался и перелет, в честь которого 3 августа 1935 года выпустили надпечатку небольшим тиражом – по разным данным, от 11 до 30–50 тысяч экземпляров, хотя филателисты больше склоняются к первому числу. Красной краской на марку «Леваневский» нанесены дополнительный текст в несколько строк «Перелет Москва – Сан-Франциско через Сев. полюс 1935» и дополнительный номинал 1 рубль. Срочный выпуск предназначался для оплаты почтовых отправлений на самолете АНТ-25, который в тот день действительно стартовал, забрав оформленную с утра почту. Однако после преодоления 2 тысяч километров полет по запланированному маршруту был прерван из-за неисправности. «Леваневский с надпечаткой» – одна из самых известных советских марок. А ее ошибка, перевернутая надпечатка с маленькой буквой «ф» в слове «Сан-франциско» – раритет мирового уровня 1-го класса и оценивается, например, популярным каталогом под редакцией В. Ю. Соловьёва в 12 миллионов рублей[7].
Еще один филателистический курьез связан с перевернутой надпечаткой. Вряд ли можно связать ее появление с ошибкой, при которой лист марок для надпечатки поместили в машину вверх ногами. Нет, «Перевернутого Леваневского» делали специально! Если посмотреть на марку, то видно: обычная надпечатка расположена в нижнем углу и сдвинута влево. Значит, если бы под те же клише при печати положили лист, ошибочно перевернув его на 180 градусов, новый оттиск расположился бы на марке в правом верхнем углу со сдвигом вправо. На деле же перевернутая надпечатка в нижней половине марки, значит, клише для перевертыша набирали заново и намеренно сместили на более светлую часть рисунка, где красные строчки лучше видно.
Есть даже версия, что перевертку изготовили по прямому указанию наркома внутренних дел СССР Генриха Ягоды, известного любителя почтовых марок. Интересно, что во время Тегеранской конференции в 1943 году «Леваневский с перевернутой надпечаткой с маленькой буквой “ф”» был подарен Сталиным президенту США Рузвельту, страстному филателисту. Марка была специально, скажем так, затребована у московского коллекционера, оставшегося неизвестным.
Поначалу надпечатки на марках делались исключительно для обслуживания почтового обращения. Если заканчивался какой-то из ходовых номиналов, а новые марки изготовить не успевали, то с помощью надпечаток на имеющихся знаках почтовой оплаты изменяли их стоимость и таким образом выходили из положения. Помимо прочего, надпечатки использовали при изменении государственного строя, а также для того, чтобы срочно отметить некое важное событие. Зачастую надпечатки делали в спешке, что приводило к многочисленным ошибкам.
На этом эпопея странностей, связанных с дрейфом парохода «Челюскин» не заканчивается. В 1984 году в СССР отметили 50-летие героического похода выпуском трех марок. Миниатюры представляют ключевые эпизоды челюскинской эпопеи, нарисовал их известный в филателии художник Юрий Левиновский (1933–2008).
СССР, 1984 г. 50-летие героического похода «Челюскина». К этой серии у филателистов много вопросов
Всесоюзное общество филателистов (ВОФ), с 1989 года Союз филателистов СССР (СФ СССР) – добровольная культурно-просветительная организация, в которую входили филателистические объединения и коллекционеры СССР. Основано в 1923 году, ликвидировано в 1931 году. Повторно основано в 1966 году и в 1992 году преобразовано в Союз филателистов России.
И сразу же пошли комментарии филателистов, увидевших неточности в сюжетах, хотя марки были нарисованы с претензией на полную достоверность. Если отбросить мелкие придирки, то следует отметить, что на первой марке серии достоинством в 6 копеек изображены слишком крупные, раза в два с половиной больше реальных, якоря и надпись на борту парохода. Также утверждали, что в период разгрузки и в момент гибели судно не ложилось на борт, как видно на второй марке номиналом 15 копеек, а затонуло носом вперед. На третьей миниатюре – в 45 копеек – нарисован АНТ-4 Анатолия Ляпидевского, первым пробившийся на дрейфующую льдину. А в небе парит Р-5 – на таких машинах летали Василий Молоков, Николай Каманин и Михаил Водопьянов. Но исторические факты говорят, что эти два самолета никак не могли одновременно оказаться в лагере челюскинцев. Кроме того, самолет не мог сесть так близко к палаткам, как изображено на почтовой миниатюре: посадочную полосу удалось расчистить лишь в нескольких километрах от зимовья. Что же получилось на марках серии – достоверные сцены или графические условности?
Секретные миссии опечаток
Конечно, удивительно, как художественный совет или другой аналогичный орган пропустил в печать «Леваневского» с иным оформлением портрета – неужели при утверждении эскиза в те сложные годы не возникало вопросов? И каким образом после (наверняка!) десятков проверок и перепроверок на советских марках появились другие просто-таки нелепые опечатки.
Большинство помнит, что литературного критика и публициста Добролюбова звали Николаем Александровичем. Но вот сюрприз: на марке, выпущенной в 1936 году к 100-летию со дня его рождения черным по белому, а точнее, лиловым по серому, учитывая цвет краски и бумаги, напечатано: «А. Н. Добролюбов». Может быть, спутали с инициалами великого драматурга А. Н. Островского, или издателей сбило с толку наличие в русской литературе еще одного Добролюбова – поэта Александра Михайловича (1876–1945), то есть «А. М.»? Но, как говаривал незабвенный товарищ Сухов: «Это вряд ли»… Во-первых, у А. М. Добролюбова не такая известность и признанность, хотя в 1930-х годах он тоже был на слуху. А во-вторых, вообще сомневаюсь, что в 1936 году его, живого и здорового, кто-то решился бы перепутать с классиком. К тому же сей поэт являлся основателем религиозной секты добролюбовцев, и о выпуске марки в его честь и помыслить было невозможно. В общем, какое-то «смешенье французского с нижегородским».