Я свой клинок доставать не стал. Было понятно, что как фехтовальщик он превосходит меня на две головы. Вместо этого я на короткий срок выставил одно крыло «плаща» прямо на его траектории движения. А когда он в него врезался — невидимое же — и ошалело затряс головой, скрутил второе крыло в веретенообразный копейный наконечник и вогнал ему в грудь. Такой подляны от Стратега, который, как всем известно, вата в ближнем бою, он не ожидал, за что и поплатился.
В общем, за полчаса-час, мы отбросили корейцев обратно к морю. Но преследовать, разумеется, не стали. С кораблей дали еще один залп копьями с горшками у наконечников, которые затянули передний край сражения едкой взвесью, и десант смог спокойно погрузиться на лодки.
Правда, на этом их удача и закончилась. Юлька, которая как лучник ситуацию считывал в мгновение ока, тут же вывела на позиции, до которых аркбаллисты не дотягивались, около сотни арбалетчиков, которые, подчиняясь ее приказам, принялись обстреливать беззащитные лодки.
Будь у нее время собрать побольше стрелков, до кораблей не добрался бы ни один диверсант — все бы легли под обстрелом. А сотня лишь изрядно потрепала улепетывающих врагов, пока они находились в зоне дальности арбалетов и луков.
Защитники Куайцзи так и не решились выходить за стены. То ли с согласованием у них было совсем кисло, то ли перетрусили, помня, чем закончилась предыдущая вылазка. В любом случае для нас это было только в плюс.
После сражения командиры принялись подсчитывать личный состав, чтобы доложить о безвозвратных потерях и временно выбывших из строя. А Пират приволок парочку пленников, которых захватил у самого берега. Один, простой солдат, если судить по доспехам, совсем еще пацан, едва дышал и уже серьезно настроился уходить в земли вечной охоты или куда там правоверные корейцы отходят. Второй был рангом повыше, да и вид имел более товарный. Хотя ненамного — сам идти не мог.
Я сперва не очень понял, зачем ближник притащил эти два полутрупа. Что они могли нам рассказать, чего мы не знали? Да и их ранг не предполагал особо ценной информации — ну что такое могло быть известно младшему комсоставу?
Но Пират заверил, что, по крайней мере, один из двоих корейцев может быть нам полезен. Дескать, у него было для нас предложение, но говорить он согласился только с командующим.
Средних лет мужчина с куцей растительностью на подбородке смотрел на меня без ненависти. Вообще без эмоций — взгляд его был пуст. Видимо, он уже смирился с пленом и близкой смертью, отчего ушел в себя. Но не до конца. Зачем-то же он хотел меня видеть? На случай, если пленник попытается на меня напасть, я окружил себя «плащом».
— Полусотник тяжелой абордажной пехоты Дон Ёчжон, — произнес он, когда Пират, чуть толкнув его в спину, заставил сделать шаг вперед. — Я из простых людей, господин, и за меня некому заплатить выкуп.
— Сражался как тигр, — вставил из-за его спины Ган Нин. — Путь Стража, разряд четвертый. Мы бы не смогли взять его живым, если бы он не прикрывал этого молокососа.
Пират указал на второго пленника — тот сидел без движения. Только периодически надувающиеся кровавые пузыри под носом сообщали о том, что он еще жив.
— Защищал его. Пропустил удар копьем в бедро, так его и взяли.
Только тогда я обратил внимание, что бронированная юбка с правой стороны пленника срезана, а нога плотно обвязана тканью. Перед тем как притащить корейца ко мне, Пират позаботился о перевязке. Иначе полусотник мог и не дожить до разговора со мной.
— Твой сын? — указав на полумертвого солдата, спросил я раненого. Разница в возрасте между ними подтверждала мою догадку.
— Младший брат, — тускло отозвался он. На ханьском он говорил свободно, получше меня. Что неудивительно — корейские княжества долго находились под протекторатом Поднебесной.
— Расскажи, что ты имеешь сказать, — велел я ему.
— Сперва дайте слово, что сделаете все, чтобы мой брат выжил.
— Ты мне еще редис в мешке продай, ага, — хмыкнул я. — Откуда мне знать, что ты владеешь информацией, которая стоит больше, чем жизнь простого солдата.
Да, со временем я стал значительно более черствым. Полгода назад мне бы и в голову не пришло такое сказать. Сейчас же бросил, и внутри ничего не дернулось. Ну в самом деле! Солдаты мрут каждый день, причем свои, а этот вражеский. Что мне до него?
— Я скажу имя того, кто заплатил нашему князю за помощь защитникам Куайцзю, — ответил полусотник.
— И откуда же младшему командиру знать такое? — скепсис из моей фразы так и сочился.
— Слышал, как это обсуждали старшие командиры. Абордажная пехота часто несет караул у генеральских шатров.
Хм-м. Это может быть правдой. Или нет. В любом случае попытка спасти жизнь этого сосунка мне ничего не стоит. А информация о нанимателе может быть полезной. Хотя пока и непонятно, чем именно.
— Хорошо. Ты получил мое слово. Если жизнь твоего младшего брата можно спасти, мои целители сделают это. Но мы договариваемся не о его свободе, ты это понимаешь?
— Да, господин. Будет жив, а дальше все в руках богов.
— Ган Нин, отправь свою лису к Матушке И. Попроси лично заняться этим пареньком.
— Я уже сделал это, старший брат.
Вот как? Ближний круг уже настолько меня изучил, что предугадывает решения. Я не стал пока сильно погружаться в мысли о том, хорошо это или плохо, просто сделал зарубку в памяти.
— Тогда рассказывай, полусотник. Как имя того, кто нанял морских разбойников?
— Один ханьский ван откуда-то с юга. Его имя не называлось, но старшие командиры были удивлены и много обсуждали его предложение.
— Почему же? Ты знаешь, что происходит в Поднебесной. На севере, юге или в Срединных землях ваны, таны и хоу увлеченно режут друг дружку. В чем необычность предложение, которое получил твой князь?
На каждое слово пленник кивал, а когда я закончил, сказал:
— Удивительно то, что раньше он был твоим союзником. И даже связан с тобой узами родства. Это все, что мне известно, господин.
Я стоял как оглушенный. Мимо меня прошли два солдата с носилками, уложили на них еще живого пацана и понесли его к Матушке И, а я все стоял и не двигался. Связан со мной узами родства. Бывший союзник. Чэн Шу — без вариантов. Больше попросту некому быть этим загадочным нанимателем.
Оглянулся на Юльку — весь разговор она простояла неподалеку, но с ее развитым слухом, слышала каждое слово. Лицо девушки в предрассветных сумерках выглядело как посмертная маска. Ей тоже не составило труда сопоставить факты.
— Я не стану убивать твоего отца, Юэ, — сказал я, подходя. — У нас не будет с тобой жизни, если я это сделаю. Но разговор с ним у нас будет очень неприятным.
Невеста серьезно кивнула и сжала мою руку.
Глава 53Стратег идет на размен
Я порой поражался своей теперешней сдержанности. Видимо, нельзя просто взять, поуправлять несколько месяцев тысячами людей, а потом раз — и закатить истерику, жалуясь всему миру на то, как тебя обманули. Другими категориями начинаешь мыслить, что ли. Выгодно-невыгодно, перспективно-неперспективно, конструктивно-неконструктивно — как-то так. Вот сейчас, например.
Узнал я, что тесть меня предал. И первая мысль была даже не «вот же, сука!» (хотя не, эта как раз самой первой была), а «как мне отреагировать на эту подляну?» Дать ему понять, что я в курсе или держать в неведении до конца? До того самого момента, когда обратка прилетит в его лоснящуюся рожу, попав в нос прямо над ухоженными усиками! Второе было предпочтительнее, ведь пока тесть не в курсе, что я знаю, он не станет запускать новую интригу.
А так… Ну, нанял он корейцев — молодец! Красиво сыграл, ничего не скажешь. Ведь не за месяц он это запустил, дело требовало куда больше времени на одну только подготовку. Значит, он уже ко мне в гости ехал, совершив все необходимые приготовления.
Загодя нанял корейцев, чтобы сорвать захват последнего способного сопротивляться города. Приехал в Куст погостить, своими глазами увидел — союзник слаб, самое время мочить в сортире. Да, с дочкой промашка вышла, но тут уж ничего не попишешь. В остальном же прекрасная возможность ослабить чересчур усилившуюся фракцию. Потому как на юге остались только он и я, а тигры не делят охотничьи владения.
Суня Цэ в его Северном Цзяньане в расчет можно было не брать. Он отдастся сильному, тому, кто в этом противостоянии победит. И если Куайцзи не взять сейчас, то его выбор будет явно не в мою пользу. Слабый лидер, не справился с каким-то терханным городком. Да, там были корейцы-наемники, но ведь это совсем не повод! Владетель небольшого портового города выстоял, значит, и он, потомок самого Сунь Цзи, тоже справится.
Чэн Шу должен был выиграть при любом раскладе. Оставь я Куайцзи в покое — слабак, не справился. Возьми штурмом — потеряю людей. А потом его еще поди удержи — разбойники-когурё ведь никуда не делись. Сильного морского флота у меня нет, значит, викинги Желтого моря могут невозбранно заниматься грабежом территорий, а я буду гонять свою армию туда-сюда на потеху всему Югу. Даже оставить без присмотра не смогу, направив взгляд, например, на Чаншу. Все, тапочки к полу прибиты.
Тут он и появится, мой славный тесть. Пришлет весточку, мол, зятек, а давай я на Чаншу схожу. Или — законтролю Куайцзи, а ты иди воюй. Корейцам премию выдаст, и уйдут те восвояси, а Чэн Шу прирастет еще одним городком на побережье.
Отличный ход, ничего не скажешь! Тонкий удар, который ставит под сомнение гегемонию Вэнь на юге. Ослабление армии, урон имиджу, потеря территорий — и это даже никому войну не объявляя. Я так не умею. Черт, даже у двойного дна планов этого человека имелось свое двойное дно! Как на него злиться — только восхищаться и завидовать! И учиться, учиться и еще раз учиться.
Впрочем, на каждую хитрую задницу… Не знаю, имеется в древнем Китае аналог этой русской поговорки, если нет — я научу местных. Не учел мой тесть одного. Я не слабый. Не калека в ци, не проклятый богами. Просто новичок. Который очень быстро учится. И у которого есть очень сильная команда. И численное превосходство.