Три роты 1-го Офицерского батальона стояли в районе вокзала. Над ними иногда посвистывали пули: большевики поднимали голову. В направлении выстрелов быстро уходили дозоры. Пойманных не щадили. К вечеру особенно частая стрельба была в тылу частей, стоявших вдоль дороги на Таганрог; туда продвинулись две роты батальона. Темнело. Невдалеке проскакала в тыл 2-я батарея. В порядке прошла Корниловская рота. Затем отряд сотника Грекова. Впереди оставалась Морская рота с бронеавтомобилем. Но подходит и она. Роты батальона идут к вокзалу. Нет только 3-й роты, которая до наступления вечера принуждала красных лежать на голом, снежном поле. Приказание об отходе ей привез есаул Лазарев, добавивший к этому, что его отряд отходит под давлением.
Момент передачи приказания совпал с моментом начавшейся атаки красных. Отход роты стал невозможным: сначала нужно было отбросить противника. Огонь достиг большой силы. Большевики попятились И залегли. Рота начала отход по частям. Отход по рабочему району был исключительно трудным: цепи роты, шедшие гуськом по улицам, прижимались к домам, встречались выстрелами из домов. А сзади вбегали в Темерник красные и обстреливали улицы продольным огнем. Спас роту дым пожаров…
Все части получили указания, куда им следовать. В Лазаретный городок были направлены: Корниловская рота, Школа прапорщиков, 2-я батарея и за ней туда же – взвод Юнкерского батальона. Остальные части должны собраться в Ростове на углу Таганрогского проспекта и Садовой улицы. 1-й Офицерский батальон отходил от вокзала последним, а последней ротой в нем – 3-я, подошедшая к вокзалу, когда уже все части ушли.
2-й Офицерский батальон, стоявший за р. Дон у ст. Заречная, в течение дня отбил наступление красных от Батайска и остановил их наступление со стороны станицы Гниловской, где они перешли Дон по льду. С наступлением ночи батальон получил приказание идти по левому берегу Дона в станицу Ольгинскую.
3-й Офицерский батальон оставался в районе ст. Нахичевань с задачей упорно сдерживать противника впредь до получении приказания из Штаба армии.
Потухли огни в домах и на железной дороге. Уже никого не было на питательном пункте. Раздаются выстрелы. Взвод Юнкерского батальона спешит в Лазаретный городок кратчайшей дорогой. На железнодорожном переезде он находит брошенные два орудия 2-й Офицерского батальона. Батарея, видимо, была обстреляна местными большевиками. Юнкера хотели взять орудия с собой, но командир взвода запретил.
Разными дорогами шли туда же части Чехословацкого батальона.
3-й батальон, с поддержкой влево от него стоявшей Школы прапорщиков, в течение всего дня отбивал наступления красных. Наступала ночь, и, казалось, ничто не предвещало возможность возобновления наступления. Школа ушла в Лазаретный городок, а батальон оставался в ожидании приказания. Оно было получено около 21 часа. Под прикрытием своей 4-й (Гвардейской) роты он стал вытягиваться по дороге. Неожиданно красные «накопали» роту. Произошла короткая стычка на полотне железной дороги, закончившаяся отбитием красных. Батальон же в это время остановился и был готов оказать поддержку своей роте. Этот эпизод задержал батальон более чем на полчаса.
Гвардейцы потеряли 16 человек убитыми и ранеными.
Штаб генерала Корнилова весь день 9 февраля находился в Ростове и лишь вечером перешел в Лазаретный городок, где собирались главные силы армии. В течение ночи армия должна была сосредоточиться в станице Аксайской, а утром начать переправу через р. Дон. Об этом известно было лишь старшим начальникам. В станицу заблаговременно был отправлен по железной дороге эшелон с огнеприпасами и необходимым имуществом. Туда ушла Техническая рота и Ударный дивизион, которым приказано сделать должные приготовления для перехода армии через реку и набрать подвод для перегрузки на них груза из эшелона. Полковник Миончинский, беспокоясь за свою батарею, в которой было 5 орудий, отправил в станицу свою команду.
Станица Аксайская прикрывалась с запада Партизанским отрядом имени генерала Корнилова и другими мелкими отрядами с орудием, обслуживаемым юнкерами 1-й батареи.
Последние решения
Ростов оставляется Добровольческой армией. Об этом не объявлялось открыто, но для всех это было ясно. Ясно было и то, что армия уходила, в сущности, в полную неизвестность, как в смысле цели, так и направления. То, что она уходила в степи, так как иного пути не было, говорило о предстоящих трудностях и лишениях. Зима в степях, с ее морозами и внезапными оттепелями и, как следствие, непролазной грязью, только усугубляла трудности и лишения.
Не было и сомнений, что враг не оставит армию в покое и будет ее преследовать. Будут бон, будут большие переходы от одного населенного пункта до другого, с кратковременными в них остановками. Каковы должны быть физические силы бойцов, чтобы преодолеть все это? Какова должна быть вера в вождя, чтобы следовать за ним? Каковы должны быть моральные силы, чтобы не пасть духом?
В армии к этому времени были многие сотни больных, раненых, прикованных к постели бойцов. Для них поход, даже на повозках, мучителен. Как быть с ними? Оставить их армия не могла, а если кого и не могла взять с собой, то должна их устроить так, чтобы им не грозила насильственная смерть от врага. Это провести удалось: среди жителей Ростова и Нахичевани нашлись человеколюбивые и милосердные люди, которые с риском решили укрыть у себя раненых и больных и заботиться об их здоровье. В возможной тайне это и было сделано с теми, кто пожелал оставаться. Остальных в числе около 200 человек армия брала с собой.
В армии было не менее пятой части ее состава – юной молодежи. Можно было думать и надеяться, верить и быть уверенным, что у бойцов зрелого возраста найдутся силы выдержать поход, но нельзя быть уверенным относительно молодежи. Генерал Корнилов решил освободить ее от службы, предложив каждому юноше самому сделать выбор: или с армией, или оставаться, причем объявил, что решение оставаться не только не будет сочтено за измену, но даже не будет поставлено в упрек.
Это решение генерала Корнилова в частях должны были объявить их начальники. С тяжелым сердцем, с тревогой выполнили они это решение.
В Студенческом батальоне…
В ней молодежь – не кадеты, не юнкера, а просто учащаяся молодежь, случайно взявшая винтовку в руки. Генерал Боровский беспокоится за судьбу своей части: быть ей или не быть! Он знает настроение молодежи, но беспокоится за судьбу ее в походе.
Приказание: батальону построиться!
К строю подошел генерал Боровский и коротко, отрывисто сказал своим «детям»:
– Предоставленной мне властью освобождаю вас от данного вами слова. Вы свой долг уже выполнили, охраняя Ставку и город. Кто из вас хочет остаться в батальоне, оставайтесь. Но… раньше, чем окончательно решить, вспомните еще раз о ваших семьях… Мы уходим в тяжелый путь. Так решили ваши вожди. Придется пробиваться по степям и горам… Нести жертвы… Быть может на время мы уйдем далеко от ваших родных мест… Подумайте!
Тяжелая минута внутренней борьбы чувств…
– Кто решил остаться дома, выйдите из строя!
Вышли единицы. (Вечером почти все вернулись в батальон.)
– Направо сомкнись!
Чувство любви к Родине, пламенное желание ее освобождения, стремление быть «в рядах Российской рати», «всенародного ополчения»… «как 300 лет назад» в сердцах молодежи победили все остальные чувства.
Не пройти мимо, не отмахнуться от этого примера многим и многим более крепким физически, более зрелым по возрасту, более опытным в жизни… забывшим Историю своей Родины и решившим спасать свои жизни в мимикрии под обывателя и, как кроты, – забираться в норы.
Одиночки ушли и из других частей.
Тяжелое, давящее душевное состояние среди 200 человек молодежи Студенческого батальона моментально прошло. Зашумели помещения бодрыми голосами, приготовлениями к походу. На короткие минуты замолкли юноши, когда писали своим родным о своем решении – втором по счету за полтора месяца: первое – «я поступаю в Студенческий батальон» и второе – «я иду с Добровольческой армией».
Оставил в Ростове письмо и генерал Алексеев. В нем он писал:
«Мы уходим в степи. Можем вернуться, если на то будет милость Божия. Но нужно зажечь светочь, чтобы была хотя одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы».
Это – смысл того, что предпринимала Добровольческая армия. Вот идея, которая только и могла быть для армии в тот трагический момент.
Об исходе армии должна была знать вся Россия. С этой целью в Ростове было оставлено несколько офицеров с задачей пробраться в Москву, Петроград и другие города и там сообщить об этом.
Ночь. В Лазаретном городке главные силы армии, непосредственно прикрываемые 3-м Офицерским батальоном. В Ростове группа с генералом Марковым.
Время приближается к 21 часу.
Еще немного и – в поход!
Первый поход Добровольческой армии
Этот поход получил название Кубанский, потому что совершен он был главным образом на территории Кубанской области; Корниловский, потому что всю наступательную часть его армия совершила под командой генерала Корнилова, и Ледяной, так как не один день этого похода прошел в исключительно тяжелых климатических условиях.
Оставление Ростова
Ночь с 9 на 10 февраля 1918 г. Ростов погружен в темноту; в домах не видно света. Город мертв; на улицах редкие, куда-то пробегающие люди.
Холодный ветер, несущий сухой снег и городскую пыль. Кое-где раздаются ружейные выстрелы, и они кажутся зловещими.
Только на углу Таганрогского проспекта и Садовой улицы оживление: там собрались небольшие колонны войск, всего, может быть, человек до 500. Для иного эта жизнь кажется страшной, роковой, безумной: собравшиеся люди, не желающие укрыться от непогоды в больших, теплых, уютных домах, не желающие скрыться от ожидаемого врага за кирпичными стенами домов, кажутся обреченными. Но эти люди сделали вызов и страшной ночи, и зимней непогоде, и надвигающейся опасности. Они сделали его сознательно и с целью.