Но вот на правом фланге полка, в охранении, раздалось несколько тревожных выстрелов. Сообщили – красные наступают, и еще через несколько минут стрельба распространилась влево к казармам и перед ними, принимая все усиливающийся характер. Противник атаковал казармы и со стороны огородов ворвался в них. Им было захвачено несколько крайних зданий. 1-я, 2-я и 5-я роты отскочили к следующим зданиям и задержали дальнейшее продвижение противника. Бешеная стрельба. Обе стороны засели в зданиях, между которыми «зоны смерти».
Генерал Марков сменяет на правом фланге полка 3-ю роту, перед которой красные не вышли из огородов, резервной 6-й ротой и переводит ее влево к казармам. Проделывается это чуть ли не бегом. Готовится контратака. Наконец…
Контратакующих встречает адский огонь, разрывы ручных гранат. Среди темной ночи – огонь выстрелов. Офицеры залегают. Стреляют по окнам зданий, но на вспышки их выстрелов летят гранаты и пули. Они прижаты к земле. Уже не подняться им. Отползают раненые. Их много. Многие лежат неподвижно. Продолжение атаки уже невозможно. Кое-как по цепи передается: отползать.
Красные не продолжили свою атаку и ограничились занятием части казарм. В Офицерском полку огромные потери, особенно во 2-й роте.
31 марта. Рассветало. Ожидаемого возобновления атаки красных не было. Картина ночного боя – ужасна: в «зоне смерти» лежат убитые и десятки раненых. Подобрать их невозможно. Красные стреляют из окон зданий.
К их ружейным выстрелам присоединились орудийные. Снаряды рвутся на территории добровольцев; несутся в тыл. Слышны их разрывы в предместье. Там горят постройки и новые жертвы среди вынесенных и ушедших туда раненых. Летят снаряды и в более глубокий тыл. Но молчит артиллерия добровольцев. И в гуле стрельбы лишь со стороны противника чувствуют добровольцы «музыку» судьбоносную, роковую. Но воля их еще не сломлена, несмотря на ничтожную их численность. «Будь в армии хотя бы 10 000 человек, давно бы взяли город», – говорили они. Не в первый раз в их разговорах упоминалась цифра 10 000!
Около 8 час. генерал Марков был вызван к телефону. Разговор у него был коротким, и, отойдя от телефона, он крикнул: «Коня!» Мгновенно вскочив на него, он поскакал в штаб генерала Корнилова, сказав лишь несколько слов полковнику Тимановскому. На лице у него можно было прочесть лишь какую-то срочную и серьезную озабоченность. Полковник Тимановский сохранял свое обычное спокойствие, но никому не сказал ни слова из того, что передал ему генерал Марков.
Генерал Антон Иванович ДЕНИКИН
В тяжкий момент для Добровольческой армии, в окружении огромных сил врага, торжествующего победу под Екатеринодаром, при предельном физическом ее утомлении и минимуме моральных сил; при уменьшившейся наполовину численности ее состава, а для пехоты на две трети; при отсутствии патронов и снарядов; при неимоверно возросшем походном лазарете (свыше 1500 раненых) – генерал Деникин принял армию.
Он взял на себя ответственность за судьбу бойцов, за судьбу армии, за судьбу дела. Он, поступив так, стал первым часовым у национального знамени. Он повел потрясенную армию и теперь уже не «в неизвестность», а в бой – иного выхода не было.
Каковы должны были быть у него мужество, воля, хладнокровие, трезвость мысли и пр., чтобы все взвесить, решить и повести в бой с обязательным условием не «гибели с честью», а с надеждой на успех?!
Генерал Деникин повел Добровольческую армию и… спас ее! Слава ему!
Смерть генерала Корнилова
Восьмой час утра.
Генерал Корнилов, несмотря на обстрел фермы артиллерийскими снарядами, несмотря на уговоры уйти с фермы, не хотел ее оставить. Снаряды рвались вокруг. Вот глухой разрыв. Ферма в дыму, в пыли…
Генерал Корнилов убит.
Короткий разговор у начальника штаба генерала Романовского с генералом Деникиным, который во все дни боев у Екатеринодара находился при штабе.
– Вы принимаете командование армией?
– Да! – без колебания ответил генерал Деникин.
Немедленно генералу Алексееву в станицу Елизаветинскую было послано донесение:
«Доношу, что в 7 час. 20 м. в помещении штаба снарядом был смертельно ранен генерал Корнилов, скончавшийся через 10 минут.
Я вступил во временное командование войсками Добровольческой армии.
31 марта 7 час. 40 мин. № 75/т. Генер. – Лейтенант Деникин».
Приехавший генерал Алексеев обратился к генералу Деникину:
– Ну, Антон Иванович, принимайте тяжелое наследство. Помоги вам Бог!
Сейчас же был написан приказ по армии:
§ 1.
«Неприятельским снарядом, попавшим в штаб армии, в 7 час. 30 мин. 31 сего марта убит генерал Корнилов.
Пал смертью храбрых человек, любивший Россию больше себя и не могший перенести ее позора.
Все дела покойного свидетельствуют, с какой непоколебимой настойчивостью, энергией и верой в успех дела отдался он на служение Родине.
Бегство из неприятельского плена, августовское выступление, Быхов и выход из него, вступление в ряды Добровольческой армии и славное командование ею – известно всем нам.
Велика потеря наша, но пусть не смутятся тревогой наши сердца и пусть не ослабеет воля к дальнейшей борьбе. Каждому продолжать исполнение своего долга, памятуя, что все мы несем свою лепту на алтарь Отечества.
Вечная память Лавру Георгиевичу КОРНИЛОВУ – нашему незабвенному Вождю и лучшему гражданину Родины.
Мир праху его!
§ 2.
В командование армией вступить генералу ДЕНИКИНУ.
Генерал-от-Инфантерии Алексеев». Смерть вождя решено было временно скрыть от армии.
Генерал Марков недолго задержался в штабе и скакал обратно к Екатеринодару. У дороги на берегу Кубани стоял взвод Инженерной роты, который видел обстрел фермы. Командир взвода, увидев генерала Маркова, пошел к нему навстречу, держа руку под козырек. Генерал Марков попридержал коня.
– Ваше превосходительство! Генерал Корнилов убит?
– Убит! Но об этом никому ни слова, – ответил генерал Марков и пришпорил коня.
Прибыв в свой штаб, генерал Марков сообщил о смерти вождя генералу Боровскому, полковнику Тимановскому и другим, кому находил нужным, но не для передачи этого известия в части. Туда посылались нужные распоряжения, которые до чинов доходили в форме: «генерал Марков приказал…» Это действовало успокаивающе.
Но томительно протекали часы. Мучили тревожные предчувствия. Однако, перекидываясь своими мыслями, офицеры говорили лишь о предстоящей новой атаке города. Ничего иного они не могли допустить. Да и повторное приказание – нацепить на головные уборы белые ленты, подтверждало их мысль. Ее не нарушала даже возможность атаки противника, встретить которую они готовы. Наступала ночь.
А между тем старшими начальниками получен приказ из штаба армии: осада города снимается, армия отходит, но предварительно, с наступлением полной темноты, Офицерский полк должен провести демонстрацию атаки. Наступила ночь.
Стрельба красных постепенно стихала. И вот в полной темноте и тишине вдруг в центре Офицерского полка, в расположении казарм, раздались пулеметные очереди и ружейная стрельба и понеслось громкое «ура». Красные по всему фронту открыли в ответ бешеную стрельбу, которая заглушала огонь полка. Уже последний прекратил и стрельбу, и «ура», но красные не скоро успокоились. А в это время части полка постепенно снимались с передовых участков и уходили в тыл к заводам.
У кожевенного завода под прикрытием арьергарда построился весь полк. По предместью продолжали рваться снаряды, разрушавшие и поджигавшие дома. Полк тронулся по дороге к ферме – штабу армии. Было около 20 час.
Не доходя до фермы, полк занял фронт лицом на Екатеринодар, седлая обе дороги – большую и идущую вдоль берега р. Кубани.
В таком положении полк стоял долго. В цепях негромкие разговоры. Тема: смерть генерала Корнилова. О ней многие узнали только теперь. Новость неожиданная, заслонившая все остальное. Ведь с личностью генерала Корнилова связывались все надежды на освобождение Родины. Вспомнили тут и событие, имеющее всего лишь годичную давность: отречение императора, и тогда говорили: теперь все погибло! И действительно, Россия погибла. И вот теперь новый удар.
– Куда мы теперь пойдем?
– Куда?! – громко произнес кто-то. – Да куда глаза глядят! – Но тотчас же поправился: – Начальство знает куда!
В темноте вдоль цепи проходят начальники. Неожиданно для разговаривающих на эту тему около них генерал Марков.
– Да, генерал Корнилов убит! Мы почти окружены. Дальнейшее все будет зависеть от нас. Этой ночью мы должны оторваться от противника. Отход без привалов. В полном порядке, – четко и твердо сказал генерал Марков и пошел дальше.
Какое-то новое направление сознанию и мыслям дал офицерам генерал Марков сказанными им фразами. Значит – не все погибло, если будем в полном порядке. Воля генерала Маркова стала снова ясно ощущаться всеми, и все увидели выход из положения в подчинении этой воле.
Сразу же возник новый вопрос: кто же теперь поведет армию? И называли два имени: генерала Деникина и генерала Маркова. За полтора месяца похода Офицерский полк не видел генерала Деникина:
– Он был в обозе. Его не знают; и как можно ему довериться? Генерал Марков! Вот единственный генерал, завоевавший к себе полное доверие, абсолютную преданность, любовь, исключительный авторитет. Только он должен стать во главе армии! Он ковал славу Офицерскому полку, он вел к победам; его знает и ему доверяет вся армия!
– Но ведь генерал Корнилов еще в Ольгинской оставил своим заместителем генерала Деникина? – были возражения, хотя и не твердые. На это нашли контрвозражения:
– Марков был правой рукой Корнилова, его шпагой, мечом… Марков водил части в бой; ему негласно подчинялись все.
Вопрос о заместителе генерала Корнилова казался офицерам не разрешенным, хотя все останавливались на генерале Маркове.