ее, чем больше житейские будни вкрапливаются в отношения брачной пары, с их скучной прозой и нарушением иллюзий.
После него наступает обычно пора пустоты и взаимной внутренней неудовлетворённости. При буржуазном строе это душевное состояние супругов не вело ещё к расхождению, супруги «ради детей», во избежание «скандала» или просто из хозяйственных соображений до гробовой доски тянули свою брачную лямку. Но что заставит брачную пару в коммунистическом обществе, не связанную ни материальной зависимостью жены от мужа, ни хозяйственными соображениями, ни заботой о детях, длить свой изжитый духовно и душевно союз? Разумеется, ничто. Поэтому можно логически вывести, что брак при коммунизме не будет носить формы обязательно длительного союза. Разумеется, как мы это видим и сейчас, будут случаи, когда период пылкой влюблённости сменят у некоторых брачных пар растущие узы душевной созвучности, духовной гармонии. Брак в таком случае скуёт прочные узы глубокой, проникновенной дружбы и может стать длительным и прочным. Но и при таком браке будет ли перед нами форма семьи обязательного совместного сожительства. Нельзя ли представить себе наоборот, что духовное сродство будет тем прочнее, тем кристально чище и духовнее, чем меньше житейских мелочей, повседневности будут вторгаться в этот союз. Союз двух духовно, душевно и брачно-связанных людей, не только работающих каждый на своём поприще, но и живущих раздельно, в товарищеском общении с остальными членами коллектива, общества.
Изоляция брачной пары, воссоздание форм брачного сожительства современности вряд ли будет осуществимо в обществе, где победоносно будет царить принцип коллективизма и где свой небывалый расцвет получит общественность в её творчестве и достижении.
Точные формы и содержание брачного союза в будущем предсказать мы не можем. Это было бы утопией, фантазией, не подкреплённой наукой. Но достоверно одно, что прежним формам брака и семьи в будущем строе места не будет.
Есть основание предполагать, что раз брак станет делом частным, удовлетворяющим разнообразным склонностям гораздо более утончённого и духовно более многогранного, чем сейчас, человека, он будет варьировать, видоизменять свои формы и своё содержание в зависимости от склонности брачующейся пары. Одни браки будут длительны, другие краткосрочны, преходящи. В основу одного брачного союза ляжет душевное сродство, в основу другого — страсть, влюблённость, даже преходящее физическое влечение, которое перестанет рассматриваться как греховное начало, так как оно так же, как и брак, основанный на духовном начале, может дать обществу главное — нового, здорового члена коллектива.
Но какие бы начала ни легли в основу будущего брачного союза, бесспорным остаётся одно: ревности, чувству целиком воспитанному и взлелеянному духом частной собственности, в брачных отношениях будущего не будет места. Ревность вытеснит чуткое понимание сложных и тонких, именно в области чувств связанных с любовными эмоциями, понимание души другого и бережно-товарищеское отношение к лицу, с которым пережиты интимные радости любовного общения.
С ростом душевных и духовных богатств человека, постепенно научающегося подчинять себе материальные силы через разумную форму коммунистического хозяйства, будет расти и запас большой любви, которая не исчерпывается брачным общением. Рост дружески-духовных уз между всеми членами коллектива коммунистического общества даёт новое содержание и брачным союзам в их разнообразных формах и проявлениях. На месте изолированной семьи современности создаётся великая, трудовая семья, крепкая узами не родства, а общностью задач и интересов.
В этой кипуче-деловитой и творческой семье брачный союз отойдёт в область интимно-частных переживаний. Семейно-брачную изолированность нашего переходного времени победит утверждённый и победоносный коллектив.
Любовь и новая мораль[135]
В период начавшегося в 1910—1911 гг. в России охлаждения к проблемам пола появилось в Германии психосоциологическое исследование сексуального кризиса Греты Мейзель-Хесс[136].
Свежестью веет от книги, исканием правды проникнуто яркое, темпераментное изложение, в котором преломляется трепетная, много пережившая богатая женская душа. Мысли Мейзель-Хесс не новы — не новы в том смысле, что они реют в воздухе, что ими пропитана вся наша моральная атмосфера.
Каждый в тайне от других передумал, перестрадал проблемы, разбираемые ею, каждый мыслящий человек теми или иными путями пришёл к выводам, запечатлённым на страницах «Сексуального кризиса»; но по въевшемуся в нас лицемерию открыто мы всё ещё поклоняемся старому, мёртвому идолу — буржуазной морали. Заслуга Мейзель-Хесс та же, что и ребёнка в сказке Андерсена: она посмела со спокойным бесстрашием крикнуть обществу, что «на короле нет рубашки», что современная половая мораль — пустая фикция…
Подвергая последовательному анализу все три основные формы брачного общения между полами — легальный брак, свободный союз и проституцию, Мейзель-Хесс приходит к пессимистическому, но неизбежному выводу, что при капиталистическом строе все три формы одинаково засоряют и извращают человеческую душу, разбивая всякую надежду на длительное и прочное счастье, глубоко человеческое общение душ. При неизменном, стационарном состоянии психики человека из затяжного «сексуального кризиса» нет выхода.
Распахнуть заповедную дверь, ведущую на вольный воздух, на путь более любовных, более близких, а, следовательно, и более счастливых отношений между полами может лишь коренное изменение человеческой психики — обогащение её «любовной потенцией». Последнее же с неизбежной закономерностью требует коренного преобразования социально-экономических отношений, другими словами — перехода к коммунизму.
Каковы главные несовершенства, каковы теневые стороны легального брака? В основу легального брака положены два одинаково ложных принципа; нерасторжимость, с одной стороны, представление о «собственности», о безраздельной принадлежности друг другу супругов — с другой.
«Нерасторжимость» брака основывается на противоречащем всей психологической науке представлении о неизменности человеческой психики в течение долгой человеческой жизни. Современная мораль предъявляет достойное смеха требование, чтобы человек во что бы то ни стало «нашёл своё счастье», она обязывает его сразу и безошибочно найти среди миллионов современников ту гармонирующую с его душою душу, то второе Я, которое одно обеспечивает брачное благополучие. И если человек, а особенно женщина, в поисках за идеалом будет брести ощупью, терзая своё сердце об острые колья житейских разочарований, общество, извращённое современной моралью, вместо того, чтобы спешить на помощь своему несчастному сочлену, начнёт мстительной фурией преследовать его своим осуждением… Открытую смену любовных союзов современное общество, озабоченное интересами собственности (не «вида» и не индивидуального счастья), готово рассматривать как величайшее для себя оскорбление… «Нерасторжимость» становится ещё нелепее, если представить себе, что большинство легальных браков заключается «в тёмную», что врачующиеся стороны имеют лишь самое смутное представление друг о друге. И не только о психике другого, более того, совершенно не ведают, существует ли то физиологическое сродство, то созвучие телесное, без которого брачное счастье неосуществимо. «Пробные ночи», говорит Мейзель-Хесс, широко практиковавшиеся в средние века, далеко не «неприличный абсурд»; при иной социальной обстановке в интересах расы, для обеспечения счастья индивидуумов они могут иметь право гражданства.
Представление о собственности, о правах «безраздельного владения» одного супруга другим является вторым моментом, отравляющим легальное супружество. В самом деле, получается величайшая нелепость: двое людей, соприкасающихся только несколькими гранями души, «обязаны» подойти друг к другу всеми сторонами своего многосложного Я. Безраздельность владения ведёт к непрерывному, стеснительному для обеих сторон пребыванию друг с другом. Нет ни «своего» времени, ни своей воли, а зачастую под гнётом материальной зависимости нет даже «своего угла» отдельно от супруга… Непрерывное пребывание друг с другом, неизбежная «требовательность» к предмету «собственности» превращают даже пылкую любовь в равнодушие, влекут за собою несносные, мелочные придирки…
Моменты «нерасторжимости» и «собственности» в легальном браке вредно действуют на психику человека, заставляя его делать наименьшие душевные усилия для сохранения привязанности внешними путями прикованного к нему спутника жизни. Современная форма легального брака беднит душу и уже никоим образом не способствует тому накоплению запасов «великой любви» в человечестве, о котором столько тосковал русский гений — Толстой.
Но ещё тяжелее искажает человеческую психологию другая форма сексуального общения — продажная проституция…
Оставляя в стороне все социальные бедствия, связанные с проституцией, минуя физические страдания, болезни, уродство и вырождение расы, остановимся лишь на вопросе о влиянии проституции на человеческую психику. Ничто так не опустошает душу, как зло вынужденной продажи и покупки чужих ласк. Проституция тушит любовь в сердцах; от неё в страхе отлетает Эрос, боясь запачкать о забрызганное грязью ложе свои золотые крылышки.
Она уродует нормальные представления людей, она калечит и беднит душу, она урезывает, отнимает у неё самое ценное — способность пылкого, страстного любовного переживания, расширяющего, обогащающего индивидуальность запасом пережитых чувствований. Она искажает наши понятия, заставляя видеть в одном из наиболее серьёзных моментов человеческой жизни — в любовном акте, в этом последнем аккорде сложных душевных переживаний, нечто постыдное, низкое, грубо животное…
Психологическая неполнота ощущений при покупной ласке особенно пагубно отражается на психологии мужчин: мужчина, пользующийся проституцией, в которой отсутствуют все облагораживающие привходящие душевные моменты истинно эротического экстаза, научается подходить к женщине с «пониженными» запросами, с упрощённой и обесцвеченной психикой. Приученный к покорным, вынужденным ласкам, он уже не присматривается к сложной работе, творящейся в душе его партнёра-женщины, он перестаёт «слышать» её переживания и улавливать их оттенки…