ПОЗНАНИЕ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
В предыдущих главах мы рассмотрели материалистическое решение первой стороны основного вопроса философии, выяснили, как возникло сознание, каковы его особенности, как проявляется взаимодействие общественного бытия и общественного сознания в историческом развитии. Теперь нам следует перейти ко второй стороне основного вопроса философии, то есть к вопросу о том, как человек познает окружающий мир, чем проверяется правильность наших знаний о природе, обществе и самом человеческом мышлении.
ДИАЛЕКТИКА ПРОЦЕССА ПОЗНАНИЯ
501. Что значит знать?
Современный человек располагает обширными знаниями и самыми разнообразными навыками. Одни знают, как управлять автоматическими станками, другие умеют отроить космические корабли и совершать на них полеты, третьи в состоянии расщепить атомное ядро и использовать его энергию. В сравнении, например, с концом прошлого века наши знания, если судить хотя бы по числу опубликованных книг и статей в научных журналах, возросли в десятки раз. Каждому хорошо известно, что знания, особенно научные, являются важной движущей силой производства. Только на их основе можно устранить острые противоречия между природой и обществом и разумно преобразовать само это общество, сделать человеческую жизнь более интересной, здоровой и осмысленной. Однако далеко не каждый может ответить на вопрос, что такое знание, как оно возникает, где его источник, как отличить правильное знание от неправильного и есть ли у нас гарантия, что мы вообще в состоянии познать самих себя и окружающий мир.
500 лет назад люди считали, что Земля находится в центре мира, а планеты и Солнце вращаются вокруг нее.
Теперь любой школьник знает, что Земля и другие планеты вращаются вокруг Солнца. Но наши ежедневные наблюдения по-прежнему свидетельствуют о том, что Солнце восходит на востоке, а заходит на западе. До конца XIX века ученые считали, что атомы — мельчайшие неделимые частицы вещества. 30 лет назад они думали, что неделимыми являются элементарные частицы. Мы знаем теперь (105), что эти представления тоже неверны. И элементарные частицы имеют внутреннюю структуру. До полетов на Луну многие ученые думали, что она возникла в результате отрыва от Земли огромного куска раскаленной массы под воздействием какого-то гигантского небесного тела, пролетавшего мимо. Данные, доставленные с Луны, показали, что прежние гипотезы неудовлетворительны и требуются дополнительные исследования, чтобы составить более верное представление о происхождении Луны. Все это заставляет задуматься над тем, существуют ли какие-либо прочные и надежные знания. Сегодня мы считаем, что хорошо знаем какое-нибудь явление, а завтра окажется, как это не раз бывало в прошлом, что наши знания ошибочны. Ответить на вопрос, что такое знания, непросто, и эту мысль отчетливо сформулировал гётевский Фауст:
Что значит знать? Вот, друг мой, в чем вопрос.
На этот счет у нас не все в порядке.
Немногих, проникавших в суть вещей
И раскрывавших всем души скрижали,
Сжигали на кострах и распинали.
Как вам известно, с самых давних дней[53].
В этих словах верно подмечено, что знания, особенно если они расшатывают устоявшиеся предрассудки, противоречат идеологии господствующих в антагонистическом обществе классов и религиозному мировоззрению или обосновывают необходимость общественных преобразований, нередко встречаются в штыки, вызывают острое сопротивление противников социального прогресса. Мы знаем, что церковники сожгли на кострах Джордано Бруно, проповедовавшего учение Коперника, и Сервета, открывшего кровообращение, реакционеры всех мастей преследовали учение Дарвина о происхождении человека, а приход к власти гитлеровского фашизма сопровождался преследованиями прогрессивных ученых.
Что такое знание, как оно возникает, как изменяется и развивается, как устанавливается его соответствие объективной действительности — все это не праздные вопросы. Решение их — одна из важнейших и специфических задач философии, так как другие научные дисциплины изучением особенностей процесса познания не занимаются. Теория познания, или гносеология (012), как раз и составляет тот раздел философии, который отвечает на только что перечисленные вопросы.
502. Познание как отражение
Все материалисты исходят из того, что познание представляет собой особую форму отражения действительности (124). В чем же эта особенность? Мы уже знаем (119), что отражение — всеобщее свойство материи. Однако из этого не следует, что на всех уровнях отражения существует познание. Оно возникает лишь с возникновением человека. Но и там, где речь идет о деятельности человека, понятие «отражение» употребляется по-разному. Вот несколько примеров:
1. Наши войска успешно отражают атаки противника.
2. Зеркало отражает лицо девушки.
3. Эта картина отражает русскую природу.
4. Эта симфония отражает переживания композитора.
5. Законы науки отражают глубинные связи объективных явлений.
В первом случае отражение понимается как сопротивление войскам противника. Слово «отражают» можно заменить словом «сопротивляются». Во втором случае такая замена невозможна, ибо зеркало не сопротивляется лицу девушки. В третьем случае речь идет о наличии зрительно воспринимаемого сходства между некоторым явлением природы и изображением на картине. В отличие от случая с зеркалом, здесь важен не физический процесс отражения световых лучей, а наличие некоторого геометрического и цветового подобия. В четвертом случае под отражением понимается способность музыки вызывать у слушателей те психические переживания, которые хотел вызвать у них композитор, сходные с его собственными. Лишь в пятом случае понятие «отражение» употребляется в том смысле, в каком это принято в теории познания. Каков же этот смысл? Что имеют в виду, когда говорят, что наши знания отражают те или иные явления?
Все знания, которыми мы располагаем, относятся либо к определенным явлениям и процессам, либо к определенным действиям и видам деятельности человека. Говоря о необходимости сложить или умножить два числа, мы должны знать не только, что такое число, но и как производятся действия сложения и умножения. Приступая к строительству здания, мы должны знать не только, что такое кирпич, строительная конструкция и т. д., но и как осуществляются строительные работы.
Знания всегда выражаются в языке в виде отдельных слов и групп слов, с помощью которых формулируются понятия, а также в виде предложений, посредством которых описываются свойства и отношения между предметами или различные виды человеческой деятельности. Те или иные предложения могут описывать также внутренние переживания человека или психические процессы. Между отдельными словами, группами слов или предложениями, с одной стороны, и явлениями окружающего нас мира — с другой, не существует какого-либо внешнего сходства или подобия, которое можно было бы установить с помощью органов чувств. Поэтому, говоря, что наши знания отражают действительность, мы имеем в виду особое соответствие понятий и суждений (высказываний) явлениям окружающего мира и определенным действиям, осуществляемым человеком. Это означает, что определенным понятиям соответствуют вполне определенные явления, процессы или виды действий. Это означает также, что с помощью определенных суждений мы можем описать и распознать вполне определенные свойства и отношения между явлениями и процессами объективной действительности. Это, наконец, означает, что, формулируя определенные правила деятельности, отдавая или получая приказания и распоряжения, мы знаем (понимаем), какие действия и поступки следует или не следует совершать, чтобы добиться тех или иных целей. Именно таков смысл утверждения, что наши знания являются отражением объективной действительности.
Знания не существуют сами по себе. Они представляют собой результат особого процесса — процесса познания, или познавательной деятельности человека. Следовательно, для того, чтобы глубже и правильнее понять сущность знаний, чтобы ответить на вопрос, что значит знать, необходимо изучить процесс познания, его источники и основные этапы, на которых формируется, создается человеческое знание. Важно также понять, каким образом проверяется и подтверждается соответствие наших знаний объективной действительности, что необходимо сделать, чтобы оно было более полным и глубоким.
503. Беседа об источниках познания
Вопрос об источниках наших знаний, о том, с чего начинается познание действительности, обсуждался в истории философии с глубокой древности. Материалисты, например Демокрит и Эпикур, считали, что знания возникают в результате воздействия материальных атомов на наши органы чувств. Идеалист Платон полагал, что человек заключен как бы в пещеру, перед входом в которую проплывают фигуры, отбрасывающие тень на ее заднюю стену. Рассматривая эти тени, которые он отождествлял с материальными вещами, мы пытаемся припомнить, восстановить отбросившие их фигуры, то есть идеи. Именно вечные и неизменные идеи и есть, согласно ему, источник знаний. В Новое время четко оформились два направления: эмпиризм и рационализм. Сторонники первого считали, что источником знаний являются чувственные ощущения и построенный на них опыт. Сторонники второго полагали, что знания порождаются самим человеческим разумом, самой способностью к мышлению, якобы изначально присущей человеку. С эмпиризмом тесно связан сенсуализм (от лат. sensus — восприятие, чувство, ощущение). Представители сенсуализма зачастую отрицали значение теоретических и отвлеченных форм познания и целиком сводили все знания к чувственности. Среди сенсуалистов было немало материалистов, считавших, что чувственные ощущения вызываются внешним миром, но крайние формы сенсуализма, исходившие из того, что единственная реальность — это ощущения, непосредственно приводили к субъективному идеализму и агностицизму (011, 012). Чтобы ознакомиться с доводами эмпириков и рационалистов, прислушаемся к беседе, участниками которой являются условные персонажи, выражающие позицию рационализма, эмпиризма, а также диалектического материализма.
Эмпирик (Э.). Каждый нормальный человек на вопрос, откуда известно, что роза красная и прекрасно пахнет, сошлется на свои ощущения. Я вижу, скажет он, красный цветок и ощущаю его аромат. Следовательно, ощущения — подлинный источник знаний.
Рационалист (Р.). Но ведь мы имеем дело не только с тем, что можно ощущать и наблюдать. Откуда, например, берутся знания о том, что сумма углов треугольников равна двум прямым, знания об элементарных частицах или знания о законах общественного развития? Мы не можем их увидеть, понюхать, потрогать.
Э. Мы можем начертить несколько разных треугольников, несколько раз измерить их углы, а потом обобщить и сформулировать теорему о сумме внутренних углов. Что касается элементарных частиц, то мы видим показания разных приборов и совокупность этих показаний в одном случае называем электрон, в другом — протон, в третьем — позитрон и т. д. Реально существуют лишь чувственные впечатления от стрелок прибора, а понятия «электрон», «протон» и т. д. лишь слова, обозначающие эти ощущения. Что касается законов общественного развития (например, классовой борьбы), то это тоже понятия, которые обозначают разнородные чувственные впечатления. Люди выходят на баррикады, устраивают забастовки, демонстрации, при этом они испытывают какие-то ощущения, впечатления и называют их словами «классовая борьба» и т. п. Никакой другой реальности за этими словами нет, и в этом следует честно признаться.
Р. Но тогда мы оказываемся просто в плену различных ощущений. Ведь среди них бывает много ошибочных. Известно, что бывают разные галлюцинации, обман органов зрения или слуха и т. д. Если мы будем всему этому доверять, то мы постоянно будем впадать в противоречия. Как же мы сможем отличить верные ощущения от неверных? Ведь нельзя же одни ощущения проверять при помощи других, столь же ненадежных.
Диалектический материалист (Д. м.) (вступая в спор). К этому следует добавить, что в науке, да и в обыденной жизни есть немало понятий и утверждений, которые нельзя сколько-нибудь простым способом свести к чувственным восприятиям и ощущениям. В физике, например, говорят о скорости света, равной 300 тысячам километров в секунду. Мы можем понять, что это такое, но ощутить такую скорость мы не в состоянии, так как наши органы чувств к этому не приспособлены. Известно, что дальтоники не отличают красный цвет от зеленого, а мы с вами отличаем. Чьим же ощущениям нужно верить? В математике доказываются теоремы о фигурах в многомерных пространствах. И хотя эти теоремы безукоризненно точны, создать чувственный образ такого пространства невозможно.
Э. Но какое же значение имеют такие теоремы, если они несводимы к ощущениям?
Д. м. С их помощью и с помощью многих других утверждений, несводимых к ощущениям, можно получить важные практические результаты, научиться управлять физическими и химическими процессами. То же самое происходит и в общественных науках. Если бы понятия «классовая борьба» и «законы общественного развития» были бы простыми названиями для совокупности ощущений, то от них можно было бы легко отделаться, изменив впечатления и ощущения. Но в том-то и дело, что классовая борьба и развитие общества происходят независимо от воли и сознания, ощущений и впечатлений отдельных людей.
Р. В таком случае я предлагаю считать источником наших знаний человеческий разум.
Э. Что это значит?
Р. Следует признать, что человеку присуща врожденная способность мыслить. Он в состоянии выявить основные глубинные знания о мире, заложенные богом или природой в его душу. Декарт, например, считал, что такие знания создал бог, а материалист Спиноза считал их порождением материальной субстанции. Но как бы то ни было, найдя, придумав или открыв эти знания, мы можем все остальное вывести из них по законам логики, а уж потом, при помощи эксперимента или наблюдения, проверить, насколько они применимы к миру. Главное — выводить знания друг из друга, шаг за шагом, последовательно, ничего не пропуская.
Э. Но ведь так любая сказка может сойти за науку. Достаточно последовательно и логично рассказать про колдунов, ведьм, летающих на помеле, и т. д. и сказать, что исходные знания вы усмотрели в своей душе, чтобы принять на веру любую выдумку.
Р. Но ведь я говорил еще и о проверке с помощью эксперимента и наблюдения.
Э. В этом ваша непоследовательность, ведь вы же сами говорили, что ощущения, а следовательно, и основанные на них наблюдения могут быть обманчивы. Я не вижу, какие преимущества дает рационализм.
Д. м. Обе ваши точки зрения односторонни, и обе они рано или поздно могут привести к идеализму. Эмпиризм, утверждая, что единственный источник знаний — ощущение, скатывается к субъективному идеализму и агностицизму (011). Получается, что за ощущениями ничего не скрывается, материальный мир исчезает. Рационализм же ведет к объективному идеализму, так как признает существование извечных врожденных знаний, не зависящих от реальных социальных условий, от предшествующего опыта и практической деятельности людей.
Э. Что же вы предлагаете?
Д. м. Обе точки зрения — результат метафизического разрыва и противопоставления чувственного (эмпирического) и рационального познания. Но главная ошибка в том, что вы придаете всему познанию упрощенную двучленную форму: «человек — противостоящий ему мир» — И не видите никакой связи между этими двумя членами. В действительности же между человеком и внешним миром существует сложная связь. Она проявляется в особой человеческой деятельности — практике, основу которой составляет материальное производство, предметно - орудийная деятельность. Именно практика и является основой и источником нашего познания и средством проверки его правильности. Чтобы убедиться в верности данной точки зрения, необходимо более подробно рассмотреть, как происходит процесс познания: какую роль в нем играют ощущения, как возникают абстрактные понятия и знания и какова роль в этом процессе материальной деятельности людей.
504. Роль ощущений в процессе познания
Ощущения возникают в результате воздействия объектов внешнего мира на наши органы чувств. Рассмотрим этот процесс на примере образования зрительных ощущений.
Солнечный свет, состоящий из потоков электромагнитных полей (фотонов), обладающих определенной энергией, падая на какой-то предмет, допустим яблоко, частично отражается от его поверхности, частично же поглощается ею. Отраженные (отброшенные) поверхностью яблока лучи попадают в глаз человека. В зависимости от физического и химического строения поверхности энергия отброшенных лучей меняется. В глазу человека они претерпевают ряд превращений и преобразований. Преломляясь в хрусталике по законам оптики, световые волны оставляют на сетчатке глаза в сотни, а то и в тысячи раз уменьшенное изображение предметов, которыми они отброшены. Клетки сетчатки передают через нервные волокна биоэлектрические импульсы, вызывающие в клетках зрительного центра мозга особое преобразование, результатом чего и являются различные зрительные ощущения цвета и формы. Эти ощущения объединяются в нечто целое, или, как говорят, синтезируются в то, что мы называем зрительным образом предмета (например, яблоко).
Размышляя над процессом возникновения зрительного образа, мы приходим к следующим выводам: зрительный образ существует в мозгу человека, следовательно, он субъективен. Он возникает в результате многочисленных преобразований и превращений материальных световых волн, отбрасываемых поверхностью предмета. Волны фокусируются в особые биоэлектрические импульсы, которые вновь преобразуются в цветовые и пространственные геометрические ощущения в клетках мозга. В результате полученный в мозгу образ строго соответствует именно данному объекту, помогает отличить его от всех других. В этом смысле мы и говорим, что зрительное ощущение есть отражение объективного предмета. В. И. Ленин, характеризуя роль ощущений в процессе познания, указывал, что ощущения есть «субъективный образ объективного мира» и вместе с тем «превращение энергии внешнего раздражения в факт сознания»[54].
Другой важный вывод состоит в том, что характер ощущений зависит не только от устройства зрительного аппарата, то есть глаза человека, и не только от особенностей объекта, но и от их взаимодействия. Само же это взаимодействие осуществляется в форме практической материальной деятельности и без нее вообще не приводит к формированию правильного образа вещи. Изображение Останкинской башни на сетчатке глаза занимает всего несколько миллиметров, тогда как наш мозг, создавая зрительный образ этого гигантского здания, автоматически бессознательно соотносит его с другими предметами, и мы получаем правильное представление о его размерах. Эта способность мозга не прирождена нам. Новорожденные дети ею не обладают. Она вырабатывается в процессе длительного практического обучения на основе личного опыта и общественной практики. А вот и другой пример. В темной комнате человеку без предупреждения показывают с помощью перевернутой киноленты горящую свечу. Язычок пламени и дым направлены вниз, однако мозг, в который наша практическая жизнь заранее заложила необходимую информацию, автоматически исправляет «ошибку» киномеханика, и мы видим нормальное привычное изображение свечи с устремленным вверх язычком пламени. Известно, что верхолазы и люди, впервые поднявшиеся на большую высоту, по-разному определяют размеры находящихся на земле предметов. Жители лесов и степей по-разному воспринимают пространственную перспективу. Это зависит не от устройства их органов зрения, а от той личной и общественной практики, от культуры восприятия, которую они усваивают с воспитанием и в процессе своей жизни.
Что же можно теперь сказать о роли ощущений в познании? Ощущения представляют собой субъективный образ, отражающий объективный мир. Однако это не простой зеркальный, как считали эмпирики, а очень сложный процесс отражения, включающий в себя ряд качественных преобразований и диалектических отрицаний. Ощущения дают нам исходную, изначальную информацию об отражаемых объектах. Но зависит она не только от особенностей объектов и нашей нервной системы. Важный вклад в формирование ощущений вносят опыт человека, общественная практика, вся исторически сложившаяся культура, обобщающая историческое развитие. Это положение диалектического материализма имеет основополагающее значение для понимания роли ощущений в процессе познания.
505. Роль абстракций в процессе познания. Метод восхождения от абстрактного к конкретному
Человек в своей деятельности не может пользоваться лишь ощущениями и чувственными образами. Для того чтобы понять, а тем более преобразовать мир, их явно недостаточно. Но почему? Во-первых, потому, что мы не можем передать другим людям свои ощущения, хотя можем о них рассказать, не в состоянии мы и ощутить образы, существующие в мозгу других людей, хотя можем узнать о них в беседе или читая книги. Во-вторых, и в повседневной жизни, и в науке нам приходится сталкиваться с такими знаниями, которые нельзя получить или выработать с помощью чувственного восприятия, то есть процесса ощущений. Нельзя, например, увидеть, услышать, понюхать или потрогать число, исторический процесс, материю и т. д., хотя можно увидеть два яблока, быть свидетелем таких исторических событий, как война, запуск первого искусственного спутника, или потрогать и понюхать определенный материальный предмет, например цветок или чашку кофе. Для того чтобы выработать сложные знания о мире в целом, о происходящих в нем процессах, чтобы передавать, хранить и создавать новые знания, нам необходимы понятия (101) и связанные с ними логические процессы. В каком же отношении эти виды знаний находятся к ощущению? Как они возникают?
Процесс создания понятий часто называют процессом абстрагирования (от лат. abstractio — отвлечение), а понятие поэтому называют также абстракцией. Процесс абстрагирования проходит несколько этапов. На первом этапе происходит как бы группировка различных предметов, вызывающих у нас сходные ощущения и чувственные образы. Например, спелое яблоко, цветок гвоздики, морковка и кровь млекопитающего, несмотря на все различия, имеют общее свойство, благодаря которому вызывают у нас сходное цветовое ощущение — красный цвет. От того, что отличает один предмет от другого, мы отвлекаемся, то есть абстрагируемся, как бы отбрасывая все различия. На втором этапе мы как бы приравниваем, отождествляем различные оттенки или варианты одного и того же признака. Например, мы можем отождествить все оттенки одного и того же цвета. Сравнивая отношение между рабочим Джоном и владельцем завода Смитом, между арендатором Францем и владельцем земли господином Мюллером, между бедным рыбаком Жаком и владельцем рыбозавода месье Донжем, мы можем отвлечься от различий в возрасте, характере, национальности, языке и т. д. и выделить общее — то, что один человек извлекает прибыль из труда другого. При этом размеры и форма прибыли, а также другие детали нас не интересуют. Мы сравниваем и отождествляем лишь тип общественных отношений. На следующем этапе мы как бы закрепляем выделенные свойства и отношения в «чистом», так сказать, идеальном виде, в каком они в самой природе или в обществе, быть может, и не встречаются. Поэтому этот этап иногда называют процессом идеализации. Наконец, на четвертом этапе выделенные свойства закрепляются в языке. Это — этап наименования. Данному свойству с помощью отдельного слова или группы слов присваивается название. Так возникает понятие, выраженное в языке. Совокупность предметов, к которому оно относится, образует его значение, а свойство или отношение, закрепленное и отраженное в понятии, образует его смысл. Смысл понятия «красный цвет» — это способность световых лучей определенной энергии вызывать у нас вполне определенное цветовое ощущение. Значение этого понятия — предметы, отбрасывающие лучи данной энергий. Смысл понятия «эксплуатация» — извлечение выгоды из чужого труда, значение же — определенный тип производственных отношений.
Абстракции, так же как и ощущения, представляют собой отражение объективной действительности. В реальной жизни они вырабатываются и уточняются на протяжении длительного времени. Их исходным пунктом являются ощущения и чувственные образы. Но абстракции, в отличие от них, отражают не только и не столько внешнюю, чувственно воспринимаемую сторону материальных вещей и процессов, сколько их внутренние связи и отношения, недоступные непосредственному чувственному восприятию. Поэтому — то В. И. Ленин и говорил, что абстракции отражают действительность глубже, вернее, полнее. В этом он видел их главное назначение.
Каким же образом абстракции, или абстрактные понятия, помогают понять внутренние, глубинные связи окружающих нас явлений и процессов?
Вещи в реальном материальном мире обладают бесконечным множеством свойств, сторон и связей. Каждая отдельно взятая абстракция отражает какую-то одну связь или одно свойство, например цвет, форму, причинную зависимость одного явления от другого и т. д. Зато эти отдельно взятые свойства или связи отражаются с максимальной полнотой и точностью. Для того чтобы глубже познать, то есть отразить в нашем сознании, реальные, конкретные вещи, имеющие неограниченное множество связей и свойств, необходимо соединить, связать определенным образом отдельные абстракции в новое, конкретное понятие, дающее наиболее полное для данного времени и данной эпохи знание о конкретной вещи. Конкретное понятие, следовательно, есть своего рода сумма, совокупность различных абстракций, или абстрактных понятий, отражающих определенные свойства, стороны и связи данного предмета. По мере развития нашего познания отражающие объективный мир понятия становятся все более конкретными. Так, понятие о Луне в эпоху античной астрономии было очень абстрактным. Оно включало в себя несколько признаков. Луна вращается вокруг Земли, диск Луны немногим более ладони. Луна светит в ночное время. В XIX веке благодаря развитию астрономии и созданию оптических телескопов было уже известно о существовании гор на Луне, существовании лунных кратеров, были вычислены подлинные размеры Луны, установлено ее расстояние от Земли, выяснено, как она влияет на морские приливы и т. д. В наши дни благодаря посадке на поверхность Луны автоматических луноходов сведения о лунном грунте, о его химическом строении, о лунных минералах и многих других особенностях естественного спутника Земли колоссально увеличились. Понятие о Луне стало очень богатым, содержательным, более конкретным, чем это было 100 и даже 20 лет назад. Развитие науки всегда сопровождается возрастанием конкретности научных понятий.
Необходимо различать и не смешивать конкретные вещи и конкретные понятия. Первые существуют в самой объективной действительности, вне и независимо от сознания, вторые же — результат познавательной деятельности людей. Конкретные понятия возникают в результате последовательного дополнения и уточнения, расширения и синтеза отдельных абстракций, отражающих различные стороны и связи конкретных вещей. Переход от отдельных абстракций к конкретным понятиям называется методом восхождения от абстрактного к конкретному. Это восхождение совершается не как попало, а по определенным правилам, законам. Важнейшим из них является требование, чтобы связь между отдельными абстракциями, входящими в более полное, точное и конкретное понятие, отражала объективную реальную связь между свойствами, сторонами и характеристиками явлений и процессов, отражаемых в конкретном понятии. Если связь абстракций внутри конкретного понятия соответствует реальной связи свойств и характеристик изучаемого явления или процесса, то мы получаем наиболее верное и глубокое знание, соответствующее самой объективной реальности.
Понятия, следовательно, не прирождены человеку от природы, не созданы богом. Они возникают исторически и формируются в процессе абстрагирования. Их исходным пунктом являются ощущения, а средством материального выражения — язык. Процесс абстрагирования включает в себя и определенные элементы фантазии, творчества. Отвлекаясь от одних признаков, выделяя и группируя другие, человек проявляет определенное активное отношение к действительности. Он руководствуется при этом целями и задачами, которые ставит перед ним жизнь, объективными потребностями, возникающими в его производственной, бытовой и общественной деятельности. Поэтому понятие не только отражает объективную действительность, но и запечатлевает в себе следы человеческой активности, творческой деятельности. Если творческая активность, способная сконструировать понятие, вступает в противоречие с объективными свойствами и связями вещей, то в процессе абстрагирования могут возникнуть и неверные понятия, искаженно, превратно отражающие объективную действительность. Возможность возникновения подобных понятий существует всегда, и при определенных условиях это может привести к идеализму.
506. Гносеологические корни идеализма
Разумеется, не каждое неверное понятие, не каждая ошибка в процессе абстрагирования ведут к идеализму. Например, понятие «синяя кошка», или «добрый треугольник» просто бессмысленны. В действительности не существует соответствующих им предметов. В них неверным образом, ошибочно соединены, «склеены» свойства и признаки, которые в объективной действительности никак не связаны, К идеализму ведут те понятия, которые возникают в результате метафизического отрыва отдельных свойств, существующих в объективной реальности, от самой этой реальности. Человек обладает большей или меньшей продолжительностью жизни, лучше или хуже осведомлен о различных вещах, обладает определенной физической силой и т. д. Однако достаточно оторвать свойство осведомленности, силы и продолжительности жизни от реальных людей, крайне преувеличить, раздуть их, чтобы возникло фантастическое понятие о всеведущем, всемогущем и бессмертном существе — боге. Точно так же достаточно при изучении движущейся материи оторвать движение от материальных тел, энергию противопоставить веществу, время оторвать от пространства, чтобы возникло понятие о движении и энергии, существующих независимо от материи и противостоящих ей, а это, как подчеркивал В. И. Ленин, прямой шаг к «физическому» идеализму — к учению о том, что материальный мир может исчезнуть или просто не существовать при условии вечности энергии, из чего следует, что энергия нематериальна, то есть идеальна.
Таким образом, в самом процессе абстрагирования есть возможность отрыва понятий от их реальных материальных объектов. Ее-то В. И. Ленин и называл гносеологическими корнями идеализма. «Прямолинейность и односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и субъективная слепота voilа (вот.- Ред.) гносеологические корни идеализма»[55]. Стало быть, гносеологические, то есть познавательные, корни идеализма заключаются в том, что в сложном диалектическом процессе познания могут возникнуть такие упрощенные неверные приемы, которые приводят к образованию понятий, искаженно отражающих действительность и позволяющих думать, что мысли и сами понятия существуют независимо от материи или предшествуют ей.
Однако гносеологические корни сами по себе совсем не обязательно ведут к идеализму. Это лишь возможность идеализма. Для того чтобы идеализм действительно возник и укрепился, необходимы определенные общественные условия, определенные классы и группы, которые заинтересованы в идеалистическом мировоззрении как основе своего классового господства. Эти условия называют социальными корнями идеализма. Образно говоря, идеализм — это пустоцвет на живом дереве познания, которому нужны и социальные и гносеологические корни. Поскольку в результате преобразования общественной жизни социальные корни идеализма при социализме исчезают, то на первый план выдвигается борьба с его гносеологическими корнями. Для этого необходимо активно и сознательно овладеть материалистической диалектикой, марксистско-ленинской теорией познания.
507. Что такое истина?
В процессе познания мы пользуемся не изолированными, а взаимосвязанными понятиями. Эта взаимосвязь осуществляется с помощью суждений и умозаключений. Посредством суждений и умозаключений мы что-либо утверждаем или отрицаем относительно свойств, взаимосвязей или взаимодействий в окружающем нас мире. Отдельные понятия «дом», «расположение», «гора» мало что говорят нам о том, где находится нужный нам дом. Напротив, суждение или высказывание «дом расположен на горе» дает нам нужную информацию. Умозаключение — это цепочка суждений, построенных так, что одно из них, по законам логики, следует из других. Так, например, узнав нужный адрес, мы можем построить умозаключение: «Если нужный нам дом расположен на горе, то нам следует подняться в гору». Однако суждения и умозаключения, при помощи которых человек формулирует самые важные и ценные сведения об окружающем мире, также могут отражать этот мир правильно или неправильно. Для того чтобы отличать суждения, правильно отражающие мир, от тех, которые отражают его неверно, мы пользуемся особыми понятиями: «истина» и «ложь». Что же такое истина?
Вопрос этот очень сложен и является одной из центральных проблем теории познания. Он по-разному решается в идеалистической и материалистической философии.
Еще Аристотель считал, что истина — это знания, в которых верно судят об окружающем мире. Впоследствии многие философы соглашались с тем, что истина — это соответствие мысли с действительностью, знаний с тем, о чем мы знаем. Но эту формулировку принимали и идеалисты, и материалисты, потому что, по-разному отвечая на основной вопрос философии, по-разному понимали и соответствие мысли и действительности. Объективный идеалист Платон, например, считал, что истина заключается в соответствии наших знаний вечным и неизменным идеям. Знание о материальном мире, с его точки зрения, не может быть истинным, так как материальный мир изменчив. Истина же должна относиться к чему-то вечному и неизменному. Объективный идеалист Гегель считал, что истина — это соответствие наших знаний абсолютному духу, абсолютной идее. Цель человеческого познания — полное совпадение с абсолютной идеей. Именно в таком совпадении, по его мнению, и заключается истина. Большинство домарксистских материалистов считали, что истина заключается в соответствии наших знаний объективному материальному миру. Но тут-то и возникала главная трудность. Как проверить, как установить это соответствие? Если средством, мерилом или критерием (от греч. kriterion — мерило) является ощущение, то возникает много трудностей. Ведь ощущения сами бывают обманчивы. Если же критерий истины заложен в самом человеческом разуме, то это приводит рано или поздно к идеализму (503).
Только диалектический материализм, совершив революционный переворот в теории познания, выдвинул принципиально новое учение об истине, ее основах и критериях. Что же это за учение?
Понятия, суждения и умозаключения, с помощью которых мы выражаем наши знания об окружающем мире и о самих себе, являются не только отражением этого мира, но и продуктом нашей деятельности, следовательно, в знаниях есть нечто, зависящее от человека, который их вырабатывает, то есть субъекта познания. Поскольку же они отражают объективный мир, есть в них и такое содержание, которое ни от человека, ни от человечества в целом не зависит и, следовательно, зависит лишь от объективного мира. Вот это, не зависящее ни от отдельного человека, ни от человечества в целом содержание наших представлений и знаний В. И. Ленин называл объективной истиной[56].
Так, утверждение, что вода при нормальном давлении и температуре +100° по Цельсию кипит и превращается в пар, является объективной истиной. Хотя то, что мы измеряем температуру кипения по шкале Цельсия, а не по шкале Фаренгейта или Реомюра, зависит от человека, самый факт кипения и превращения воды в пар ни от человека, ни от человечества не зависит.
Истинное знание, как и сам объективный мир, развивается по законам диалектики. В средние века люди считали, что Солнце и планеты вращаются вокруг Земли. Было ли это ложью или истиной? То, что человек наблюдал движение светил из единственного «наблюдательного пункта» — Земли, приводило к ложному выводу о том, что Солнце и планеты вращаются вокруг нее. Здесь видна зависимость наших знаний от субъекта познания, но было в данном утверждении и содержание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, а именно знание о том, что светила Солнечной системы двигаются. В этом заключалась крупица объективной истины. В учении Коперника утверждалось, что центром нашей планетарной системы является Солнце, а планеты и Земля вращаются вокруг него по концентрическим окружностям. Здесь уже доля объективного содержания была гораздо выше, чем в прежних представлениях, но далеко не все полностью соответствовало объективной реальности, так как для этого не хватало астрономических наблюдений. Кеплер, опираясь на наблюдения своего учителя Тихо Браге, показал, что планеты вращаются вокруг Солнца не по окружностям, а по эллипсам. Это было еще более истинным, еще более верным знанием. Современная астрономия вычислила траектории и законы вращения планет еще точнее. Из данных примеров явствует, что объективная истина исторически развивается. С каждым новым открытием ее полнота возрастает.
Форму выражения объективной истины, зависящую от конкретных исторических условий, характеризующую степень ее точности, строгости и полноты, которая достигнута на данном уровне познания, называют относительной истиной. Таким образом, все развитие человеческого познания, в том числе и науки, есть постоянная смена одних относительных истин другими, более полно и точно выражающими объективную истину. Процесс познания есть все более полное и точное познание объективной истины.
Совершенно полное, точное, всестороннее, исчерпывающее знание о каком-либо явлении называют абсолютной истиной. Часто спрашивают, можно ли достичь и сформулировать абсолютную истину? Агностики (010) на этот вопрос отвечают отрицательно. В доказательство они ссылаются на то, что в процессе познания мы имеем дело лишь с относительными истинами. Каждая из них, рассуждают они, оказывается со временем не вполне точной и полной, как в примере с Солнечной системой. Следовательно, полное, исчерпывающее знание недостижимо. Это рассуждение ошибочно, метафизично. Метафизики считают, что абсолютную истину можно познать и выразить в какой-то момент нашей деятельности раз и навсегда. Часто кажется, что в очень простых случаях достичь абсолютного знания можно. Разве не абсолютная истина утверждение: «Москва — столица СССР»? Но дает ли это утверждение исчерпывающее знание о численности населения Москвы, о ее площади, количестве зданий, о том, когда Москва стала столицей СССР, и т. д.? Даже если такие сведения указать на 1 января какого-либо года, спустя год или два они окажутся неточными. Вот и получается, что абсолютная на первый взгляд истина на самом деле является истиной относительной, так как не содержит в себе полного, исчерпывающего, раз и навсегда верного знания о нашей столице. Чем сложнее то или иное явление, тем труднее достичь абсолютной истины, то есть полного, исчерпывающего знания о нем. И тем не менее абсолютная истина существует, ее надо понимать как тот предел, ту цель, к которой стремится человеческое познание. Каждая относительная истина — это ступенька, шаг, приближающий нас к этой цели.
Следовательно, относительная и абсолютная истины — это лишь разные уровни, или формы, объективной истины. Наше знание всегда относительно, так как зависит от уровня развития общества, техники, состояния науки и т. д. Чем выше уровень нашего познания, тем полнее мы приближаемся к абсолютной истине. Но процесс этот может длиться бесконечно, ибо на каждом этапе исторического развития мы открываем новые стороны и свойства в окружающем нас мире и создаем о нем все более полные и точные знания. Этот постоянный процесс перехода от одних относительных форм объективной истины к другим — важнейшее проявление диалектики в процессе познания. Таким образом, каждая относительная истина содержит в себе долю абсолютной. И наоборот: абсолютная истина — это предел бесконечной последовательности истин относительных.
Теперь мы вправе спросить, как устанавливается, как проверяется и откуда берется объективная истина, что позволяет отличить истинное знание от ложного?
508. Роль практики в процессе познания
Важнейшим видом человеческой деятельности является практика. Она представляет собой чувственную материальную деятельность, направленную на преобразование окружающего нас мира, природы и общества, лежит в основе всех других видов общественной и духовной деятельности, в том числе и процесса познания. Практика, следовательно, включает в себя не только процесс труда, но и всю общественную, революционно-преобразовательную деятельность людей. Если до сих пор мы рассматривали практику главным образом с точки зрения того, как она влияет на развитие и совершенствование способности человеческого мышления и общественной деятельности, то теперь мы подходим к ней с новой стороны. Важнейшим революционным вкладом диалектического материализма в теорию познания является постижение основополагающей роли практики в познавательной деятельности, открытие того, что именно практика делает возможной эту деятельность и позволяет отделить истинное знание от ложного.
Представители всех школ и направлений домарксистской философии не понимали роли практики в процессе познания. Одни из них считали источником познания разум, врожденные или дарованные богом идеи и принципы. Другие считали единственным источником знаний ощущения. Мы уже видели, к каким неразрешимым трудностям и противоречиям приводили эти взгляды (503). Даже домарксистские материалисты, включая Л. Фейербаха, не смогли подняться до понимания роли практики в процессе познания. Они считали, что знания возникают на основе «чистых» чувственных ощущений в процессе пассивного наблюдения, созерцания действительности. Главный недостаток созерцательного материализма К. Маркс видел в его неспособности понять активную творческую роль человека как субъекта познания. В чем же эта роль состоит? Да в том, что человек не просто наблюдает или созерцает окружающий мир, но в процессе своей жизнедеятельности, и прежде всего в труде, переделывает его. Именно благодаря этому и происходит наиболее глубокое познание тех свойств и связей материального мира, в том числе и общества, которые были бы просто недоступны человеческому познанию, если бы оно ограничивалось простым созерцанием, пассивным наблюдением. Так как практика человека подвижна, изменчива, постоянно развивается, то и знания, которые мы получаем в практической деятельности, усложняются, уточняются и развиваются. Практика, следовательно, не только источник получения знаний, но и основа их развития и совершенствования.
Обсуждая роль ощущений в процессе познания, мы установили, что само образование чувственных образов объективного мира в значительной степени зависит от практической деятельности человека (504) и от культуры в целом. Следовательно, практика вторгается в процесс познания и оказывает на него влияние уже на самых первых ступенях, на уровне, когда формируется чувственное, или эмпирическое, знание. Еще заметнее влияние практики в процессе образования понятий и суждений (505). Ведь сами процедуры группировки предметов по отдельным свойствам, выделение и сравнение данных свойств представляют собой определенный вид деятельности. Правда, это умственная, духовная или интеллектуальная деятельность, но складывается и развивается она под влиянием деятельности материально-предметной, то есть практики. Когда же процесс формирования понятий (абстракций) и содержащих их суждений завершен и нам необходимо решить, какие из суждений являются истинными, а какие ложными, мы вновь обращаемся к практике, которая на этот раз выступает как средство проверки истинности наших знаний, то есть как критерий истины. Вот почему В. И. Ленин писал: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины...»[57]. Таким образом, живое созерцание, абстрактное мышление и практическая проверка полученных знаний образуют основные ступени процесса познания. Именно поэтому «точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания»[58], ибо «практикой своей доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки»[59].
Практика является специфически человеческим видом деятельности. Даже самая сложная деятельность животных не может расцениваться как практика, ибо основой, сердцевиной практики является труд (122, 125). Именно поэтому животным доступно лишь знание поверхностных предметно-ориентировочных связей, но недоступно познание глубинных связей, то есть объективных законов. Известно, что муравьи обладают очень сложным поведением. Они, в частности, защищают и даже разводят других насекомых — тлей и питаются выделяемым тлями питательным нектаром. Однако муравьи за многие миллионы лет такого «содружества», называемого биоценозом, не вывели более продуктивные породы тлей, именуемых иногда «муравьиными коровами». Люди же, начав заниматься земледелием и скотоводством всего несколько тысяч лет назад, благодаря активной практической деятельности и путем многочисленных проб и ошибок, опытов и экспериментов убедились в том, что на продуктивность домашних животных и растений можно влиять. Они открыли, сформулировали правила культурного земледелия и животноводства и благодаря этому научились создавать совершенно новые породы и виды, которых нет в дикой природе. Так на практике были открыты, а также проверены и использованы новые объективные истины, касающиеся сельского хозяйства.
Сколько бы вы ни наблюдали за твердыми телами и особенностями жидкостей, например воды, это пассивное наблюдение не позволит сказать, как изменяется вес тела, погруженного в воду. Сталкиваясь в практической деятельности тысячи раз с телами, случайно или нарочно погруженными в воду, люди в конце концов открыли, что их вес становится тем меньше, чем больше вес вытесненной ими воды (закон Архимеда). Это открытие было затем с большим успехом использовано в практике кораблестроения.
В середине XIX века К. Маркс и Ф. Энгельс, обобщая многовековую практику классовой борьбы, пришли к выводу, что объективным законом истории является преодоление антагонистических классовых противоречий и создание бесклассового общества. Их противники пытались подвергнуть сомнению и оспорить объективную истинность этого положения. Лучшим его подтверждением явилась практика социалистического строительства в нашей стране, приведшая к созданию общества, в котором нет классовых антагонизмов.
Таким образом, и в познании природы, и в познании общества практика оказывается источником и основой развития познания, критерием истинности полученных знаний.
509. Факторы, влияющие на искажение истины
Истинные знания представляют одну из высших ценностей человеческой культуры. Только с помощью истинных знаний, например медицинских, можно поставить правильный диагноз и вылечить больного. Только с помощью научных истин можно сконструировать машины и приборы, позволяющие резко интенсифицировать и одновременно облегчить труд человека. Только с помощью истинных знаний о законах общественного развития можно сформулировать стратегию построения общества, основанного на социальной справедливости. Почему же так часто встречаются заблуждения и ошибки в индивидуальном и общественном познании? Почему за истину приходится бороться, а те, кто такую истину открывает и отстаивает, нередко расплачиваются за нее жизнью, благополучием или свободой?
Дело в том, что знание вырабатывается человеком, живущим не на необитаемом острове, а в определенном обществе, в определенной социальной среде. Совокупность уже существующих общественных установлений, способов производственной и общественной деятельности, привычек, ранее накопленных знаний, политических установок, цепкостей культуры, норм поведения образует социальный контекст познания, ту среду, в которой вырабатываются знания. Различные социальные слои и группы, классы и партии преследуют различные, а иногда прямо противоположные цели. Одним из них выгодны те или иные изменения в обществе, другим — нет. Одни смело идут навстречу новому, другие во что бы то ни стало стремятся сохранить старое. Ясно, что между сторонниками разных взглядов и убеждений всегда существуют противоречия, ведется более или менее острая борьба, принимающая самые разные формы.
На процесс познания влияют и мощные психологические факторы. Радость и гнев, трусость и смелость, недоверчивость и открытость, леность характера и трудолюбие, страсть к переменам и любовь к покою могут по-разному сказываться на поиске истины. Коперник, бывший глубоко религиозным человеком, очевидно, догадывался, что его открытие может поколебать устои религии, и поэтому в предисловии к своему научному трактату сделал множество оговорок, чтобы смягчить разрушительный эффект новой гелиоцентрической системы. Боясь войти в конфликт с господствующей религией и церковью, он, как подчеркивал Ф. Энгельс, согласился опубликовать свой великий труд, лишь стоя на краю могилы.
Новые идеи нередко встречаются «в штыки» сторонниками тех или иных научных взглядов. И не только потому, что им трудно отрешиться от старых взглядов, но и из корыстных соображений, из боязни быть оттесненными на второй план, лишенными привилегий, связанных с определенным положением в научной иерархии. Еще большее влияние на отношение к научным истинам могут оказывать различные политические мотивы. Так, в период культа личности И. В. Сталина с целью обосновать автократические методы власти, командно-административный стиль руководства в ряде исторических трудов не только искажалась объективная история Октябрьской революции, гражданской войны, периода социалистического строительства, но и произвольно истолковывалось прошлое нашего народа. Это касается, например, неверной оценки деятельности некоторых русских царей (Ивана Грозного, Петра I), а также многих других исторических деятелей. А между тем отказ от истины во имя односторонне, субъективистски истолкованной целесообразности рано или поздно может привести к нарушению нравственности, к переоценке духовных ценностей, к неверию и пессимизму.
Возникает вопрос: каким же образом вообще возможно отступление от истины, хотя бы и под влиянием определенных искажающих факторов, сложившихся в данной социально-культурной обстановке, если критерием истины является практика? Разве она не гарантирует нас от ошибок, заблуждений и искажений? Оказывается, такой примитивной, однозначной гарантии нет. Недаром В. И. Ленин подчеркивал подвижный, диалектически противоречивый характер самой практики. Практика ведь тоже может быть как прогрессивной, так и консервативной. В ней содержатся и позитивные и негативные моменты. Так, в период застоя, имевшего место в нашей действительности вплоть до середины 80-х годов, практика замалчивания недостатков, практика самоуспокоенности, консерватизм в самой структуре многих руководящих органов как бы подтверждали и придавали видимость истины иллюзии социального благополучия. Острая критика, которой партия подвергла эту негативную практику и ее идеологическое обоснование, доказала необходимость коренных, радикальных перемен во всей нашей жизни. Важнейшим выводом из этой критики было ясное понимание того, что реальное социально экономическое обновление невозможно без серьезных, убедительно обоснованных объективно-истинных теоретических положений, затрагивающих все сферы общественной жизни, без утверждения нового мышления, нового подхода к решению назревших социальных проблем.
510. Знание и информация
Познание представляет собой процесс получения знаний. Сознание — это совокупность всех знаний, которыми располагает индивид (индивидуальное сознание) или общество (общественное сознание) на данном этапе социально-исторического развития (232). Но в каком отношении находятся знания и информация? Мы установили, что звание является особым видом информации (124), хотя не всякая информация поднимается до уровня знания. Когда и при каких условиях информация превращается в знание?
Получаемая на основе чувственного восприятия мира или на основе передачи уже сформированных знаний информация выражается с помощью языка в форме особых знаковых структур, которые могут выступать в качестве понятий или высказываний. На этой основе появляется возможность выработки новых знаний. Для того чтобы эти знаковые структуры превратились в знания, они должны быть построены с помощью определенных синтаксических, семантических и прагматических правил.
Синтаксические правила, определяющие правильные языковые выражения и указывающие, как их нужно строить, обычно «впитываются», так сказать, с молоком матери в процессе языкового воспитания, хотя до поры до времени не осознаются с необходимой четкостью и определенностью. Отказ или неумение пользоваться такими правилами не позволяет придать языковым выражениям смысл и значение, а следовательно, превратить их в форму знания. Так, предложение «Герань цветет на окне» имеет определенный смысл и значение и вместе с тем построено по правилам русского языка и логического синтаксиса. Если бы оно было написано на английском, немецком или каком-либо другом языке, то входящие в него понятия выражались бы с помощью других слов и при этом использовалась бы грамматика другого языка. Логический же синтаксис не зависит от естественных языков и выражает логические связи и отношения между понятиями, позволяющие отображать объективные свойства и связи явлений, о которых идет речь. Если логический синтаксис нарушен, то даже предложение, состоящее из понятий с достаточно четкими значениями, оказывается бессмысленным и не выражает знаний. Языковое выражение «Цветет окне на герань» не соответствует логическому синтаксису, не имеет смысла и не выражает знаний.
Однако одной синтаксической правильности мало. Предложение «Корень квадратный из Наполеона приводит к оранжевой мелодии, используемой в химических реакциях» соответствует и правилам русской грамматики, и правилам логического синтаксиса, но не выражает никакого знания, так как значения и смыслы входящих в него понятий не связаны между собой. Чтобы высказывания или понятия были осмысленны, они должны подчиняться правилам семантики. Семантика — это сложная логико-философская наука, изучающая вопросы о том, как конструируются смыслы и значения языковых выражений, содержащих знания о реальном мире. Только выражения, обладающие более или менее определенным смыслом и значением, могут выступать как знания. Но и этого мало.
Знания нужны человеку, чтобы действовать. А для этого необходимы особые правила, позволяющие определенным образом связывать знания и действия, соединять их в особое диалектическое единство, другими словами, из любого знания как бы вычитывать, извлекать нормы и правила действия, и наоборот, обобщать деятельность, превращать действия в особую информацию. Этот круг задач решается с помощью прагматики, то есть дисциплины, вырабатывающей правила и изучающей способы взаимодействия знаний и деятельности.
Таким образом, знания оказываются чрезвычайно сложной системой. За каждым отдельным высказыванием или понятием, выражающим знание или передающим его, скрывается сложная система синтаксических, семантических и прагматических правил и длинная цепочка других знаний, используемых для того, чтобы установить смысл и значение отдельных выражений, входящих в данное высказывание или данное понятие. Знания оказываются как бы включенными в обширный, по существу, неограниченный социально-культурный контекст (509). На них через систему других знаний, через соответствующие правила влияют общество, человеческие страсти, цели, личные и групповые интересы, предрассудки, открытия и заблуждения, исторический опыт народа и его культура.
Подытоживая сказанное, мы можем утверждать, что информация лишь тогда превращается в знание, когда она претерпевает целый ряд серьезных преобразований. Эти преобразования включают в себя выражение информации в языковой знаковой форме, представление ее в соответствии с правилами логического синтаксиса и истолкование на основе соответствующей семантики и прагматики. При этом происходит включение информация в широкий социально-культурный контекст и она становится мощным фактором активизации человеческой деятельности и преобразования действительности.
511. Явление и сущность. Диалектика процесса познания
Чтобы подытожить сказанное в этом разделе, нам следует рассмотреть две важные философские категории — «сущность» и «явление».
Рассматривая яблоко, обоняя, осязая, пробуя его на вкус, человек получает различные ощущения, из которых складывается определенный чувственный образ. То, каким представляется нам объективный предмет, данный нам в ощущении, называется явлением данного предмета. Явление несет в себе информацию об объективных свойствах окружающих нас предметов и процессов. То, каким предмет нам кажется, каким он нам является, зависит, как уже говорилось (504), не только от его объективных характеристик, но и от устройства органов восприятия, нервной системы, включая и мозг, наконец, от практической деятельности. Рассматривая яблоко глазом, мы видим, что оно красное и округлое. Это, так сказать, явление первого порядка. Рассматривая срез яблока в микроскоп, мы уже видим его клеточное строение. Это уже явление второго порядка. Последовательно применяя рентгеновский аппарат, электронный микроскоп и т. д., мы можем увидеть внутреннее строение клеток яблока и происходящие в них молекулярные процессы. Это можно назвать явлениями третьего, четвертого порядка и т. д. Следовательно, категория «явление» отражает объективную внешнюю сторону окружающих нас процессов и предметов, с которой мы сталкиваемся в практической, экспериментальной деятельности. Эта внешняя сторона воспринимается нами непосредственно или через посредство приборов, инструментов, различной аппаратуры и т. д. Ну а что отражает категория «сущность»?
Получая зрительные ощущения, мы узнаем об индивидуальных особенностях: цвете, форме и размере данного яблока. Это признаки, отличающие его от других предметов. Затем мы узнаем о клеточном строении, характерном для всех плодов этого вида. Двигаясь дальше, мы получаем представление о физических и химических процессах в клетках, характерных не только для растений, но и живых организмов вообще. Проникая все глубже и глубже во внутреннее строение яблока, мы познаем все более устойчивые и необходимые связи, управляющие ростом, развитием и физиологическими процессами этого вида плодов. Иными словами, двигаясь от явления первого порядка к явлению второго порядка и т. д., познавая их внутреннюю сторону, мы открываем объективные закономерности данных явлений, они-то и образуют его сущность. Категория «сущность», следовательно, отражает внутренние, глубинные свойства и связи, регулирующие процессы функционирования и развития изучаемых предметов и процессов. Она отражает всю совокупность внутренних закономерностей данного явления или группы явлений. В. И. Ленин поэтому подчеркивал, что категории «сущность» и «закон» являются понятиями однопорядковыми. Это особенно важно иметь в виду при изучении сложных общественных явлений.
В современном капиталистическом обществе постоянно происходят многочисленные забастовки трудящихся. Они непосредственно доступны нашему чувственному наблюдению. Хотя в различных забастовках выдвигаются более или менее различные требования, они по-разному развиваются и сопровождаются различными событиями, однако их сущность — экономическая борьба рабочего класса за свои интересы. Мы можем выявить и более общую и глубокую сущность различных форм классовой борьбы пролетариата — экономической, идеологической, политической. Она сводится в конечном счете к объективной исторической необходимости заменить капиталистический способ производства социалистическим. Таким образом, за многообразием внешних общественных явлений скрывается их единая объективная сущность. Как видно, между явлениями и сущностью нет непроходимой грани. То, что сегодня недоступно наблюдению и является сущностью данного предмета, завтра может стать доступным наблюдению и превратиться в явление. Категории «явление» и «сущность», с одной стороны, как бы противоположны, поскольку отражают внешнюю, более изменчивую и внутреннюю, более устойчивую сторону каждого предмета, в то же время они диалектически связаны и переходят друг в друга. Явления и сущность в самой действительности не существуют раздельно, поэтому В. И. Ленин отмечал, что сущность является, а явление существенно. Он хотел сказать, что внутренняя, скрытая сторона всегда обнаруживается через внешнюю, доступную наблюдению, а внешняя обусловливается внутренней, имеет ее своей причиной. Вместе с тем категории «явление» и «сущность» выражают связь и зависимость этапов познания. Явление познается нами на уровне чувственного познания, живого созерцания. Сущность же открывается на этапе абстрактного мышления с помощью понятий и суждений.
Немецкий философ И. Кант, пытаясь примирить эмпиризм и рационализм (503), утверждал, что с помощью наших органов чувств мы можем познать лишь явления — то, какими вещи нам кажутся. Сущность вещей, которую он называл «вещью в себе», мы познать не можем. Употребляя термин «вещь в себе», Кант как бы подчеркивал, что объекты внешнего мира существуют независимо от нашего познания. Этим он делал определенный шаг в сторону материализма, но, утверждая, что «вещь в себе» непознаваема, он делал уступку агностицизму и субъективному идеализму (011) и впадал в неразрешимое противоречие. Как, спрашивается, можно говорить о том, что «вещь в себе» существует объективно, если познать её нельзя? Чтобы уйти от этого противоречия, Кант обращался к вере, к высшему разуму, стоящему над чувственным познанием. Мы знаем о существовании «вещей в себе», потому что мы в них верим. За эту непоследовательность Канта критиковали и материалисты, и идеалисты. Первые упрекали его за то, что он считал «вещь в себе» непознаваемой и вырывал непроходимую пропасть между явлением и сущностью. В. И. Ленин называл это «критикой слева». Вторые же упрекали Канта за то, что он признает объективность «вещей в себе», то есть материальных предметов, не зависящих от сознания. В. И. Ленин называл это «критикой справа». Теория познания диалектического материализма, опираясь на опыт и достижения всей современной науки, считает, что непознаваемых «вещей в себе» не существует. Есть лишь различные предметы, события и процессы, которые познаны недостаточно полно и которые могут быть познаны по мере углубления и расширения нашей практической и познавательной деятельности.
Подлинная диалектика познания исходит из того, что развивающийся мир отражается в развивающемся познании благодаря постоянному изменению и развитию нашей общественно-производственной практики. В процессе познания мы постоянно переходим от явления к сущности, от одних относительных истин к другим, более глубоким, постоянно проверяя их на практике, безжалостно отбрасывая ошибочное, ложное суждение или умозаключение. Характеризуя диалектику познания, В. И. Ленин писал: «В теории познания, как и во всех других областях науки, следует рассуждать диалектически, т. е. не предполагать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным»[60].