.
В итоге, история по-своему разрешила эту, казалось, неразрешимую ситуацию: Германия потерпела поражение в войне, большевикам удалось удержать свою власть, а немецкий пролетариат провел свою Ноябрьскую революцию 1918 г., установив демократическую республику в стране.
Рассматривая Октябрьскую революцию как начало мировой революции, Р. Люксембург, верная своей интернациональной позиции, в конечном счете, возлагала, вину за ошибки большевиков на международный пролетариат и германскую социал-демократию. С ее точки зрения, последняя «в мирное время делала вид, что шагает во главе мирового пролетариата», а за четыре года войны «подобно продажным ландскнехтам средневековья, по указке господствующих классов двадцать четыре раза на дню распинает социализм на кресте»93. При этом она открыто и поименно критиковала тех, кто оставил большевиков в одиночестве, не поддержав их революционный порыв к социализму будущего. И здесь от Р. Люксембург досталось всем: и известным лидерам немецкой социал-демократии Штрёбелю, Бернштейну, Каутскому, и русским меньшевикам Аксельроду, Дану, Григорьянцу, обличающим за рубежом диктаторские замашки большевиков. По ее мнению: «Все их умничанье, разумеется, было бы исчерпано альянсом с Милюковым в стране и с Антантой вовне, к чему внутри прибавился бы еще и сознательный отказ от всех социалистических реформ или даже зачатков таковых. И все это делалось бы ради сознательно присущей евнухам мудрости, что Россия страна аграрная и еще не выварилась в капиталистическом котле»94. На мой взгляд, эти слова немецкой революционерки прямо перекликаются с мнением В. Ленина о том, что вожди отечественной и международной социал-демократии так и не поняли сложного диалектического «соотношения между буржуазно-демократической и пролетарски-социалистической революциями. Первая перерастает во вторую. Вторая, мимоходом, решает вопросы первой. Вторая закрепляет дело первой. Борьба и только борьба решает, насколько удается второй перерасти первую»95.
О соотношении буржуазно-демократической и социалистической революций между В. Лениным и Р. Люксембург было, на мой взгляд, полное единство. Она так же, как и В. Ленин, не уставала критиковать доктрину К. Каутского, «согласно которой Россия, как страна экономически отсталая, преимущественно аграрная, будто бы еще не созрела для социальной революции и для диктатуры пролетариата...»96. Я повторяю эту мысль потому, что до сих пор идея о несвоевременности Октября широко представлены не только среди официозной либеральной литературы, что понятно, но и потому, что ей отдают дань некоторые современные левые, доказывающие, либо преждевременность, либо полную «невозможность» создания социализма в СССР. При этом такая «невозможность» объясняется не задержкой мировой революции на Западе и, не сугубо ошибочной антимарксистской политикой сталинского руководства, а общей социально-экономической отсталостью страны, ее якобы «доиндустриальной» стадией развития, и стало быть, по их мнению, сугубо буржуазно-демократическим характером Русской революции. Вот подтверждение этому: «Итак, - говорил в своем выступлении в Горбачев-фонде доктор эконом, наук М. И. Воейков, не остается ничего другого как признать Русскую революцию 1917 года единой революцией с двумя крупными этапами (Февраль и Октябрь), носящей в целом буржуазно-демократический характер»97.
Не буду подробно останавливаться на аргументе материальной «неготовности России» к социалистическим преобразованиям. Он достаточно полно разобран Р. Люксембург в полемике с Каутским, и В. Лениным в полемике с русскими меньшевиками98. Что касается непосредственно «буржуазно-демократического характера» Октябрьской революции, то этот аргумент, на мой взгляд, связан с ошибочным пониманием М. И. Воейковым объективных и субъективных предпосылок социалистической революции, что в свою очередь определяется вульгарно-экономическим прочтением марксизма, от которого, в свое время отмежевался сам К. Маркс, говоря, что в этом случае он «не марксист». Говоря по существу, этот аргумент не учитывает главного для осуществления социалистической революции: наличия революционной ситуации и готовности к революции таких факторов, как рабочий класс и его революционная партия.
Можно было бы и дальше приводить соответствующие рассуждения Розы Люксембург и В. Ленина о взаимоотношении различных этапов пролетарской революции, о ее прорывах в будущее и соответствующих исторических откатах, о диалектике революции и реакции, прогресса и регресса, но и сказанного достаточно, чтобы понять одно: без пролетарской революции, в принципе, невозможно перейти к социализму, не преодолев анархическую природу буржуазного общества, постоянно порождающего из себя социальное неравенство, милитаризм и войну.
Как понимала Р. Люксембург будущее социалистическое общество? В чем она видела его характерные признаки? Чем ее взгляды отличались от В. Ленина и других марксистов и социалистов XX века? Наконец, что она со всей страстностью отстаивала в полемике со своими идейными соратниками и противниками? Скажу сразу, что рамки данной статьи не позволяют подробно ответить на все эти вопросы, поэтому я ограничусь, с моей точки зрения, наиболее важными из них. В этой связи, отмечу лишь одно, в таких общих вопросах теории социализма, как отношение рабочего класса к собственности, к национальному и аграрному вопросу специфичность взглядов Роза Люксембург проявлялась не столько по отношению к конечным целям их решения, сколько по отношению к конкретноисторическим способам их реализации. Так, она полагала, что раздача крупной помещичьей собственности на землю в России не приблизит, а отдалит и затруднит социализацию земли, а без этого социализм, в принципе, невозможен. Отстаивая примат социального и интернационального начал над национальным, она, например, считала ошибкой тактику большевиков, связанную с предоставлением права наций на самоопределение, в частности, таким государствам как Украина, Польша, Финляндия и др.
Для объективности следует сказать, что жизнь не всегда подтверждала подобные радикальные взгляды. Следует отметить, что эти важные теоретические и политические вопросы творчества Р. Люксембург достаточно подробно рассмотрены в имеющейся научной литературе99. В этой связи, я не вижу для себя необходимости акцентировать дальше на них свое внимание.
На мой взгляд, в творчестве Р. Люксембург следует различать классический аспект научной теории социализма, который она разделяла с другими социалистами, и аспект ее собственных оригинальных взглядов, которые до сих пор, сохраняя свою научную и идеологическую значимость, находят свое отражение в практике современных левых движений и организаций. Поскольку в данной работе уже частично говорилось об общетеоретическом понимании социализма и его принципиальном отличии от капитализма, поэтому в дальнейшем есть смысл больше сосредоточиться на сугубо оригинальных моментах в творчестве Р. Люксембург, связанных, с проблемами становления социализма в странах либо совершающих революцию (Германия), либо уже совершивших её (Россия). Характерно, что именно эти проблемы сегодня дискутируются среди левых с особой остротой.
Прежде всего, дискуссия ведется о том, как Роза Люксембург понимала проблему организации политической власти и ее возможных форм. Какие требования она предъявляла к пролетарской партии, берущей эту власть? Какие, в частности, отношения должны быть внутри такой партии между ее членами? Как, наконец, революционная партия должна относиться к демократии, вообще, и социалистической демократии, в частности?
Отвечая на эти вопросы, отмечу сразу, что под политической властью в условиях становления социалистического общества Р. Люксембург имела ввиду, прежде всего, диктатуру пролетариата. Содержание этого понятия она трактовала по своему, отличая его от традиционной социал-демократической интерпретации, с одной стороны, и большевистской трактовки, с дугой. По ее мнению Каутский, Ленин и Троцкий одинаково ошибочно противопоставляли диктатуру и демократию: «Диктатура или демократия» - такова постановка вопроса как большевиками, так и Каутским. Последний решает для себя, естественно, в пользу демократии, а именно буржуазной демократии, ибо именно ее он противопоставляет, как альтернативу социалистическому перевороту. Ленин-Троцкий, напротив, решают в пользу диктатуры в противовес демократии и тем самым диктатуры горстки людей, т. е. буржуазной диктатуры». Таковы два противоположных полюса, оба равноудаленные от истинной социалистической политики»100.
В чем же Р. Люксембург видит истину социалистической политики, и, следовательно, идеи «диктатуры пролетариата»? На мой взгляд, в социальном наполнении этой идеи. Выражает ли диктатура пролетариата интересы класса, или узкой группы лиц в лице партии, ее вождей, клики и т. д. Поскольку Каутский отказывался от революции, подменяя ее идеей парламентской демократии, постольку он отказывается и от диктатуры пролетариата. Поскольку большевики связывают диктатуру пролетариата только с партией, постольку они фактически отказываются от демократии и осуществляют не диктатуру пролетариата, а диктатуру партии, или, что еще хуже, диктатуру ее вождей и т. п. По мнению Р. Люксембург, диктатура пролетариата не может противоречить демократии, т. к. последняя есть политическое выражение широких масс народа, их участия в решении государственных проблем и управлении обществом. Она писала по этому поводу о том, что пролетариат, отказываясь от социалистической революции во имя демократии, совершает предательство по отношению к самому себе, Интернационалу и революции. Но если он уже начал осуществлять социалистические преобразования, т. е осуществлять «диктатуру