83. И хотя общетеоретические ответы на эти вопросы были сформулированы в Программе правящей партии, новые послевоенные условия жизни общества снова поставили их в повестку дня. Решение этих вопросов обострилось в связи с возникшей в конце 1920 года дискуссией внутри партии.
Главная проблема, к которой свелась эта дискуссия, состояла в том, способны ли профсоюзы с сегодня на завтра сосредоточить в своих руках управление всем народным хозяйством, или нет? Вопреки ныне распространенному мнению о том, что большевики якобы хотели доверить неграмотной кухарке управлять страной, Ленин, считал, что рабочие и крестьяне должны сначала научиться управлению, прежде всего в рамках своих профсоюзов, и лишь после того как иным станет их культурный уровень, когда исчезнут классы и будет полностью построено социалистическое общество, рабочие сумеют взять в свои руки управление народным хозяйством. Он говорил: «Разве знает каждый рабочий, как управлять государством? Практические люди знают, что это сказки...»84. По его мнению, профсоюзы как раз и есть та школа, где они должны будут учиться управлению многие годы. Пока же функцию управления государством осуществляет наиболее сознательная часть рабочего класса в лице коммунистической партии, которая ведет за собой не только рабочих, но и крестьян, составляющих большинство населения страны.
Что касается профсоюзов, то они хороши тем, что исходят из реального уровня развития рабочего класса (а этот уровень был достаточно низким в то время: часть рабочих и крестьян была вообще неграмотной). Тем самым профсоюзы превращались для рабочих в своеобразную школу, в которой рабочие сначала учатся управлять производством в рамках конкретных трудовых коллективов, а затем и целых отраслей промышленности. В профсоюзных организациях рабочие имеют возможность подымать свой профессиональный и культурный уровень, улучшать условия и производительность труда, защищать свои социальные права, бороться с бюрократизмом, воспитывать массы трудящихся в духе коммунизма. Вот почему Ленин называл их «школой коммунизма».
Возникшая в партии дискуссия о профсоюзах затронула многие вопросы теории и практики социалистического строительства. Для современного читателя эта дискуссия особенно интересна тем, что в ней на примере понимания роли профсоюзов в обществе, раскрываются многие философско-теоретические представления Ленина о диалектике, о соотношении политики и экономики, о природе советского государства, о демократии и ее перспективах в советском обществе.
Так, полемизируя с «буферной» платформой Бухарина, пытавшегося примирить и соединить взгляды Троцкого, видевшего в профсоюзах прежде всего «административно-технический аппарат управления производством», и Зиновьева, отстаивающего идею профсоюзов как «школы управления», Ленин показывает эклектическую, или сугубо формальную, природу подобного «соединения». С его точки зрения, нельзя говорить, что профсоюзы, с одной стороны, «школа», с другой, «аппарат»: это не диалектика, а эклектика. Они «со всех сторон» школа. «... Профсоюзы суть школа, школа объединения, школа солидарности, школа защиты своих интересов, школа хозяйничанья, школа управления»85.
В ходе дискуссии оппоненты Ленина упрекали его в преувеличении «политического» подхода к профсоюзам, полагая, что в этом случае главным подходом должен быть подход «хозяйственный». Ленин, напротив, видел в попытках эклектического соединения «хозяйственного» и «политического» подходов, которые предлагал Бухарин, прямой отказ от «азбучных» истин марксизма и диалектики. Он писал об этом в брошюре «Еще раз о профсоюзах...»: «Теоретическая неверность вопиющая. Политика есть концентрированное выражение экономики - повторил я в своей речи, ибо раньше уже слышал этот ни с чем не сообразный, в устах марксиста совсем недопустимый, упрек за мой «политический» подход. Политика не может не иметь первенства над экономикой»86.
Данные рассуждения Ленина были, фактически направлены против так называемого «экономического детерминизма», дань которому в свое время отдавали его оппоненты, а сегодня отдают различного толка «творческие» марксисты. Слова Ленина о «первенстве политики над экономикой» во многом остаются не проясненными и не понятыми для многих. И хотя Ленин совершенно ясно дает понять, что первенство политики над экономикой существует потому, что политика есть «концентрированное выражение экономики», многие продолжают видеть в этих словах своеобразный отказ Ленина от материалистического понимания истории, которое исходит из понятия «первичности» экономики перед политикой. Что же означает ленинское выражение «политика есть концентрированное выражение экономики»?
На мой взгляд, оно означает то, что политика придает приоритетный и всеобщий характер тем классовым интересам, которые в данный момент господствуют в обществе. В этом смысле политика всегда «первенствует над экономикой». Происхождение политики из экономики (ее известная «вторичность») вовсе не исключает ее первенства перед экономикой и с точки зрения функционирования общества. Так, в буржуазном обществе политика, выражая («концентрируя») интересы господствующего класса буржуазии, всегда первенствует (господствует) над экономическими интересами рабочего класса и крестьян. В советском обществе, наоборот, государство, в первую очередь призвано выражать («концентрировать») интересы рабочего класса, ведущего за собой громадное большинство крестьян, против интересов капитала. Здесь, уже интересам рабочего класса придается всеобщий характер, здесь его интересы «первенствуют» над интересами других слоев общества и его отдельных производителей. Рабочие, по Ленину, это класс, «который миллионы разбросанных, распыленных крестьян объединяет своей промышленностью»87.
Нарушение первенства политики над экономикой в условиях Советской власти, по Ленину, с неизбежностью ведет к крушению этой власти. Так, ошибочная трактовка Троцким, Бухариным и Шляпниковым роли профсоюзов в советском обществе вела фактически к расколу правящей партии и профсоюзов, а это и могло привести к падению Советской власти. «Если партия раскалывается с профессиональными союзами, - говорил Ленин, - тогда партия виновата, и это наверняка гибель Советской власти. У нас нет другой опоры, кроме миллионов пролетариев... Никто не может нас погубить, кроме наших собственных ошибок. В этом «если» вся штучка. Если мы вызовем раскол, в котором мы виноваты, все полетит по той причине, что профессиональные союзы не только ведомство, а источник, из которого берется вся наша власть»88. Вот почему, по его мнению, не решив сначала политического вопроса о роли профсоюзов в советском обществе невозможно правильно решить и другие более частные производственные, управленческие и воспитательные вопросы.
Дискуссия о профсоюзах интересна также тем, что на ней был поднят важнейший вопрос о социалистическом принципе распределения. Оппонируя Троцкому, считавшему, что в производстве должен быть принцип «ударности», а в потреблении принцип «уравнительности», Ленин подчеркивал, что такое понимание теоретически неверно, ибо противоречит материалистическим взглядам. Он писал: «Ударность есть предпочтение, а предпочтение без потребления ничто... Предпочтение в ударности есть предпочтение в потреблении. Без этого ударность - мечтание, облачко, а мы все-таки материалисты. И рабочие материалисты; если говоришь ударность, тогда дай и хлеба, и одежды, и мяса»89. Не следует забывать, что равное право, примененное к неравным людям, превращается в право неравное, несправедливое. Эти слова особенно актуальны, если учесть, что «уравниловка» в советские времена была одной из главных причин экономического и социального отчуждения трудящихся, приведшего в итоге к падению Советской власти в начале 1990-х гг.
Несмотря на ленинскую критику идеи уравнительности, она стала широко использоваться Сталиным в практике социалистического строительства. Так, в 1930-е гг. он, например, резко выступил против С. М. Кирова, который добивался улучшения продовольственного снабжения рабочих Ленинграда в связи с повышением ими производительности труда. В итоге «уравниловка», утвердившаяся в годы сталинского правления, стала одной из главных причин социально-экономического отчуждения трудящихся, способствующего падению советской власти в начале 1990-х гг.
Нельзя забывать также, что социализм по объективным причинам (в силу исторической неразвитости производительных сил) полного равенства дать не может, следовательно, в нем с неизбежностью сохраняется принцип распределения «по труду», а не «по потребностям». Поэтому здесь сохраняется и государство, призванное следить за мерой труда и мерой потребления граждан.
По мере осуществления НЭПа все острее давали о себе знать проблемы, возникшие в политической сфере. Эти проблемы в основном касались неэффективного функционирования Советского государства, подвергнувшегося серьезной бюрократической деформации. Они были связано с тем, что за годы, прошедшие после Октября, большевикам не удалось радикально реформировать государственный аппарат, который по выражению Ленина был «заимствован от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром». Представляя из себя «буржуазную и царскую мешанину», такой аппарат был, конечно «чужд» революционной практике создания нового общества90.
По мнению Ленина, только наркомат иностранных дел отвечал в полной мере требованиям советской власти и ее политики, что касается остальных наркоматов, включая Рабкрин, то они не справлялись со своей ролью государственного управления страной. Широко распространившийся бюрократизм блокировал исполнение многих политических решений, ставя под угрозу выполнение новой экономической политики, других важнейших политических решений, принимаемых политбюро и правительством страны. Ленин образно сравнивал действие этого аппарата с машиной, которая «едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины»