Отвечать на эти вопросы нужно и в связи с тем, что в последнее время по мере банкротства либеральных реформ в России стала буквально мифологизироваться роль Сталина в истории, как якобы выдающегося руководителя страны, незаурядного политика и стратега.
В научной среде и во многих средствах массовой информации в настоящее время широко распространился миф о Сталине как «недоктринерском», «умном» и «эффективном» менеджере, сумевшем провести на практике необходимую для советской страны коллективизацию и индустриализацию. К подобной точке зрения сегодня все чаще склоняются не только неосталинисты или националисты, но и некоторые либералы, и даже марксисты. Так, член редколлегии левого журнала «Альтернативы», доктор экон. наук А. И. Колганов на одном из «круглых столов», посвященных Октябрьской революции говорил: «Сталин не был доктринером. Он видел, что бухаринская программа не может быть реализована, но не по теоретическим соображениям, а в реальности. Кризис сельскохозяйственных заготовок 1928 г. показал, что крестьянин не хочет идти по предложенному социалистическому пути. Была и другая программа - Троцкого, не очень ясно оформленная. Она заключалась в том, что мелкобуржуазные слои нужно прижать, но не сильно обижать, а ставку делать на развитие самодеятельной инициативы рабочего класса. Теоретически очень красивая программа, но не реальная в условиях советской России»142.
По мнению А. Колганова, опираться в хозяйственном строительстве на пролетариат было невозможно, т. к. на роль руководителя он «не тянет», на буржуазию было нельзя, ибо она «враждебна». В итоге остается одна бюрократия, которая правомерно взяла «все рычаги власти» в свои руки в проведении индустриализации и коллективизации. При этом он делает следующий «оптимистический» вывод: тактика опоры на бюрократию «себя оправдала, но как длительная историческая перспектива она оказалась безуспешной»143.
Что можно сказать по этому поводу? Эти рассуждения мало чем отличаются от прямой апологетики сталинской политики. Их автор даже не замечает собственной противоречивости. На самом деле, разве можно отрицать теоретические взгляды «правой» и «левой» оппозиции, если они не проверены на практике? Разве можно говорить о тактической «оправданности» политики Сталина в сельском хозяйстве, если она привела его к стагнации на многие годы. Наконец, как можно «оправдывать» тактику, которая в «перспективе» «оказалась безуспешной»? Надеюсь, читатель сам сумеет ответить на эти вопросы.
Считать Сталина «не доктринером», «творцом», «эффективным» менеджером и т. д. можно, только закрыв глаза на миллионы жертв его поистине каннибальской политики, ничего общего не имеющей с идеалами и ценностями социализма. Согласиться с вышеприведенными оценками его деятельности можно только в одном случае: если под «творчеством» понимать не теорию НЭПа, с которой выступил Ленин, а сталинский возврат в начале 30-х гг. от НЭПа к политике «военного коммунизма», не ленинскую идею постепенной добровольной кооперации на селе, а «большой скачок», связанный с коллективизацией, наконец, не проект дебюрократизации и реформы советского государства, предлагавшийся Лениным, а создание Сталиным тоталитарной системы, с ее незаконными массовыми репрессиями.
Утверждения о якобы «недоктринерской» и «творческой» натуре Сталина нам напоминает известное «творчество» Воланда из «Мастера и Маргариты» М. Булгакова. Отличие только в том, что Воланд в писательском воображении применял метод «секир башка» только к отдельным нехорошим персонажам романа «Мастер и Маргарита», а Сталин пользовался им в реальной действительности применительно к сотням тысячам ни в чем не повинных людей.
На самом деле, никакого «творческого», а тем более «эффективного менеджера» в лице Сталина не было. Он был хитроумным, но недальновидным политиком, допускавшим на практике весьма грубые ошибки. Это от него исходили нереальные цифры пятилетних планов, абсолютизация чрезвычайных мер в политике, стратегические просчеты в оценке предвоенной ситуации накануне 1941 года, полное пренебрежение ценностью человеческой жизни в ходе войны и т. д.
Как уже говорилось, у Сталина был свой доморощенный проект строительства нового общества, чуждый марксизму и научно обоснованному проекту Ленина. Нельзя забывать, что идеи индустриализации, кооперации и культурной революции принадлежали Ленину, а не Сталину. Ленин хотел и предлагал провести индустриализацию страны, прежде всего за счет повсеместной экономии средств в хозяйстве и радикального сокращения бюрократического госаппарата, а кооперацию - за счет строгого соблюдения принципа добровольности и механизации сельского хозяйства.
Ни тот, ни другой завет Ленина не были выполнены Сталиным. Мало того, по сравнению с этими заветами он делал нечто прямо противоположное им. В итоге, научно продуманный и мирный план создания социализма он заменил собственным произволом и насилием над людьми. Страшны «плоды» его диктаторского режима власти, когда физически и морально уничтожались лучшие люди страны: выдающиеся руководители партии и государства, талантливые ученые и представители культуры.
По данным доклада комиссии ЦК КПСС Президиуму ЦК, только за 1935—1940 годы за «антисоветскую деятельность» было арестовано 1 980 635 человек, из них расстреляно 688 503. Соответственно за 1937—1938 годы арестовано 1 548 366 и расстреляно 681 692144. В итоге был уничтожен весь тонкий слой революционеров, о которых в свое время Ленин говорил, что для них правдивость и честность были естественными человеческими качествами.
Сталинская политика, абсолютизирующая насильственные методы социалистического строительства, естественно встретила активное сопротивление ей как со стороны крестьянства (особенно на юге страны), так и внутри партии сначала со стороны «левой», а затем и «правой» оппозиции. Это сопротивление также проявилось в голосовании на XVII съезде партии, в программном демарше Рютина, обличительном письме Раскольникова, в критических высказываниях Крупской, Пятницкого и других ветеранов партии145.
Ответ Сталина был жестким и по-иезуитски расчетливым: он решил уничтожить всех свидетелей своих провалов в политике. Отсюда Большой террор конца 30-х гг. и превращение во «врагов народа» выдающихся деятелей революции и советской власти. Отсюда же «дело Кирова» и знаменитые фальсификации Московских процессов, гонения на «старых большевиков» и полная «зачистка» ближайших соратников Ленина, упомянутых в его Политическом завещании.
Как свидетельствуют новейшие исторические документы (в частности, опубликованные «расстрельные списки» сотен людей, которых приговорил к смерти своей подписью Сталин), не революция «пожирала своих детей», а лично Сталин со своими ближайшими соратниками уничтожили почти всю так называемую «ленинскую гвардию». Это они вместо постепенного сворачивания насильственной функции государства и расширения социалистической демократии создали всепроникающую машину уничтожения инакомыслящих, это они вместо научного марксистского мировоззрения создали религию коммунизма, по которой идеальное будущее нуждается в жертвоприношениях настоящего. В этом смысле Сталин справедливо заслужил звание «могильщика революции».
Конечно, было бы антиисторично сводить все негативные стороны в строительстве социализма только к одной фигуре Сталина. Сталин был лишь вершиной пирамиды власти, которая в XX веке получила название «тоталитаризм». Что из себя представлял этот режим политической власти? Какие ему присущи общие черты, и в чем проявилась его специфика в рамках советской истории?
Как известно, впервые понятие «тоталитаризм» стало употребляться в Европе для характеристики режима государственной власти, охватывающего своим политическим влиянием практически все сферы общественной жизни в современном массовом обществе. Наиболее тесно понятие «тоталитаризм» связано с фашистскими режимами государственной власти. Как уже говорилось, это понятие вошло в оборот после его активного употребления Бенито Муссолини. Вот, например, что он говорил о роли фашистского государства в обществе в своей известной статье «Доктрина фашизма»: «Фашистская концепция Государства всеобъемлюща; вне его не существует ни человеческих, ни духовных ценностей, либо они имеют ценность значительно меньшую. Понимаемый таким образом фашизм тоталитарен...»146. По мнению Муссолини «вне Государства нет индивидов, или групп (политических партий, экономических союзов, социальных классов)»147. Оно организует нацию и является центральным мотивом человека, оно живет в его сердце, является своеобразной «душой души».
Как мы видим, Муссолини словом «тоталитаризм» характеризует всевластие и всеобщность государства, в котором он видит важнейший и отличительный признак фашистской доктрины, позволяющий отличить ее от социализма, либерализма, тред-юнионизма и других социальных учений. И в этом он совершенно прав: либерализм минимизирует роль государства в обществе, а социализм, как и анархизм, ставит своей стратегической целью ликвидацию государства, вообще. Что касается стремления Сталина, неосталинистов и наших современных «державников» связывать социализм, по сути дела, с вечным господством государства, доказывает лишь одно: они ближе к политической философии Муссолини, чем к марксизму и социализму.
Как известно, фашизм рассматривает государство как некую корпорацию, в которой объединяются все: буржуа и пролетарии, крестьяне и интеллигенция. Оно разрешает противоречия капитализма, личности, семьи и общества, подчиняя их единой политической воле. Фашистское государство является своеобразным духом нации, связывая различные социальные группы и различные поколения между собою. Такое тотальное государство не есть государство прошлого: оно плод XX века.