Люди не только рабы существующих условий, они могут эти условия познавать и изменять. Именно это Ленин имел ввиду, когда предлагал совершить в нашей стране настоящую культурную революцию, означающую не только ликвидацию безграмотности, но и органическое усвоение всех прогрессов капитализма, начиная с техники и кончая культурой. Ленин последовательно добивался раскрепощения труда путем добровольной его кооперации и ликвидации его принудительного, наемного характера. Что касается Сталина, то он пошел иным путем, путем насильственного принуждения людей к труду. Тем самым, он полностью дискредитировал идею социализма, связанную с освобождением труда, которую разделяли и разделяют все подлинные марксисты и социалисты.
Нельзя принять и тем более оправдать сталинизм и по сугубо идеологическим соображениям. Дело в том, что идеология сталинизма была далекой от марксистской науки, она, скорее всего, напоминала светскую религию, прикрывающуюся марксистской терминологией. Об этом, прежде всего, говорит и культ личности Сталина, который он в отличие от Маркса и Ленина, всячески инициировал и поощрял. В этой связи достаточно прочесть его редакционные заметки на тексте «Краткого курса истории ВКП(б)», в которых он неоднократно восхваляет самого себя.
Сталину нравилось, когда люди писали и говорили, что «Сталин - это Ленин сегодня, а Ленин - это Сталин вчера» (выражение Анри Барбюса). Пропаганда здесь сделала свое дело. В итоге, на основе такого отождествления Сталин и создал культ собственной «безгрешной» личности, достигший к концу его жизни фантастических размеров. Поощряемый им культ «вождя всех народов» подчас принимал откровенно религиозный характер. Вспоминается, в этой связи, празднование 70-летия Сталина, когда над Москвой был поднят на дирижабле его громадный светящийся портрет, видимый со всех сторон. Небо Москвы в этом случае превратилось в купол гигантского храма - города, где люди могли созерцать яркий образ «великого кормчего человечества». Так, некогда бывший «революционер» и «большевик» становился своеобразным земным божеством, а его учение о социализме превращалось в религию.
Все это, конечно, никакого отношения к подлинному Ленину и научному социализму не имело и не имеет. В этом смысле глубоко ошибочна «теория тождества двух вождей», которую и сегодня продолжают поддерживать и распространять политики и идеологи как левого, так и правого толка. В ней нет и доли правды. Говорить о тождестве Ленина и Сталина, значит, на мой взгляд, приравнивать великого революционера и «могильщика революции», гениального политика и хитроумного политикана, интернационалиста и шовиниста, глубокого теоретика и примитивного эмпирика, основателя Советского государства и создателя тоталитарного режима власти. Одним словом, как нельзя приравнивать жертву и палача, так нельзя приравнивать Ленина и Сталина157.
Особенно неприемлемо отождествление сталинизма с победой Советского Союза в Великой Отечественной войне. Эта победа была одержана не благодаря, а вопреки сталинизму, который вынужден был временно отступить, хотя репрессии продолжались и в это трудное время, в частности, по отношению к бывшим окруженцам и попавшим в плен не по своей вине. В тоже время, многие участники войны отмечают определенный демократизм, имевший место в годы войны особенно в отношении между рядовыми солдатами и их командирами, понимающими решающую роль солдат в достижении победы.
Следы демократизма и подлинного патриотизма в годы войны проявлялись как на передовой, так и в тылу. Особенно находили они свое отражение в стихах и песнях той поры, которые продолжают жить и сегодня. Конечно, победа в этой войне далась не легко: десятки миллионов советских людей отдали за нее свои жизни. Но нельзя забывать, что без этих жертв не было бы не только освобождения Советского Союза, но и всей Европы от «коричневой чумы» XX века. Победа над фашизмом породила мощные освободительные и демократические настроения в советском обществе, которых так боялся и пытался ликвидировать Сталин сразу после войны. Позднее они сыграли свою положительную роль в подготовке и проведения XX съезда партии, решительно покончившего с культом личности «вождя всех народов»
Не смотря на тотальный и длительный характер сталинского режима власти, он все-таки не сумел переделать в своем духе всех советских людей. Это хорошо прослеживается на его исторической судьбе.
В 50-е гг. наступает исторический предел его функционирования и развития. Взяв, в свое время, вверх над демократической ленинской традицией, он был вынужден, в конце концов, сойти с исторической сцены. Чтобы двигаться вперед, советской стране нужно было вобрать в себя плоды начавшейся в мире научно-технической революции, размагнитить и освободить головы людей от прежних идеологических догм, осуществить на деле демократизацию общества. Однако выращенная Сталиным государственно-партийная номенклатура всячески этому сопротивлялась. Отсюда и возникла необходимость в XX съезде партии, который нанес по этому режиму сокрушительный удар, приступив к восстановлению ленинской модели социализма с ее демократическими нормами партийной и государственной жизни.
XX съезд во многом вернул изначальный смысл социалистической идее, искаженной теорией и практикой сталинизма. Решения съезда имели большой нравственный смысл, возвращавший людям веру в правду и справедливость. Было положено начало радикальным преобразованиям тоталитарной системы, обеспечению гражданских прав советских людей, реформированию и демократизации существующей политической системы. Характерно, что это сегодня не хотят замечать ни коммунистические, ни либеральные фундаменталисты. Первые даже пошли на то, чтобы дезавуировать решения этого съезда158. Однако прогрессивное значение XX съезда компартии Советского союза невозможно ликвидировать уже никому. Его решения привели к улучшению жизни миллионов людей, положили начало активной социальной политике и освобождению духовной жизни народа. Наступил период, названный в народе «оттепелью». Он привел к либерализации политики и культурной сферы. В этот период наблюдается резкий взлет науки и искусства: именно тогда возникло знаменитое поколение «шестидесятников», внесших существенный вклад в развитие литературы, поэзии, кино и др. видов искусства.
В истории советской страны найдется немного документов, которые сыграли решающую роль в ее продвижении к свободе и демократии. Среди них одно из первых мест, безусловно, занимает доклад Н. С. Хрущева XX съезду КПСС «О культе личности и его последствиях». Несмотря на свое малоговорящее название, он стал значительной вехой не только в советской, но и всемирной истории. В этом докладе не только осуждался «культ личности» Сталина: в нем впервые в советской истории было откровенно сказано о том, к каким трагедиям и человеческим жертвам может привести политика, игнорирующая ленинское идейное наследие и сугубо научное понимание социализма. Особенно, нельзя забывать, что доклад Н. С. Хрущева и принятые на его основе решения съезда привели на практике к реабилитации сотен тысяч советских граждан. После этого съезда началось настоящее освобождение общественного сознания от догм и идеологических стереотипов сталинской эпохи, возникла всеобщая демократическая атмосфера в общественной и культурной жизни страны.
Что же касается «родимых пятен» сталинизма, оживших в годы «застоя», то их полностью ликвидировала Перестройка, показавшая на деле, что «социализм» и «демократия» во многом родственные понятия. Достаточно в этой связи вспомнить ее основной лозунг: «Больше социализма - больше демократии!». Раскроем эту мысль подробнее.
До сих пор бытует мнение, что у перестройщиков и их лидера не было никакой идеологии, никакой стратегии обновления советского общества. В свое время данную точку зрения наиболее наглядно выразил писатель Ю. Бондарев, сравнив перестройку с самолетом, который не знает куда лететь и где произвести посадку. Сегодня аналогичные взгляды высказывают многие критики перестройки справа и слева, считая ее «ездой в незнаемое». Тем не менее, с нашей точки зрения, эти взгляды далеки от объективности. Они верны лишь в той части, что теория перестройки не могла появиться сразу в готовом виде в голове ее инициаторов, а вырабатывалась постепенно на основе практического движения. Однако уже к концу 1988 года концепция перестройки, в основном, сложилась, что позволяло ее сторонникам с полным сознанием реформировать общество.
Это подтверждается многими официальными и неофициальными материалами и документами перестройки. Приведем в этой связи малоизвестный факт, связанный с написанием и подготовкой к изданию брошюры М. С. Горбачева «О социализме». Так, в августе 1988 года в разговоре со своим помощником М. Горбачев говорил, что он категорически не согласен с теми, кто утверждает, что мы не имеем теории и политики перестройки. При этом он подчеркивал: «Мы их имеем. Суть их в том, чтобы раскрыть потенциал социалистического строя, освободиться от деформаций, последствий культа, застойного периода, от всего того, что тормозило и мешало развитию социализма и привело к тяжелой предкризисной ситуации все наше общество.
Сердцевина нашей нынешней концепции в том, чтобы вернуть человека как главное действующее лицо в политический процесс, в экономику, в духовную сферу, до конца довести работу, которую начал Октябрь 1917 года. Преодолеть полосу отчуждения человека от производства, от власти, от культуры. Из этого вытекала необходимость перестройки, демократизации, гласности, а затем и политической реформы, иначе говоря, необходимость коренного пересмотра политической системы, коренных изменений в промышленности, на транспорте, в торговле, в бытовом обслуживании»159. Примечательно, что в этом разговоре М. Горбачев называет перестройку «нашей новой революцией», сове