Однако вернемся к тексту Бузгалина. После анализа экономической сферы он рассматривает сферу социальных, политических и духовных отношений в СССР, извлекая из них соответствующие уроки. Обобщая можно сказать, что и в этих сферах советского общества проявлялись и боролись друг с другом две противоположные тенденции, ведущие к социализму и препятствующие ему. С одной стороны, это рожденное Октябрем стремление советских людей к социальному равенству, солидарности и общему благу, увлеченность романтикой неизведанного, постоянная тяга к просвещению и образованию. У этих людей всегда сохранялась память о Советах как подлинно демократической власти трудящихся. Она в периоды истории, связанные с Октябрем, решениями XX съезда и перестройкой, подкреплялась на практике непосредственным участием граждан в различных формах социального и культурного творчества, местного и производственного самоуправления, освоением и отстаиванием в общественной жизни ценностей высокой культуры, идеалов социализма и интернационализма.
В тоже время, советские люди видели постепенное разложение и перерождение советской и партийной номенклатуры, пользующейся огромными и незаслуженными привилегиями, распространением в ее среде ценностей потребительства, индивидуализма и карьеризма. В последние годы существования советской страны особенно бросались в глаза безыдейность и двоедушие представителей правящей государственной и партийной номенклатуры, использование ею двойных стандартов и правил поведения (одни - для «верхов», другие - для «низов»). Отказавшись на деле от официально провозглашенной коммунистической идеологии, номенклатура, в конечном итоге, обменяла государственную власть на частную собственность и капитал. Это стало возможным тогда, когда заручившись поддержкой руководства западных стран, советская бюрократия произвела политический переворот в стране, в результате которого были ликвидирована Советская власть, окончательно преданы интересы трудящихся, и полностью реставрированы буржуазные отношения.
Как же такое могло случиться? Думаю, дело в том, что силы, отстаивающие стратегию демократического обновления советского социализма, не сумели ее полностью реализовать. Левые партии и движения оказались раздроблены. Часть из них вообще не понимала, что происходит в реальности (например, многие коммунисты голосовали за ратификацию Беловежских соглашений, распустивших СССР). В итоге, все они оказались бессильны против реставрации капиталистических отношений в стране. Их поражение стало фактом истории. Таким образом, социалистический эксперимент, начавшийся в Октября 1917 года, трагически завершился.
Сегодня многие граждане России, столкнувшись с пришествием олигархического капитализма, испытывают невиданные ранее жизненные перегрузки. Они связаны с падением их уровня жизни, возникновением уже давно забытой безработицы, постоянным повышением цен на коммунальные услуги и продукты первой необходимости, появлением богатых и бедных, ликвидацией многих социальных гарантий, ростом детской беспризорности, разросшейся наркоманией и алкоголизмом, разгулом преступности, всепроникающей коррупцией во властных структурах, взаимной отчужденностью людей, их идеологической и нравственной аномией.
Появление названных фактов в «новой» России есть своеобразный урок всем левым силам, который, к сожалению, ими пока не осознан до конца. Вместе с тем, только всесторонне поняв и осознав трудный и противоречивый опыт рождения, становления и падения реального социализма в СССР, можно увидеть новые пути его возрождения в России и мире. Таков общий вывод, который делает Бузгалин на основе своих теоретических рассуждений в книге.
Близки к позиции Бузгалина точки зрения двух западных ученых: американского профессора Давида М. Котца и немецкого историка Бруно Малова. Они не только видят в СССР реальную попытку создания альтернативной социалистической системы, впервые в истории бросивший «полномасштабный вызов» системе капитализма, но и конкретно показывают, что нужно понять и что необходимо сделать сторонникам левой идеи в XXI веке, чтобы не повторять ошибки создания реального социализма в СССР.
Так, Давид Котц уверен, что советская система базировалась на некоторых из ключевых институтов, без которых невозможно практически осуществить идею социализма. К ним он относит, прежде всего, «государственное владение предприятиями, экономическое планирование и производство ради непосредственного использования продукции, а не ради прибыли»49. Наряду с этим он отмечает, что СССР имел и ряд черт, которые не вписывались в классические представления о социализме. К ним он относит появление привилегированной бюрократической элиты, репрессивную деятельность государства против собственного народа, наличие авторитарных отношений на производстве, строгий контроль административной системы над частной жизнью людей. По его мнению, попытка М. Горбачева реформировать такую систему путем устранения ее репрессивных и несоциалистических сторон, оказалась неудачной. В итоге она «прекратила свое существование и была реинтегрирована в капиталистическую систему»50.
Как известно, по мнению, многих западных ученых (как правило, либералов) и соответствующих средств массовой информацией, сам факт исчезновения СССР свидетельствует о нежизненности или утопичности самой эгалитарной идеи социализма. Иное мнение у Д. Котца. Он считает подобные трактовки гибели СССР не выдерживают критики и не подтверждаются историческими документами и фактами. На самом деле, по его мнению, советская система, особенно в экономической сфере, была до самого конца достаточно жизнеспособной. Так, в конце 1980 гг. выпуск продукции не только не снижался, но даже медленно нарастал. И только в 1990-1991 гг. в связи с отменой централизованного планирования и с объявлением грядущей приватизации государственных активов и рядом других факторов, произошел спад в экономике. С его точки зрения, «советская плановая экономика не «рухнула», а была демонтирована политическими решениями»51. Этому способствовали, в частности непродуманные решения центральной власти (в частности, закон «О государственном предприятии»), породившие неконтролируемый рост денежных доходов населения, планируемая приватизация госпредприятий, заявление Б. Ельцина о суверенитете России и ее фактическом неподчинению союзному центру и др. Он считает, что благодаря именно этим факторам линия «прокапиталистической коалиции взяла верх над социалистическими реформаторами», стремившихся осуществить превращение «государственного социализма в демократический»52.
Д. Котц уверен, что точные представления о недостатках советской системы, способствующие ее падению, с другой стороны, могут подсказать реальные пути, ведущие к грядущему социализму XXI века. Знание их даст в будущем возможность завершить на практике незавершенную перестройкой стратегию движения российского общества к демократическому социализму. В этой связи, автор выступает оппонентом тех критиков, которые доказывают, что советская система государственного социализма была нереформируема. (Курсив мой - Б.С.). По его мнению, при более благоприятных временных и политических условиях, демократическое реформирование советской системы могло бы успешно завершиться.
При этом Д. Котц выделяет три взаимосвязанных изъяна советской системы. «Во-первых, в противоположность ее притязаниям на то, чтобы быть государством рабочих, она управлялась привилегированной элитой. Во-вторых, государство, посредством которого эта элита правила, было авторитарным, оно отказывало населению в гражданских правах и свободах. В-третьих, как политические, так и экономические институты были крайне централизованными и иерархическими, все важные решения в них принимались в центре небольшой группой высших должностных лиц, в то время как остальное население, как предполагалось, «должно было просто выполнять их указания»53.
Можно спорить о том, насколько формулировка двух первых изъянов советской системы полностью соответствуют реальной действительности: не всегда советская элита была привилегированной (например, при Ленине), были в истории и демократические периоды развития (мы их уже называли). Однако бесспорно то, что со временем советское государство переродилось, став полностью бюрократическим и иерархическим, что привело его на практике к отчуждению от народа и, как следствие, к падению СССР. Прав автор, когда говорит: «В целом в советской системе отсутствовали институты, через которые люди, - в роли потребителей, производителей, членов сообществ, - могли бы участвовать в принятии решений, касающихся производства и распределения. В ней было экономическое планирование по форме - но не было важнейшей сути планирования»54, связанного с участием в нем самих граждан общества.
Сделав данное обобщение, Д. Котц из названных выше трех основных изъянов выводит соответствующие три основные урока для социалистической системы будущего. Это, прежде всего, создание «демократического государства», в котором «должны соблюдаться личные права граждан». Это использование в управлении вместо централизации и иерархии альтернативных институтов. Наконец, это наличие институтов, «предотвращающих формирование привилегированной и доминирующей элиты»55.
Обращаясь к историческому опыту перестройки, автор признает, что тогда удалось вплотную подойти к созданию демократического государства, введя свободные и альтернативные выборы, конкуренцию политических организаций, принять законы о независимости судебной власти и СМИ. Вместе с тем, и тогда, по его мнению, сохранялась однопартийная система, которая «не может служить элементом демократии», ибо, в принципе, не имеет возможности представлять интересы всех граждан общества. Исходя из сказанного, автор ищет реальные средства, способствующие демократизации будущей системы социалистического общества, и находит их в трактовке идей рыночного и самоуправленческого социализмов. В первом случае, с его точки зрения, дем