ментской трибуны, конечно, можно выступить с пламенными речами. Но эти пламенные речи существуют отдельно от массового движения, эти речи, обратите внимание, обращены не к массам (даже если массы прочитают их потом в газете), а к аудитории, которая совершенно не похожа на простых трудящихся и живет по совершенно другим законам. Вы либо устраиваете представление для прессы, либо ставите перед собой задачу убедить в своей правоте ваших коллег-парламентариев, которые далеко не являются вашими единомышленниками.
Превращать парламент в цирк, как это делает Владимир Вольфович Жириновский, может только человек, глубоко презирающий своих избирателей и демократию вообще. Депутат, представляющий рабочих, должен доказать, что ничем не хуже буржуазных парламентариев. К тому же он должен способствовать решению практических вопросов своих избирателей. Короче, он должен быть эффективен. Ему приходится идти на компромиссы, договариваться с представителями других партий. Короче, он понемногу проникается духом буржуазного парламентаризма. И чем более эффективно в интересах трудящихся он работает, тем больше он этим духом проникается.
Это естественный, как сказали бы христиане, соблазн или искушение парламентской системы, с которым сталкивается любой депутат независимо от своих политических воззрений. Вы находитесь в некоем коллективе и, хотите вы этого или нет, становитесь частью этого коллектива. Вам приходится общаться с людьми, с которыми, может быть, при других обстоятельствах вы не общались бы. Это система, которая культивирует определенный тип коррупции. Парламентаризм очень легко критиковать, но надо помнить, что критика парламентаризма очень легко уходит в апологию популизма, авторитаризма и т.д. То есть культивирует что-то прямо противоположное идеалам демократии.
Левое крыло рабочего движения почувствовало, что парламентский социализм чреват серьезными проблемами для социал-демократии. Ее лидеры становились все более умеренными, все более буржуазными. В партиях торжествовал бюрократический централизм.
Ленин пытался противопоставлять вырождению социал-демократии новую модель авангардной партии. Ответ Ленина порожден специфическими условиями России, но не случайно, что идея авангардной партии получила распространение и в других странах.
Мы уже говорили про своеобразную элитарность русского пролетариата начала XX века, некое мессианское начало, свойственное его культуре.
Интеллигенция и революция
Оценивая перспективы рабочей организации, Ленин особую роль отвел передовой интеллигенции. Эта передовая интеллигенция привносит в пролетарскую среду марксистскую идеологию. Здесь Ленин выступает последовательным продолжателем традиций европейского просвещения (а большевистская партия явно опирается на традиции французских якобинцев).
Другое дело, что взгляды, изложенные Лениным в книге «Что делать?», вряд ли совпадают с представлениями самого Маркса. Автор «Капитала» отнюдь не приуменьшал значение интеллигенции, но не склонен был и преувеличивать его. Теоретик скорее просто помогает людям разобраться, нежели ведет их. С точки зрения Ленина, напротив, передовая интеллигенция возглавляет рабочий класс, ставит перед собой задачи. Рабочий настолько замучен повседневностью и тяжелым трудом, что просто не имеет времени и сил во всем разобраться. Для Маркса интеллектуал - помощник, советчик, помогающий устранить разруху в мозгах. Для Ленина - вождь. Впрочем, помощники тоже часто становятся вождями.
Ленин обнаружил разрыв между социал-демократической партийной элитой и массой, которая оказалась не способна контролировать эту постоянно сдвигавшуюся вправо, погрязшую в парламентаризме верхушку. Сделанный им вывод соответствовал его любимой поговорке «лучше меньше, да лучше». Иными словами, пусть партия будет небольшой, но обладающей высоким теоретическим и политическим уровнем. Авангардная партия значит, что элитой становится вся партия. Так возникает идея создать организацию профессиональных революционеров. Что это такое? Это организация лучших. В ней каждый член имеет такой высокий уровень политической подготовки, что всегда способен судить о действиях любого лидера и способен заменить любого лидера собой. Это, между прочим, и организация интеллигентов - не в западном понимании «интеллектуалов» как специалистов с высшим образованием, а в русском понимании, как людей, обладающих определенной культурой. По жизни эти люди могут быть рабочими, но по сути - интеллигентами. Эта интеллигенция вносит классовое сознание в отсталые массы. Так написал Ленин в работе «Что делать?».
Любой лидер в такой организации должен знать, что его можно заменить другим. (Кстати говоря, это несколько иным способом, чем предполагал Ленин, было доказано во время чисток.) В эпоху раннего большевизма все построено на чувстве товарищества и единства, когда люди могут друг друга поливать грязью во время дискуссии, а на следующий день они пойдут вместе, сознавая себя участниками одного коллектива. Эта принадлежность к коллективу культивировалась вплоть до знаменитой фразы Бухарина: «права или не права, но это моя партия».
Про ленинскую концепцию партии написано много томов как за нее, так и против. При этом, однако, обычно упускается из вида одно обстоятельство. На практике Ленин и чистом виде свою идею так и не смог реализовать. Задним числом историю партии изучали, чтобы показать, как Ленин ее строил. Но если отвлечься на мгновение от событий 1917 года, то обнаруживается, что вся история ленинского партийного строительства - сплошные неудачи. Он постоянно проигрывал меньшевикам, партия фактически распалась к началу Первой мировой войны, в апреле 1917 года, когда Ленин вернулся из эмиграции, большевиков было не только мало (это еще полбеды), но они были разобщены и дезориентированы. Только поздней весной 1917 года начинается бурный рост, вызванный не достоинствами партии, а радикальной позицией, занятой Лениным и присоединившимся к нему в последний момент Троцким. И рост этот происходит отнюдь не за счет выращивания профессиональных революционеров. Ленин сам потом постоянно жаловался, что кадры - не те. А затем большевики становятся уже правящей партией, это уже совсем другая песня. И опять же Ленин жалуется, что к партии примыкает такая публика, которую по-хорошему надо не продвигать, а расстреливать.
Короче, мы видим грандиозный успех Ленина как политика (выигравшего именно благодаря своей принципиальности), видим его успех как тактика, видим, наконец, бурный подъем революции, вынесший наверх Ленина, Троцкого, а заодно Сталина, Бухарина, Зиновьева. Но говорить об успешном строительстве партии как раз не приходится.
С чисто теоретической точки зрения концепция авангардной партии, безусловно, привлекательна, и политический успех большевиков заслонил первоначальные неудачи Ленина. Поэтому модель стала тиражироваться. При этом обнаружилось, что дееспособность такой организации зависит от ее размера. Она не может быть ни слишком маленькой, ни слишком большой. Ленинская концепция партий хорошо работает в организации, которая достаточно велика, чтобы не быть сектой, и достаточно мала, чтобы сохранять свою элитарную природу. Элитарный коллектив мало нуждается в формальных демократических процедурах. Все и так неформально общаются, понимают друг друга, доверяют друг другу. Детализированные демократические процедуры, в общем-то, являются тут излишними, даже затрудняющими взаимодействие. На уровне интуитивного общения люди добиваются большего. Но как только вы уходите от этого «среднего» формата, вы либо получаете секту, где культивируется чувство товарищества, единства уже в ущерб политической деятельности, в ущерб в контактах с теми, кто оказался вне вашей среды (самоподдержание коллектива становится главной целью коллектива), либо авангардная партия начинает быстро вырождаться в партию тоталитарного типа.
Поддерживать первоначальный уровень элитарности, теоретического образования уже не удается, потому что слишком много людей. Ленин после 1917 года постоянно жалуется: уровень падает. Не может быть элитарной организации, где состоит 200-300 тысяч человек, не говоря уже о миллионах людей. Качество кадров начинает падать. Старые элитарные кадры начинают формировать под себя массовые кадры. Эти массовые кадры имеют уже совершенно другой уровень политического образования, опыта. Так возникает знаменитое деление на «старых большевиков» (настоящих, соответствующих требованиям ленинской авангардной партии и всех остальных). Авангардная партия именно в силу своих успехов в 1917-1918 годах приходит к саморазрушению. Чем более она успешна, тем больше людей туда вступает.
В «Письме к съезду», своем политическом завещании. Ленин призывает: остановите хоть ненадолго прием новых членов в партию. Дайте подтянуться тем, кто уже вступил, перестаньте размывать революционные кадры новичками Обычно «Письмо к съезду» вспоминают в связи с критикой Сталина и нелицеприятными оценками, которые Ленин дал всем остальным своим товарищам, включая, кстати, и Троцкого. Но главная мысль была совершенно в другом. Все качества этих людей - хорошие и плохие - будут играть роковую роль именно в том случае, если партия переродится. К этому все идет, это надо предотвратить. Между тем после смерти вождя его ученики поступили с точностью до наоборот. Зиновьев и Каменев, которые в тот момент вместе со Сталиным контролировали ситуацию, объявили «ленинский призыв» в партию, резко увеличив число новичков и окончательно поставив крест на первоначальном «авангардном» проекте.
Поскольку механизмы формальной демократии предельно ослаблены, а уровень кадрового отбора резко понижен, начинается манипулирование массами. Карьеризм становится одним из главных стимулов (причем не надо думать, будто это исключает идейные мотивы, - одно с другим не редко сочетается).
Возникает ситуация, когда не нужна старая гвардия как таковая, нужен один представитель идейной традиции, наследник Ленина, который просто в силу этого (и в силу огромного разрыва между своим уровнем и уровнем массы) способен всех строить и вести. Этим вождем становится товарищ Сталин. Хотя на эту роль претендовали и другие, прежде всего Зиновьев. Троцкий, наоборот, то пытался объединить вокруг себя остатки старой гвардии, чтобы вместе защищаться от масс новичков, то, как ни странно, пытался построить новичков, опереться на молодежь, чтобы противопостави