Наиважнейшие выводы были сделаны в 1963 году, а затем (в еще более радикальной форме) несколько месяцев спустя, в 1964 году. В «Предложении о генеральной линии» (1963) было повторено, что классовая борьба продолжается и после революции и, следовательно, диктатура пролетариата продолжает быть необходимой. Месяц спустя было объявлено, что Югославия перестала быть социалистическим государством, что она не имеет с социализмом ничего общего и что ею руководит новая буржуазия. Теорию самоуправления и лозунг «заводы рабочим» сочли прямой противоположностью основным марксистским принципам социализма («Является ли Югославия социалистическим государством?»). В 1963 году Советский Союз рассматривался в Китае еще как социалистическое государство (например, в статье «Два полностью противоположных типа политики мирного сосуществования»), однако в 1964 году, выступая против утверждения Сталина, будто в Советском Союзе нет больше антагонистических классов, КПК заявила, что в СССР существует привилегированная прослойка, занимающая доминирующие позиции.
«В современном советском обществе привилегированный слой состоит из перерожденцев, которые руководят партийными организациями, государственными учреждениями, предприятиями, колхозами и совхозами; в него входят также обуржуазившиеся интеллектуалы – люди, враждебные рабочим, крестьянству, подавляющему большинству интеллигенции и служащих партийного и государственного аппаратов» («О псевдокоммунизме Хрущева и об исторических уроках, которые следует из этого извлечь», 14 июля 1964 года).
Привилегии, а также сама иерархическая структура заработной платы (в этой связи отмечалась большая доля вины Сталина) привели к перерождению и образованию буржуазной прослойки внутри категории партийных и государственных служащих.
«В настоящее время этот привилегированный слой составляет основу буржуазии Советского Союза и является главной социальной базой хрущевской ревизионистской клики. Хрущевская клика – это не что иное, как политическое представительство буржуазии Советского Союза, и особенно – привилегированных слоев этого класса… Этот привилегированный слой присваивает плоды труда советского народа и имеет доходы, которые в дюжину и даже в сотню раз превышают доходы простых советских рабочих и крестьян».
В настоящей работе мы не собираемся подробно выяснять, соответствует ли такая концепция классов и буржуазии марксистскому пониманию проблемы; главное – это выводы, к которым пришли в названной работе китайские коммунисты:
«Трудящиеся должны овладеть культурой, а интеллигенция должна обучиться ручному труду… Абсолютно необходимо сохранить систему, при которой в ручном производительном труде коллектива принимают участие служащие. Служащие нашей партии и нашего государства такие же трудящиеся, как и все, а не господа, сидящие на шее у народа… Во всяком случае, мы должны избегать создания системы, при которой небольшое число лиц получает высокую зарплату. Напротив, различия в доходах партийных, государственных работников, служащих предприятий и народных коммун, с одной стороны, и народных масс – с другой, должны быть разумными и шаг за шагом сводиться к минимуму, ни в коем случае не возрастая. Следует препятствовать тому, чтобы служащие злоупотребляли своим положением для получения каких-либо привилегий».
Во время культурной революции этот принцип получил конкретное выражение в самой радикальной форме в практике развития Китая. В «Постановлении Центрального Комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции» от 8 августа 1966 года в первом пункте говорилось:
«В настоящий момент нашей целью является борьба против тех, кто, занимая руководящие посты, следует по капиталистическому пути, и их уничтожение; наша цель – это критика и разрушение авторитета реакционных буржуазных ученых и идеологии буржуазии и других эксплуататорских классов, перестройка системы воспитания, переориентация литературы и искусства и прочих элементов надстройки, не соответствующих экономическому базису социализма, с тем чтобы способствовать укреплению и развитию социалистической системы».
В пятом пункте указывалось: «Главной мишенью настоящего движения являются члены партии, стоящие у власти и идущие по капиталистическому пути». Следовательно, и в Китае возникла прослойка, следующая по капиталистическому пути, аналогичная тем слоям, которые в Советском Союзе составляют «новую буржуазию». Перманентная же революция усиливает классовую борьбу внутри партии, и эта борьба еще далека от своего завершения.
В этой связи в девятом пункте значилось:
«Борьба пролетариата против старых идей, обычаев и привычек, против старой культуры, которая тысячелетиями создавалась эксплуататорскими классами, несомненно, продлится долго, очень долго. Вот почему группы культурной революции, комитеты и съезды активистов культурной революции не должны быть временными органами, они должны стать стабильными и постоянно действующими».
И далее:
«Необходимо ввести всеобщую избирательную систему, подобную той, которая существовала во время Парижской коммуны, для выборов членов групп и комитетов культурной революции, а также делегатов на съезды активистов культурной революции».
Вероятно, ссылка на Парижскую коммуну была бы более точной, если бы она касалась не столько всеобщего избирательного права, сколько принципа федерации; однако этот пункт «Постановления» тотчас отходит на второй план, а основополагающее значение придается другим моментам, в соответствии с которыми ссылка на Парижскую коммуну оказывается совершенно справедливой; это пункты о равенстве, борьбе против привилегий, стремление воспрепятствовать возникновению новых привилегированных слоев.
Марксисты спорили о социалистической революции: вызов, брошенный китайцами, заставил их сделать предметом спора проблему переходного строя после победы социалистической революции. «Мирный переход от социализма к капитализму?» – так называется статья Лео Хьюбермана и Пола Суизи, опубликованная в 1964 году в «Мансли ревью». Исследуя югославский пример, приводимый китайскими коммунистами, Хьюберман и Суизи пытались ответить на вопрос, возможна ли реставрация капитализма после социалистической революции с помощью «особой формы государственного капитализма» или «особой формы рыночного социализма». Вывод был таков: необходима осторожность по отношению к рынку. Рынок – тайное оружие капитализма, тогда как основа экономики истинного социализма – всеобщее планирование. В ту пору с этим выводом не согласился Шарль Беттельхейм, который нападал на миф о планировании (так он вел себя в дискуссии с «Че» Геварой) и всячески пропагандировал идею экономических реформ, утверждая, что слишком централизованное планирование ведет к огромному расточительству. В 1966 году он уже склонялся к китайским тезисам, критикуя приверженность принципу рентабельности в экономических реформах, поскольку он ведет к выплате разной зарплаты за тот же труд. В марте 1969 года Беттельхейм уже говорил о «новой буржуазии», сформировавшейся в Советском Союзе. По Беттельхейму, решающим является не противоречие между планом и рынком (хотя он продолжал выступать за постоянное уменьшение роли рынка в процессе строительства социализма), а развитие новых классовых отношений. Общество переходного периода, говорилось в письме к Суизи от 18 февраля 1970 года, это не та социалистическая формация, которую предсказывали классики и при которой продукт не превращается в товар и стоимость. Прогресс в социалистическом понимании должен состоять в усилении власти производителей над условиями собственного существования, над средствами производства и продуктами производства.
И действительно, главное противоречие социализма в переходный период развивается не между плановым и рыночным началами в экономике, а между государством и подчиненным положением производителя в обществе. Последовательное устранение рыночных отношений имеет место и в той борьбе классов, целью которой является создание новых общественных отношений уже после упразднения частной собственности на средства производства. Иными словами, именно план становится средством осуществления доминирующего положения нового господствующего класса, чего уже практически добилась в Советском Союзе государственная буржуазия[78].
Проблема реставрации капитализма в послереволюционном обществе возникла в связи с Югославией. Сейчас небезынтересно отметить, что к аналогичным выводам пришли в самой Югославии страстные сторонники самоуправления, критиковавшие опыт того же самоуправления в своей стране, но с идеологических позиций, противоположных тем, которые защищались в Советском Союзе и Китае. Мы говорим прежде всего о сотрудниках журнала «Праксис», которые критиковали деформации в системе самоуправления с позиций самого самоуправления. «Этатизм», «мифизация государства» объявлялись чуждыми социализму, который нельзя считать построенным до тех пор, пока государственный аппарат сохраняет монопольное положение в отдельных сферах общества. И здесь служащие государственного аппарата квалифицировались как «новый класс», господствующий класс, обладающий привилегиями и соответствующим статусом, класс, автоматически воспроизводящий себя своими собственными силами. Говорить об «общественной собственности на средства производства» можно лишь тогда, когда производители действительно распоряжаются ею; ведь собственность церкви в средние века тоже была формой коллективной собственности. Выражаясь словами Маркса, ассоциация свободных и равных производителей, которые сознательно действуют по общему и разумному плану, дает (если следовать модели Парижской коммуны) реальную возможность выбирать и смещать чиновников, обезличивать политические функции и превращать партию в чисто воспитательную организацию, то есть последовательно и решительно упразднять государство. Предполагаются также упразднение существенных различий в доходах и отказ от иерархической структуры заработной платы. Здесь опять-таки видно явное совпадение с тезисами, выдвинутыми китайской культурной революцией, хотя группа из «Праксиса» рассматривала Китай как страну, где огосударствление получило свое классическое выражение. Помимо предприятий, самоуправлением должны быть охвачены все стороны общественной жизни, а каждая местная община должна стать ячейкой в общей «системе общин». Сменяемость рабочих мест, профессиональная подготовка и чувство социальной ответственности трудящихся наряду с поочередным выполнением ими общественных функций должны противодействовать появлению новой бюрократии, разрушающей самоуправление, и способствовать созданию об