наше время.
2. Некоторые гносеологические концепции и подходы Маркса
Чтение основных произведений Маркса открывает нам, что первостепенным намерением его был анализ «структуры» общественных отношений, например анализ экономических и политических структур общества.
Что значит для Маркса термин «структура»? Мы можем заметить, что он эквивалентен двум другим немецким словам: Form и Gestalt; но если мы продолжим анализ, то увидим, что Struktur, Form и Gestalt обозначают отношения связи, взаимозависимости, обратной связи и отношения сочленения, существующие между элементами, составляющими одно целое. Действительно, у Маркса Struktur является эквивалентом терминов Gliederung, то есть сочленение, и Zusammenhang, то есть взаимосвязь, соединение. По его мнению, изучение общественных структур – это изучение отдельных элементов и отношений, составляющих одно целое и находящихся в отношениях взаимной зависимости друг с другом. Однако речь идет о временной связи, проявляющейся лишь при определенных условиях и в заданных рамках. Маркс полагает – и подчеркивает это в предисловии ко второму изданию «Капитала», – что структуры представляют собой реалии, находящиеся в движении, во временной связи, существующие в определенную историческую эпоху, которые, исчезая, уступают место другим реалиям.
Но следует смотреть шире и понять, почему Маркс различает связи видимые и «действительные», так как задача науки заключается как раз в том, чтобы от видимого, поверхностного перейти к скрытой структуре действительного. Таким образом, он различает видимую форму отношений и структур, Erscheinungsform, их кажущуюся видимость, и wirkliche Form, иногда называемую им Kern-Gestalt, стержневую форму, либо Kern-Struktur, стержневую структуру, то есть отношение, взятое в его внутренней, не сразу видимой структуре, которая должна быть вскрыта научным знанием. «Задача науки заключается в том, чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению» [МЭ: 25-I, 343]. Исходная гносеологическая концепция Маркса заключается в следующих положениях: каждая форма есть отношение, возникающее вновь и вновь в определенных границах, то есть существующее в движении и являющееся, таким образом, формой движения; каждое отношение может быть взято в его видимой или в его внутренней структуре; видимое движение явлений может не иметь ничего общего с их действительным движением, с внутренней структурой, с внутренними отношениями, с их стержнем; видимая, поверхностная форма отношения может не обнажать внутренней связи и действительного движения данного отношения. В этом смысле всякая стихийная форма скрывает внутреннюю, частично или полностью отличающуюся от той, что скрыта в глубине. Данное различие может доходить до полного изменения характера отношений, как в случае с меновой стоимостью товаров, представляющейся как свойство меняемых вещей, а не как отношение между людьми, которые этими товарами обмениваются.
«…Основывается характер представлений филистера и вульгарного экономиста… на том, что в их мозгу всегда отражается лишь непосредственная форма проявления отношений, а не их внутренняя связь. Если бы, впрочем, имело место последнее, то зачем вообще нужна была бы тогда наука?» [МЭ: 31, 266]
Третий гносеологический подход Маркса заключается в следующем: необходимо – в плане методологии – вначале познать структуру, а затем уже пытаться описать ее историю, то есть познать природу и способы преобразования структур, их эволюцию. Этот принцип прекрасно выражен в первом томе «Капитала»: показав, что, несмотря на кажущуюся видимость, капитал является не вещью, а общественным отношением, отношением между двумя классами, один из которых владеет собственностью на средства производства и деньги, другой – рабочей силой – единственным товаром, который он может продать, чтобы жить, Маркс поднимает проблему происхождения данного отношения в главах, посвященных первоначальному накоплению, то есть природе процессов, мало-помалу отделявших в ходе эволюции феодального способа производства крестьян от земли и сконцентрировавших денежные средства и средства производства в руках развивающегося класса буржуазии.
В этой связи стоит отметить, что Маркс в своей работе неоднократно возвращался к вопросу о природе капиталистического способа производства, применяя два различных подхода, «регрессивный» и «прогрессивный». Первый подход призван выявить в историческом разрезе, в прошлом, генеалогию, происхождение каждого из элементов капиталистического способа производства: происхождение промышленного капитализма начиная с XV века, природу капиталистического аграрного предприятия, происхождение наемного труда, развитие денежно-финансовой экономики, мирового рынка и т.д. Речь идет о регрессивном подходе в том смысле, что, отталкиваясь от настоящего, обращаются к прошлому, чтобы вскрыть процесс, позволивший настоящему стать тем, что оно есть. Однако ясно, что этого метода недостаточно, поскольку, возвращаясь в прошлое, мы анализируем в нем лишь то, что имеет место в природе настоящего. Поэтому необходим еще одни дополнительный метод: обращаясь к прошлому, возвращаться в настоящее. При таком анализе рассматривается не только капиталистический способ производства, но и становление парцеллярного способа производства, крестьян и ремесленников, имеющих свои средства производства и личную свободу. Он развивается параллельно с капиталистическим способом производства и сосуществует с ним в истории. Этот прогрессивный подход был указан Марксом, но мало им использовался, поскольку это могло привести к созданию теории феодального способа производства, а не теории капитала. Тем не менее с точки зрения гносеологии оба подхода четко указаны Марксом как необходимые и взаимодополняющие части научного истолкования исторического движения.
Четвертый подход: Маркс выдвигает гипотезу о существовании связующих отношений между экономической структурой общества и другими его структурами. Он допускает также, что данная экономическая структура – называемая им «общественной формой производства» или «общественными производственными отношениями» – соответствует определенной стадии развития производительных сил, то есть материальной и интеллектуальной способности человека воздействовать на окружающую его природу для получения материальных средств к существованию и своему общественному развитию. В общем, Маркс допускает существование связующих законов, Entsprechungsgesetze, между тем что он называет основанием, фундаментом (Grundlage) общества и надстройкой (Überbau), возведенной на этой базе. Он, таким образом, прибег к архитектурной метафоре, чтобы облегчить понимание отношений, существующих между способом производства какого-либо общества и структурой других видов общественной деятельности. Французы, англичане, испанцы и т.д. перевели данную метафору терминами базис (инфраструктура) и надстройка (суперструктура), а такой перевод может привести к мысли, что надстройка менее реальна, чем базис, и что она может являться даже реальностью иллюзорной, почти эфемерной, если говорить о религиозных учениях и обрядах. Здесь кроется опасность превратить мысль Маркса в вульгарный, ограниченный материализм; с другой стороны, не будем скрывать, что в некоторых своих утверждениях к этому склонен и сам Маркс.
В наше время наиболее отчетливо подобная ограниченность проявляется в статье Альтюссера об «идеологическом аппарате государства». Действительно, данная метафора может означать лишь следующее: коль скоро невозможно построить крышу дома и возвести его стены, не построив фундамента, то существует некий хронологический и исторический приоритет преобразования способа производства по отношению к трансформации других структур общественной жизни, им порожденных. Кроме того, поскольку дом тем прочнее, чем крепче его фундамент, то и определенная общественная формация имеет тем больше шансов к продолжению своего существования и к своему повторению в ходе истории, чем больше она основана на способе производства, способном укрепляться и развиваться. Но похоже, что в этих двух сравнениях метафора исчерпала себя, либо в крайнем случае может повлечь за собой такие выводы, которые были бы отвергнуты многими марксистами, ибо в конце концов живут не в фундаменте, а в самом доме, а это также может означать, что надстройка важнее базиса в объяснении образа общественного существования людей.
Мысль о существовании связующих законов между базисом и надстройкой привела Маркса к формулировке концепции «общественно-экономической формации» для определения первоначальной общественной логики, меняющейся в процессе истории. Каждый ее вид соответствует определенному господствующему способу производства. Следует, несомненно, отметить трудности, возникшие в связи с применением концепции «общественно-экономической формации». Для многих марксистов после Ленина эта концепция определяет конкретные общества в той степени, в какой их экономика основана на чередовании различных способов производства: другими словами, речь идет о переходном периоде того или иного общества, когда господствующий способ производства еще не уничтожил остатки других предшествовавших ему способов производства, продолжающих существование и претерпевающих перерождение. В этом смысле Ленин употребил понятие «общественно-экономическая формация» в работе «Развитие капитализма в России» как раз для того, чтобы обозначить различные формы производства, существовавшие в России в те годы. После него большая часть западных марксистов – включая меня – последовала его примеру, не задумываясь о том, чтобы тщательно проверить, обращаясь к работам Маркса, действительно ли данная мысль принадлежит ему.
Исследовав произведения Маркса, где употребляется выражение «ökonomische Gesellschaftsformation», мне кажется, можно утверждать, что начиная с Ленина данное понятие стали употреблять в ином смысле. Действительно, выражение может быть переведено двумя способами, что одинаково правомерно с лингвистической точки зрения: «экономическая формация общества» (в этом случае выражение определяет историческую последовательность экономических форм, то есть способов производства), либо «общественно-экономическая формация» (выражение определяет последовательную совокупность, сумму общественных структур, которые соответствуют также определенному способу производства). Таким образом, Маркс определяет то, что в те же годы Тейлор назовет «культурой» или «культурным целым». Марксова идея состоит в том, что определенному способу производства, например капиталистическому, соответствует определенный способ организации общества. Развивается буржуазия, но одновременно растет и численность рабочих, пришедших на смену крестьянам и ремесленникам. Появляются новые, конституционные формы правления, не так уж важно, является ли данная форма правления монархической или республиканской (даже если они и не лишены исторической значимости), утверждается новый буржуазный образ мыслей, чувств, наслаждений, возникают особые формы искусств. В целом общественная жизнь некоторой части человечества приобретает новую логику, о