По сравнению с Плехановым Богданов был гораздо более продуктивным и популярным писателем русской социал-демократии, о чем свидетельствуют высокие тиражи и многочисленные переиздания его произведений. Однако политические и философские расхождения, соперничество с Лениным привели к почти полной его изоляции в конце 20-х годов. Его влияние на русскую социал-демократическую интеллигенцию, а в особенности на русский пролетариат до и после 1917 года до сих пор остается чем-то вроде табу для официальной партийной историографии. Да и в работах западных авторов, посвященных русской социал-демократии, большевизму и ленинизму, его имя почти полностью игнорируется. Основным источником сведений о личности Богданова стало произведение Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», над которым он работал в эмиграции в 1908 году и которое было опубликовано в России в мае 1909 года. Однако вынесенный с философских позиций приговор, послуживший Ленину обоснованием исключения Богданова из фракции, сам по себе не объясняет сути конфликта между этими двумя людьми – рупорами большевизма, тем более что философские взгляды Богданова прежде уже критиковали меньшевики Л.И. Аксельрод-Ортодокс (1904), А.М. Деборин (1907) и Плеханов (1901, 1908), тогда как «Материализм и эмпириокритицизм» выражает главным образом личную точку зрения Ленина. Расхождения между Лениным и Плехановым носили не только абстрактный, теоретический характер; они касались также целей практических и политических и были непосредственно связаны с вопросами тактики различных партийных течений. «Махистская оппозиция, – замечает Корш, – добралась даже до Центрального Комитета партии большевиков»[153]. Или, по словам Гаупта, «как часто бывает в истории социализма, политический конфликт был также глубоким идеологическим конфликтом»[154].
1. Угроза раскола в большевизме
«А.А. Богданов играл огромную роль в развитии нашей партии и в развитии общественной мысли», – пишет Бухарин в некрологе, опубликованном в «Правде» в апреле 1928 года. Он был «довольно значительное время одним из крупнейших теоретиков марксизма», «образованнейшим человеком нашего времени», целое поколение «привлекалось его статьями», ему «многие и многие обязаны началом своего революционного пути»[155].
Политическая деятельность Богданова с самого начала была теснейшим образом связана с его литературными и педагогическими интересами. В результате пропагандистской деятельности молодого Богданова в подпольных рабочих кружках Тулы в 1897 году появился его «Краткий курс экономической науки» – первый учебник политической экономии, предназначенный для рабочих. Книга много раз переиздавалась вплоть до конца 20-х годов и использовалась в качестве учебника в советских партийных школах. Это одна из немногих книг Богданова, переведенных на иностранные языки. Следующее произведение – «Основные элементы исторического взгляда на природу» (1899) – также явилось прямым результатом педагогической деятельности автора в рабочих кружках. После многих лет, проведенных в тюрьме и ссылке в Калуге и Вологде (период исключительно плодотворный для его писательской деятельности), он в 1904 году эмигрировал в Швейцарию. Здесь Богданов, уже в октябре 1903 года, примкнув к группе большевиков, впервые встретился с Лениным. Последний в 1898 году (в журнале «Мир Божий») приветствовал как «замечательное явление в нашей экономической литературе» «Краткий курс экономической науки», подчеркнув и превознеся тот факт, что «автор последовательно держится исторического материализма»[156]. В Женеве Богданов становится союзником Ленина в борьбе против меньшевизма. Они вместе занимаются подготовкой издания печатного органа большевистской фракции, который выходит в Женеве с 4 января 1905 года под названием «Вперед», а затем под названием «Пролетарий». Богданов вводит в члены новой редакции некоторых своих товарищей по ссылке, таких, как Луначарский, В.А. Базаров (Руднев), И.И. Скворцов-Степанов, в тот период неизвестных Ленину. Сам Богданов вернулся в Россию с целью использовать свои многочисленные знакомства и найти средства для финансирования журнала.
Еще в Женеве вместе с Лениным, М.Н. Лядовым, М.М. Литвиновым и некоторыми другими Богданов был избран в Бюро комитетов большинства – новый орган, который должен был функционировать наряду с Центральным Комитетом РСДРП в качестве своего рода верховного органа большевистской фракции и некоторое время спустя стал известен как Большевистский центр. В России Богданов вопреки оппозиции меньшевиков ведет подготовку III съезда партии, состоявшегося в Лондоне 25 апреля – 10 мая 1905 года. Богданов был избран в Центральный Комитет наряду с Лениным и Л.Б. Красиным; одновременно его назначили главным ответственным за литературную работу Центрального Комитета в России. В Петербурге он представлял Центральный Комитет в первом Совете рабочих депутатов и вместе с Красиным занимался организацией боевых партийных групп (боевая техническая группа), которые позднее примут участие в пресловутых экспроприациях, организованных большевиками на Урале и на Кавказе для пополнения партийной кассы. В октябре 1905 года Богданов вместе с Красиным, Румянцевым, Горьким, Базаровым, Луначарским и Лядовым основал в Петербурге первую легальную ежедневную газету большевиков – «Новая жизнь».
Уже благодаря тому, что Богданов находился в России с самого начала революции, он был более осведомлен о ее ходе, чем Ленин, вернувшийся на родину лишь в ноябре 1905 года. Более того, в этот период Богданов был известен в рабочей среде настолько шире, чем Ленин, что в 1905 году его считали вождем большевиков. Арестованный вследствие роспуска в декабре 1905 года Петербургского совета, он на IV съезде партии, проходившем в Стокгольме в апреле 1906 года, был избран, находясь еще в тюрьме, членом Центрального Комитета. После освобождения в мае следующего года он поселяется вместе с женой, Лениным и Крупской в деревенском доме в Куоккала в Финляндии неподалеку от русской границы. Здесь Богданов выполняет функции связного между Центральным Комитетом и большевиками – депутатами Второй думы. На V съезде РСДРП, проходившем в Лондоне в мае 1907 года, он выступает с блестящими докладами по проблемам организации и практики руководства, а также, и главным образом, по проблемам литературной пропаганды. В отличие от Ленина его вновь избирают в Центральный Комитет. Кроме того, он – член Большевистского центра, который создал руководство «Пролетария» и определял впоследствии тактику большевиков.
Этот последний момент и стал яблоком раздора. Разрыв Ленина с Богдановым коренится в оценке политической ситуации, сложившейся после роспуска Второй думы в сентябре 1907 года. Разногласия развернулись по вопросу об участии в выборах в Третью думу: использование ее трибуны для социал-демократической пропаганды – ленинское положение – или же концентрация усилий на новом революционном восстании и бойкот выборов в Думу, олицетворявшую псевдо-конституционный режим, неспособный предоставить революционному большевизму какую-либо возможность действовать, – богдановское положение. В результате дискуссии, после того как на Всероссийской конференции в августе 1907 года четырнадцать из пятнадцати большевистских делегатов высказались в пользу Богданова, он возглавил партийную фракцию в Советах, а Ленин вступил в соглашение с меньшевиками, которые с самого начала предлагали тактику использования минимальных легальных возможностей, существовавших в России.
Тактика бойкота, поддерживаемая, помимо Богданова, Луначарским и Г.А. Алексинским (большевик – депутат Второй думы), пользовалась широким успехом среди рабочих, которые в своей массе воздержались от участия в выборах и последовали призыву Богданова готовиться к вооруженному восстанию. Но когда надежды на немедленный революционный взрыв рухнули, бойкот выборов в Думу, казалось, потерял всякое значение, несмотря на то что на одной из районных конференций большевиков, проходившей в Москве в мае 1908 года, было выражено крайне критическое мнение относительно деятельности социал-демократов в рамках Думы. Часть делегатов, в том числе Станислав Вольский, поддерживали мнение о бесполезности иметь своих депутатов (собственно, потому, что думские депутаты от РСДРП были в основном меньшевиками) и потребовали их отзыва (отсюда – «отзовисты»). Другая часть, возглавляемая Богдановым, Алексинским и В.Л. Шанцером (Марат), требовала, чтобы Центральный Комитет в ультимативной форме дал указание социал-демократам – депутатам Думы признать партийную дисциплину и безоговорочно соблюдать решения Центрального Комитета (отсюда – «ультиматисты»).
Влияние «отзовистов» и «ультиматистов» в партийной организации Москвы, в зональном комитете Центральной России, в Петербурге, Одессе и на Урале на протяжении определенного периода времени было значительным. Их политический вес увеличивается благодаря тому, что эта группа левого крыла советской фракции – включавшая Богданова, Луначарского, Красина, Алексинского, Базарова, тесно связанного с ними Максима Горького, а также Вольского, Шанцера, Лядова, историков М.Н. Рожкова, В.А. Десницкого (Строев), Д.З. Мануильского, В.Р. Менжинского и ряд других – не только представляла собой наиболее значительный интеллектуальный потенциал большевиков: все они были защитниками неортодоксальной, «антиавторитарной» концепции марксизма и заботились о его дальнейшем развитии, вернее, о его подлинном обновлении, опираясь в основном на введение в марксизм последних открытий естественных наук и философии науки. Все они хотели дополнить марксизм гносеологией эмпириокритицизма Эрнста Маха и Рихарда Авенариуса, которые исходили из положения о том, что знание опирается исключительно на опыт. Что это, новый аспект ревизионизма? Так утверждал Мартов в отношении Богданова еще в 1904 году. Не «левый» ли это ревизионизм (как реакция на «правый») русских «легальных марксистов»? Отражали ли выдвигаемые этой группой идеи кризис марксизма в целом? Или же раскол угрожал главным образом большевизму? Агенты охранки, как правило, довольно хорошо информированные, в своих доносах того периода не колеблясь указывают на существование фракции «ленинцев» и фракции «богдановцев». Но кто же «истинные», «подлинные» большевики? Плеханов недвусмысленно заявляет, что официальная философия большевиков – это «богдановщина». Он хочет продемонстрировать, что большевики – ревизионисты не только в области политики, но и в области философии. Термин «богдановщина», столь обычный для полемики 20-х годов, появился около 1908 года в ходе полемики Плеханова с Богдановым и его последователями, русскими эмпириокритиками.