[179]. Теоретическая работа Ленина в течение всей его жизни станет ответом на политические и организационные вопросы текущего момента, причем свои теоретические выводы он будет проверять, а при необходимости пересматривать и исправлять в свете накопленного им практического опыта или в зависимости от складывающейся обстановки. Он «не видел в теории Маркса… чего-нибудь большего… чем объяснение такой-то общественно-экономической формации»[180]. Четыре года спустя он напишет:
«Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России»[181].
В работе «Развитие капитализма в России», которую Ленин закончил в Сибири в 1899 году, он сам показал блестящий пример этой «самостоятельной разработки» теории Маркса. Речь шла о применении метода, предложенного Марксом в «Капитале» и основанного на сборе исчерпывающей информации и анализе форм и масштабов развития капитализма в России, и о влиянии последнего на социальное расслоение в деревне. Он не только решительно опровергал тезис народников, согласно которому Россия могла обойтись без капиталистического опыта (этому опровержению, собственно, и была прежде всего посвящена вся книга), но и, показывая неустойчивость русской буржуазии, закладывал основы последующей стратегии в вопросах классовой гегемонии и классовых союзов.
2. Партия как авангард
С самого основания плехановской группы «Освобождение труда» в 1883 году перед русскими марксистами открылась перспектива создания политической партии. Официальное образование Российской социал-демократической рабочей партии в ходе узкого заседания в Минске в 1898 году в отсутствие Ленина (он был в сибирской ссылке) достигло этой цели лишь формально. В конце 1899 года Ленин, выражая общее мнение основного течения русского марксизма, писал по поводу работы Плеханова «Социализм и политическая борьба» (1883):
«…русское революционное движение должно привести к слиянию социализма и политической борьбы, к слиянию стихийного движения рабочих масс с революционным движением, к слиянию классовой борьбы и политической борьбы… Задача социал-демократии – развивать политическое сознание масс, а не тащиться в хвосте политически бесправной массы»[182].
Через год после ее основания «Искра» превратилась в главное орудие борьбы за организацию партии, вдохновляемой этим призывом и противостоящей «экономистам», которые толкали социал-демократов не на политическую борьбу с царизмом, а лишь на участие в экономической борьбе трудящихся.
Отдавая дань борьбе искровцев против этой тенденции и в преддверии II съезда партии Ленин написал книгу «Что делать?» (1902), вызвав ею широкую и серьезную дискуссию во II Интернационале, причем не только среди русских марксистов. Многие (в том числе и Плеханов) выступили против этой книги, усмотрев в ней начало того «централизма» и «бонапартизма», в котором обычно упрекают Ленина. Несомненно, «Что делать?» имеет основополагающее значение для понимания конструктивной идеи партии как «авангарда», ставшей определяющим фактором Октябрьской революции и всей революционной деятельности Ленина. Однако было бы неверно видеть в этом труде вершину ленинской теории партии: так же, как и другие работы Ленина, она была прежде всего плодом обстоятельств и конкретной полемики. Через пять лет при переиздании этой книги в сборнике вместе с другими своими трудами Ленин предупреждал читателей, что «основная ошибка», которую допускают люди, состоит в том, что они «совершенно вырывают» это произведение «из связи определенной исторической обстановки, определенного и теперь давно уже миновавшего периода в развитии нашей партии». Задача тогда заключалась в том, чтобы полемически исправить «экономизм»; поэтому «рассматривать… содержание [„Что делать?“] вне этой задачи брошюры неправильно»[183].
В центральном тезисе «Что делать?» Ленин с одобрением приводит слова Каутского о том, что «социалистическое сознание… есть нечто извне внесенное… в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно… из нее возникшее»[184]. Впрочем, и сам Ленин утверждает, что «своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское»[185]. Однако он уточняет, что это не значит, будто «рабочие не участвуют в этой выработке. Но они участвуют не в качестве рабочих, а в качестве теоретиков социализма… А чтобы рабочим чаще удавалось это, для этого необходимо как можно больше заботиться о повышении уровня сознательности рабочих вообще»[186]. В одном из постраничных комментариев Ленин диалектически отмечает:
«Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему»[187].
То, что партия должна быть организацией кадровых работников, «должна состоять главным образом из людей, профессионально занимающихся революционной деятельностью»[188], и заявить о невозможности для себя принять демократические структуры, было прямым следствием условий текущего момента. В 1905 году, пользуясь благодаря революции «временным просветом свободы» от гнета самодержавия после революции, Ленин посвятил себя массовой вербовке кадров среди промышленных рабочих и созданию «открытой организации, с выборной системой, с представительством на съездах по числу организованных членов партии»[189]. Действительно, в то время и впоследствии внутри партии развертывались многочисленные дискуссии, в ходе которых сам Ленин неоднократно оказывался в меньшинстве.
В дальнейшем расхождения между Лениным и Мартовым на II съезде (1903) в вопросах определения критериев членства в Уставе партии отражали разницу между более твердой и жесткой централизацией партии, на чем настаивали большевики, и более эластичной концепцией меньшевиков, которую Ленин считал результатом тенденции «смешивать… партию, как передовой отряд рабочего класса, со всем классом»[190]. Вместе с последующими расхождениями по поводу перспектив, выбора целей и политической тактики эти дискуссии после многих лет острой борьбы и расколов привели в 1912 году к окончательному разрыву между большевиками и меньшевиками. Ленин считал, что для ведения действительно революционной работы партия должна освободиться от «оппортунистических» элементов. Мысленно возвращаясь к тяжелому времени подавления революции 1905 года, меньшевистский лидер Дан – возможно, несколько преувеличивая – так вспоминал впоследствии разницу между методами меньшевиков и большевиков:
«В то время как большевистская секция партии превращалась в боевую фалангу, спаянную железной дисциплиной и единой руководящей волей, меньшевики все более скатывались к приблизительности и организационному безразличию»[191].
Именно в это время большевистские кадры создавали себе прочную базу на фабриках и заводах, где они развернули свою работу в период войны, и поэтому после Февральской революции смогли перейти к стачечной борьбе, быстро заменив меньшевиков в роли массовой партии рабочего класса.
3. Революционные перспективы
В течение всего периода, предшествовавшего Февральской революции, Ленин и большевики ставили своей целью завоевание гегемонии рабочего класса в союзе с крестьянством, что должно было привести буржуазно-демократическую революцию к свержению царизма. Начиная с 1905 года Ленин утверждал, что эта революция установит революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства на основе союза рабочего класса (как руководящей силы) с массой крестьян и мелкой городской буржуазии, в результате чего будет сформировано революционное правительство. «Временное революционное правительство не может быть ничем иным, как революционной диктатурой пролетариата и крестьянства»[192], – писал он. В своей работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции» Ленин указывал далее, что предполагаемые политические и экономические реформы в условиях демократии «впервые очистят почву настоящим образом для широкого и быстрого, европейского, а не азиатского, развития капитализма» в России. Он настаивал на том, что «реакционна мысль искать спасения рабочему классу в чем бы то ни было, кроме дальнейшего развития капитализма»[193]. Таким образом, он отвергал концепцию «перманентной революции» Парвуса и Троцкого, которые стремились сразу заменить царизм неким рабочим правительством.
В 1914 году, в начале мировой войны, Ленин считал, что международное значение борьбы за революцию в России еще более усилилось из-за предательства большого числа лидеров II Интернационала в других странах. Он признавал, что на империалистическом этапе своего развития (анализ которого был вскоре сделан им в книге «Империализм, как высшая стадия капитализма», 1916 год) капитализм представляет собой всеобщую систему, национальные перспективы которой надлежит анализировать именно в международном масштабе. Войне, развязанной капитализмом, можно было положить конец только путем свержения самого капитализма («превратить империалистическую войну в войну гражданскую»). Считая, что «содержанием революции в России может быть только революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства», Ленин призывал «довести [ее] до конца…