Не меньшие трудности испытала и еще одна политическая организация, которой было адресовано обращение 24 января: Сербская социал-демократическая партия (ССДП), и в частности ее левое большинство. Эта партия твердо выступила против войны и стала инициатором процесса объединения левых сил из различных социал-демократических партий нового югославского государства. По ее инициативе в апреле 1919 года была создана Социалистическая рабочая партия Югославии (коммунистов), внутри которой сосуществовали как отдельные «противоправительственные» группировки, так и пробольшевистские группы, например университетские кружки Загреба и Белграда и особенно группа бывших военнопленных, которая вернулась из России и в которую входил Тито. Программный документ, в котором было зафиксировано объединение, весьма точно отразил эту разнородность состава: во второй его части почти дословно воспроизводилась Эрфуртская программа немецкой социал-демократии, а в третьей содержался анализ умирающего капитализма. Из этого анализа выводилась главная цель – «захват политической власти пролетариатом, уничтожение органов власти и установление исключительной власти рабочего класса». С другой стороны, «программа действий», одобренная тем же учредительным съездом, ориентировала исключительно на длительную борьбу внутри капиталистической системы: программа не выдвигала революционных требований, зато в ней содержались политические и экономические требования, которые, однако, не выходили за рамки программы какой-либо оппозиционной буржуазной партии[968].
Среди партий, которые Ленин назвал «близкими» III Интернационалу, были также две партии в Великобритании: Социалистическая партия Шотландии и Британская социалистическая партия. В обращении от 24 января 1919 года упоминалось по крайней мере о пяти британских «партиях, группах или течениях», не считая тех, которые были названы, в общем, «революционными элементами рабочих организаций Ирландии». Оба документа красноречиво свидетельствуют не только о крайней раздробленности левых революционных сил Великобритании, но также и о неясности и пробелах в информации у большевиков в этом вопросе. Из четырех организаций, которые должны были принять участие в переговорах с целью объединения революционных групп Великобритании в единую коммунистическую партию, обращение от 24 января упоминало лишь две – Британскую социалистическую партию (БСП) и Социалистическую рабочую партию. Другие названные в документе партии существовали практически только на бумаге («Индустриальные рабочие Великобритании») или не существовали вовсе («Индустриальные рабочие мира Англии»). Тем не менее этот список знаменателен, так как свидетельствует о многообразии идеологических течений, существовавших по ту сторону Ла-Манша и объединенных III Интернационалом. Британская социалистическая партия, наиболее влиятельная и многочисленная из всех названных организаций, гордилась тем, что у нее больше, чем у всех других партий, законных оснований, чтобы считаться хранителем весьма хрупкой на Британских островах марксистcкой традиции: наследница социал-демократической федерации Гайндмана, она исключила его из своих рядов в 1916 году, заняв с той поры решительную антивоенную позицию, и выразила свою безусловную поддержку Октябрьской революции, которую она считала предвестницей неминуемой мировой революции. Хотя БСП долгое время воздерживалась от высказываний о том, назрела ли необходимость создания III Интернационала, большевики выделяли эту партию среди других из-за влияния внутри нее русских эмигрантов (вроде Петра Петрова и Федора Ротштейна)[969], а также потому, что один из ее руководителей-рабочих, Джон Маклин – лидер революционного движения на Клайде во время войны и лидер шотландской секции партии, – пользовался большим авторитетом (вероятно, о нем думал Ленин, когда писал о Социалистической партии Шотландии). Социалистическая рабочая партия (SLP) (которую Ленин в одной из своих работ того периода называл партией, готовой стать открыто «союзником большевиков»[970]) возникла из совершенно иного политического и идеологического направления. Она также образовалась после раскола Социал-демократической федерации в 1903 году и, имея многочисленных сторонников, особенно в Шотландии, пропагандировала в Великобритании тезисы о промышленном синдикализме Даниеля Де Леона. Она поддерживала тесные связи с немногочисленной партией Де Леона в Соединенных Штатах, которая тоже носила название Социалистической рабочей партии Америки, хотя отличалась[971] от первой несколько большей идеологической гибкостью и меньшей склонностью к сектантству. Глубокое недоверие, которое Социалистическая рабочая партия (Англии) всегда питала ко II Интернационалу, ее настойчивость в вопросе создания авангарда рабочего класса – революционной партии, восторженное принятие системы Советов, в которых она видела конкретное воплощение идеалов индустриальной демократии и «управление трудящихся в интересах трудящихся», – все это делало эту партию важным союзником большевиков. Вероятно, этим объясняется внимание к «Индустриальным рабочим Великобритании» – организации, которая между 1910 и 1911 годами в значительной степени выросла как профсоюзное ответвление Социалистической рабочей партии, но не имела с некоторых пор какого-либо реального веса. Их идеологическое и организационное наследие отчасти было перенято движением шоп-стюардов (фабрично-заводских старост), «революционные элементы» которого фигурировали в числе тех, кому было адресовано приглашение 24 января, и внутри которого было весьма значительно влияние Социалистической рабочей партии. Это движение было выражением охватившего Великобританию революционного брожения[972] в его наиболее естественном виде и представляло собой ту массовую силу, которая последовательно противостояла бюрократии тред-юнионов, даже если в начале 1919 года ее влияние пошло на убыль. Но именно неясное сознание отсутствия политического руководства, характерное для их опыта, делало многих представителей шоп-стюардов весьма чувствительными к чарам победоносной Октябрьской революции и привлекательному примеру большевиков.
Другие группы и направления, не названные в обращении 24 января, дополняли общую картину британского коммунистического движения, находившегося в стадии формирования. Руководимая Сильвией Панкхерст Социалистическая федерация рабочих откололась от движения за избирательное право для женщин и представляла собой небольшую, придерживавшуюся твердых убеждений группу, верную принципам прямых, а не парламентских действий. На сходных позициях стояла Социалистическая ассоциация Южного Уэльса, объединявшая небольшую, но боевую группу шахтеров Уэльса. И наконец, наметилось течение, поддерживавшее III Интернационал и в гильдейском социализме, отдельные представители которого, такие, как Р. Пейдж Арно и Р. Палм Датт, видели в системе Советов воплощение их идеи промышленного и политического самоуправления, а также децентрализации власти в результате рабочего контроля снизу. Таким образом, в Великобритании, похоже, сложилось обратно пропорциональное отношение между разнообразием теоретических направлений, оказавшихся в русле зарождающегося коммунистического движения, и политической эффективностью возникшей в итоге партийной организации.
Нечто подобное произошло и в Соединенных Штатах. Обращение 24 января было адресовано в этой стране четырем партиям и группам, но и здесь его формулировка свидетельствовала об устарелости сведений о положении в Америке. Это неудивительно, ибо основным источником информации большевиков по этому вопросу был в тот момент, видимо, Борис Рейнштейн, который к тому времени уже два года как выехал из Соединенных Штатов. Рейнштейн подписал обращение от имени Социалистической рабочей партии Америки, и, хотя у него не было для этого никаких формальных полномочий, у большевиков были все основания считать эту партию весьма близкой к ним по своим позициям. После некоторого замешательства, вызванного положением о возможности построения социализма в такой отсталой крестьянской стране, как Россия, где «значительная часть» населения «была неграмотна и абсолютно не понимала целей рабочего движения и природы социалистической революции»[973], группа руководителей Социалистической рабочей партии Америки вынесла из русского опыта убеждение, что «Советы отвечают программе промышленного синдикализма»[974]. С другой стороны, по свидетельству Артура Рэнсома[975], Ленин именно в 1918 году познакомился с работами Де Леона и высказался о них одобрительно, и Социалистическая рабочая партия Америки стала претендовать на роль единственного наследника Де Леона. «Индустриальные рабочие мира», с которыми Де Леон и Социалистическая рабочая партия Америки порвали в 1908 году, выступив с требованием политических действий и основав новую немногочисленную профсоюзную организацию, встретили Октябрьскую революцию более чем благожелательно; именно этим объясняется включение «Индустриальных рабочих мира» в список организаций – возможных членов III Интернационала.
«Развитие событий в России, – писал орган „Индустриальных рабочих мира“ „Индастриал уоркер“ 26 января 1918 года, – подтверждает убедительность тезиса ИРМ, согласно которому сила рабочих проистекает из промышленности и их союзов в экономической сфере. Только там настоящие производители свободны в своих действиях и принятые профсоюзным съездом законы опираются на силу организованных рабочих»[976].
Большевики настаивали на необходимости политических действий и захвата государственных учреждений, что противоречило политической философии ИРМ. Однако эта позиция большевиков расценивалась ИРМ как временное явление, вызванное международной изоляцией