Именно то, что психологический комплекс своей принадлежности к «народу-господину», едва прикрытый «интернационалистской» фразой как фиговым листком, всегда сохранял свою власть над сознанием обыкновенного, рядового западноевропейского труженика, именно это дало возможность идейно развращенной и прямо подкупленной «рабочей аристократии» выполнить свою задачу барана — провокатора и повести послушные массы на кровавую империалистическую бойню. Ведь обмануть можно только тем, во что жертва обмана хочет верить». (Ф. Ф. Нестеров «Связь времен» на сайте http://www.litmir.net/br/?b=135215&p=50 — страницы 44–50.)
Одновременно с этим, Нестеров, в этой своей книге, убедительно показал, глубочайшее коренное моральное и как следствие политическое превосходство русского народа и русского рабочего класса, над населением и рабочим классом западных стран, что и позволило России стать родиной первой в мире победоносной социалистической революции и привело к превращению русифицированной версии научного коммунизма в национальную идеологию русского народа.
Да, социалистическая революция в России совершилась не по Марксу и Энгельсу, а вопреки их учению. Русские революции 1905–1906 и 1917 годов, своим ходом и достигнутыми результатами нарушили все марксисткие догмы, и, прежде всего, такую главную догму марксизма — о чуть ли не природной контрреволюционности русской нации, которую Маркс и Энгельс пропагандировали до конца своей жизни. Как показал вскоре исторический процесс — контрреволюционными на самом деле являлись западные нации и их рабочий класс.
Так же последующий исторический процесс показал, что все эксцессы, в нашей стране последовавшие после Октябрьской революции, были связаны именно с попытками неуклонного следования марксистким догмам.
Социалистические революции, производившиеся в Европе в 1919–1923 годах по марксистким рецептам, не смогли, да и не могли победить именно из-за господства, там глубоких марксистких традиций. Собственно сам Энгельс, сам того не ведая в свое время очень четко объяснил причину неудач попыток самостоятельных социалистических революций в Европе, вот его высказывание по этому поводу: «Революция — неизбежна, но эта революция будет проводиться ради интересов, а не ради принципов, поскольку лишь из интересов могут развиваться принципы». (К. Маркс, Ф. Энгельс Сочинения — т.1 — с. 541.)
Вот это западное мещанство, получившее столь наглядное определение в этом высказывании Энгельса, и воплотившиеся в марксизме и привело к краху все попытки социалистических революций на Западе. Или как деликатно отмечал в своей уже упомянутой книге С. Г. Кара-Мурза «марксисткой доктрине, присущ крайний экономизм, и в силу этого марксизм любую политическую борьбу сводит к экономическим причинам». Сам же Энгельс, по этому же поводу в своей работе «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии», писал следующее: «По крайней мере для новейшей истории доказано, что всякая политическая борьба, есть классовая, а всякая классовая борьба ведется для освобождения экономического» (К. Маркс, Ф. Энгельс Сочинения — т. 21 — с. 310.)
Однако подобные представления об общественных противоречиях, являются крайней, очень, мягко, говоря — абстракцией. В действительности мировая история и особенно история 20-го века показала, что конфликты на экономической почве не являются господствующей причиной общественно-политических столкновений. Основная масса политических конфликтов, чаще всего происходит по причинам цивилизационных и этнических различий, что очень наглядно показал ход боевых действий Первой и Второй Мировых войн.
Исходя из своего вышеописанного тезиса о том, что: «революции происходят ради интересов, а не принципов», Энгельс считал, что социалистические революции и последующие социалистические преобразования могут совершаться силами не имеющими отношения к рабочему классу, то есть, по сути, отрицал диктатуру пролетариата: «Мы можем пополнить наши ряды, лишь из тех слоев, которые получили довольно хорошее образование. То есть из университетских и коммерческих кругов». (К. Маркс, Ф. Энгельс Сочинения — т.1 — с. 540.)
Эти вопиющие противоречия в марксизме с достаточно давних времен бросались в глаза многим. И, в том числе, например, то что, марксизм, отнюдь не означает тождества с коммунизмом, признавали, так же весьма известные и признанные в свое время марксисты. Например, один из последних, и самых молодых учеников Энгельса — Рудольф Гильфердинг, в своем основном научном труде «Финансовый капитал», касаясь вопроса, несовпадения содержания марксизма и коммунизма, отмечал следующее: «Нельзя не признать ложным, тот широко распространенный внутри и вне марксизма взгляд, который безоговорочно отождествляет марксизм, с социализмом. Рассматриваемый, как научная система, то есть независимо от его исторического влияния, марксизм представляет собой просто теорию законов движения общества. Марксисткое понимание истории, дает этой теории общую формулировку, а политическая экономия марксизма применяет ее к эпохе товарного производства». (Рудольф Гильфердинг «Финансовый капитал» — М.: Соцэкгиз, 1959. — с. 43–44.)
Ленин, в свою очередь, так же признавал, что: «На момент своего возникновения и достаточно долгое время затем, марксизм был, лишь одной из многочисленных фракций или течений европейского социализма». (В. И. Ленин Полное собрание сочинений — т. 23 — с. 1.)
Такой всемирно известный английский писатель 50-70-х годов прошлого века, как Грэм Грин, будучи по своим убеждениям марксистом, тем не менее, в своем романе «Комедианты», устами одного из его героев заявляя: «Коммунизм шире, чем марксизм. В коммунизме есть мистика и политика. Слово «марксист» мне все меньше и меньше нравится. Слишком часто, под марксизмом подразумевают только экономическую программу». (Грэм Грин «Комедианты» — Кишенев, 1981. — с. 600–601.)
По поводу демонстративного игнорирования Марксом и Энгельсом, «принципов» в пользу «интересов» и прежде всего интересов экономических, уже упоминавшийся здесь С. Г. Кара-Мурза отмечал, что: «В случае радикальных революций, сопровождающихся гражданскими войнами, конфликт на экономической почве не является главным». (С. Г. Кара-Мурза «Экспорт революции» — М.: «Алгоритм», 2005. — с. 12) И, далее он же по этому поводу цитирует дореволюционного марксиста и социолога П. А. Сорокина: «Гражданские войны возникают от резкого несоответствия жизненных ценностей у революционеров и контрреволюционеров». (П. А. Сорокин «Причины войн и условия мира» — журнал СОЦИС-1993 — № 12.)
Продолжая, эту тему Кара-Мурза отмечал, что в современной научной и публицистической литературе понятие революции до сих пор продолжает трактоваться согласно теории пролетарской революции разработанной Марксом и Энгельсом еще в середине 19-го века. Это, по его словам узкое и ограниченное, марксисткое понятие классовых причин любой революции является в настоящее время преградой, не позволяющей увидеть — реальные типы революций, которые в настоящее время определяют судьбы народов. (С. Г. Кара-Мурза «Экспорт революции» — М.: «Алгоритм», 2005. — с. 9.)
Подводя итоги всему вышеизложенному, можно отметить, что причина неэффективности использования марксизма в качестве революционной идеологии, заключается именно в его, типично западном мещанском характере, столь ярко выраженном в уже упоминавшейся знаменитой фразе Энгельса о предпочтительности интересов перед принципами. Отсюда и неспособность марксизма выступать в качестве инструмента революционного преобразования мира и отсюда же, наконец, и фактический полный распад и крах марксизма, и покоящейся на нем современной версии научного коммунизма перед лицом нынешнего глобального кризиса западной и мировой капиталистической цивилизации.
Глава I. Возникновение и первоначальное развитие различных направлений идеологии европейского либерализма, как предыстории марксизма
К моменту завершения в Европе периода, так называемых наполеоновских войн (1799–1815 годы), полностью исчерпала себя и стала достоянием истории идеология и философия «Просвещения», которая была создана по заказу европейских банкиров во второй половине 18-го века.
Таким образом, к концу второго десятилетия 19-го века, в условиях коренных изменений в политической и экономической жизни европейских стран евробанкирам понадобилось, создание новых идеологических и философских систем, которые бы эффективно оправдывали и обосновывали их господство, в тогдашнем мире.
В связи, с этой потребностью, в Европе, а точнее, прежде всего во Франции, в начале 20-х годов 19-го века появилась на свет идеология либерализма, а спустя некоторое, не очень продолжительное время, там же во Франции появилось и философская основа либерализма, в лице так называемой «позитивной философии» или, короче говоря — «позитивизма», созданной первоначально Огюстом Контом.
Вот, что писал о создании по заказу евробанкиров идеологии либерализма, известный в 60-е года 19-го века известный российский мыслитель и один из идеологов русского коммунизма Дмитрий Иванович Писарев, в своей фундаментальной статье «Генрих Гейне»: «Под влиянием разочарования и реакции в Европе распустился чахлый цветок либерализма. Наши надежды разбиты, думали искренние либералы, потому что, эти надежды вообще не осуществимы. Земля слишком мала и бедна. Люди слишком многочисленны. Страсти их слишком пылки и разнообразны. Вечная борьба между людьми неизбежна. Поэтому, надо, заботится, только о том, чтобы борьба всегда и везде решалась личными достоинствами, а не преимуществами рождения. Надо твердо стоять на той почве, которую расчистили для нас великие принципы 1789 года. С одной стороны надо отстаивать приобретения великого переворота против отвратительных замыслов реакционеров, с другой стороны держать в ежовых рукавицах тех сумасбродов, которые стремятся увлечь общество в бездну анархии. Так рассуждали либералы».
Далее, Писарев, в этой своей продолжал, отмечать следующее: «Искренние либералы составляли незначительное меньшинство. Настоящая боевая армия либерализма состояла из людей, которые жадно собирали плоды переворота и нисколько не желали, чтобы число счастливых собирателей увеличилось. На развалинах старого феодализма утвердилась новая плутократия. Бароны финансового мира, коммерсанты, фабриканты. Вовсе не были расположены делиться с народом выгодами своего положения. Немногие искренние либералы очутились в компании самого сомнительного достоинства. Рыхлая и бессвязная политическая партия, составленная из близоруких лавочников, честолюбивых шарлатанов, уклончивых юристов, могла иметь некий смысл и кое-какую энергию, когда надо было осаживать и обуздывать шальных реакционеров, потерявших последние остатки человеческого рассудка. Но, как только пылкие обожатели средневековых порядков вымерли и перестали быть опасными, так тотчас либеральная партия расползлась на составные части. Честные и умные люди отошли от нее прочь, а легион пройдох и торгашей, осененных знаменем «великих принципов», обнаружил настолько смешное зрелище, что появилась настоятельная необходимость выставить новый штандартик, на котором вместо крикливых слов «свобода, равенство, братство» была написана просьба не воровать носовые платки и не ломать мостовую». (Д.И. Писарев Полное собрание сочинений — СПб.,1894. — т. 5 — с. 389.)