Данный основополагающий постулат был выработан Марксом, еще в самом начале создания им своего варианта теории европейского научного коммунизма. Произошло, это в 1844 году, когда он написал свою первую фундаментальную работу по данному вопросу — «Экономические рукописи 1844 года», из которой в дальнейшем вырос первый том «Капитала».
По поводу, непременной высокоразвитой капиталистической основы для социалистической революции Маркс, в своих «Экономических рукописях 1844 года», в частности писал, следующее: «Нетрудно усмотреть необходимость того, что всё революционное движение, находит себе, как эмпирическую, так и теоретическую основу, в движении частной собственности». И, там же в ответ на вопрос, до какой именно степени должно дойти, это «движение частной собственности», чтобы, наконец произошла социалистическая революция, он, мягко говоря, очень лаконично и при этом крайне неопределенно, чтобы не сказать большего, отвечал: «до своего полного исчерпания». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.42 — с. 117.)
Второе главное объективное условие для возможности социалистической революции по Марксу и Энгельсу — это, то что она должна быть мировой, а для этого необходим мировой характер господства капиталистического способа производства.
По Марксу, а точнее по таким его фундаментальным трудам, как «Немецкая идеология» и «Экономические рукописи 1844 года» дальнейшее развитие капитализма перестанет быть прогрессивным, только тогда, когда капитализм и сопутствующий ему пролетариат, приобретут всемирный характер. Без достижения капитализмом всемирного господства, когда еще, не все трудящиеся Земли станут пролетариями, а развитие капитализма и сопутствующих ему производительных сил еще не наткнется на непреодолимые барьеры, означает отсутствие необходимости устранять порождаемое частной собственностью отчуждение посредством пролетарской революции. Если короче, то, по Марксу: «Пролетариат может существовать, только во всемирно-историческом смысле, подобно, как коммунизм — его деяние — возможен лишь, как всемирно-историческое существование». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.3 — с. 33–34, т.42 — с. 117.)
Из этого основного положения марксизма так же следует, что попытка произвести социалистическую революцию в отдельно взятой стране, до того, как капитализм исчерпает себя во всемирном масштабе, является, безусловно реакционной. По этому поводу, резко критикуя теорию русской социалистической революции созданную Петром Никитовичем Ткачевым и опубликованную им в 1875 году в статье «О социальном вопросе в России», Энгельс писал следующее: «Только на известной и даже для наших условий, очень высокой ступени развития общественных производительных сил, становиться возможным поднять, производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий, стала действительно прогрессом, но такой степени развития производительные силы достигают лишь в руках буржуазии». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.18 — с. 537.)
Ну и в этих же «Рукописях» Маркса содержится и достаточно откровенный антикоммунизм, лишь слегка, для приличия прикрытый историко-материалистической софистикой: «Таким образом, первое положительное упразднение частной собственности — грубый коммунизм, есть только форма проявления гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в качестве положительной общности». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.42 — с. 114–115.) Да, от такой марксисткой диалектики, самые изощренные и бесстыжие софисты, эпохи позднего эллинизма, выражаясь по-современному, — нервно курят в сторонке.
Поскольку Энгельс, как человек по сравнению с Марксом был более простой, то, аналогичную «диалектику», он и выражал, гораздо проще. И, в этой своей простоте, дошел даже до апологии прогрессивности, не только капитализма, но и рабовладения. Вот, например, что он по этому поводу писал в «Антидюринге»: «Рабство было открыто. Оно, скоро сделалось господствующей формой формой производства у всех народов, которые в своем развитии пошли дальше родовой общины. Мы, вправе сказать, что без античного рабства, не было бы, и современного социализма». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.20-с.185–186.)
Вообще-то, гениальному товарищу Энгельсу следовало бы, для начала знать, что античное рабство охватывало небольшую часть тогдашнего цивилизованного мира и даже в Римской империи, имело распространение на меньшей части ее территории. Тем более. что эти данные не были тайной даже для тогдашней европейской исторической науки.
В дальнейшем, спустя четыре года, после создания «Экономических рукописей 1844 года», этот, основополагающий марксисткий принцип, насчет реакционности борьбы с капитализмом, пока тот еще, якобы, не исчерпал потенциала своего прогрессивного развития, был подчеркнут, в написанном совместно Марксом и Энгельсом — «Манифесте Коммунистической партии».
В этой популярной, рассчитанной на массовое распространение работе Маркса и Энгельса, по данному поводу было заявлено следующее: «Сословия, которые борются с буржуазией, чтобы спасти свое существование от гибели, реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.4 — с. 434.)
При этом в «Манифесте» Маркс и Энгельс, считали реакционной любую борьбу с частной собственностью и капитализмом, если они не достигли «своего полного исчерпания», даже если эта борьба носила бы и теоретический характер. По этому поводу они в этой своей работе писали следующее: «Первые попытки пролетариата непосредственно осуществить свои собственные классовые интересы в период ниспровержения феодального общества, неизбежно терпели крушение в следствии неразвитости самого пролетариата, а так же, в следствии отсутствия материальных условий для его освобождения, так как эти условия являются лишь продуктом буржуазной эпохи. Революционная литература, сопровождавшая, эти первые движения пролетариата, по своему содержанию неизбежно является реакционной. Она проповедует, всеобщий аскетизм и грубую уравнительность». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.4 — с. 455.)
Таким образом, как уже не раз отмечалось многими-политической доктрине марксизма, присущ, самый крайний до ходящий до вульгарности — экономизм. В марксисткой доктрине, не только революции, но, и практически все, сколько-нибудь заметные формы политической борьбы, сводятся исключительно к экономическим причинам. Любые другие причины политической борьбы и даже действий при этом отрицаются, напрочь. По этому поводу — Энгельс, в своей известной работе «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии», четко указывал на то, что: «По крайней мере для новейшей истории доказано, что всякая политическая борьба есть классовая, и что всякая классовая борьба есть борьба политическая, и, ведется за освобождение экономическое». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.1 — с. 310.)
Но реальная история человечества, как при жизни Маркса и Энгельса, так и с еще более нарастающей силой после них, в 20, и особенно начале 21-го века, показывала и продолжает показывать, что большинство политических конфликтов, вплоть до их высшей — вооруженной стадии, происходит либо внутри одного правящего класса, либо между нациями, имеющими одинаковую в классовом отношении правящую политическую элиту.
Эта, отрицаемая марксизмом и его адептами закономерность, особенно хорошо видна на примере войн которые вело человечество в период до конца 18-го века нашей эры, которые носили в основном религиозный характер, и шли между одинаковыми в классово-экономическом отношении странами. А, начиная с 18 по начало нынешнего 21-го века, абсолютное большинство войн носили национальный характер. Особенно наглядно, это показали Первая и Вторая Мировые войны.
Разумеется, что при этом, во многих случаях политической борьбы и ее высшей стадии — вооруженных конфликтов, экономические интересы и причины играют достаточно важную роль, но при этом они, не абсолютны, и так тесно переплетены с совершенно неэкономическими факторами, что их никак нельзя свести и объяснить с помощью марксисткой политэкономии.
В связи с тем, что в марксизме главным принципом — критерием для свершения социалистической революции является соответствующий уровень развития производительных сил, вполне логичным является вопрос: по каким, именно конкретным показателям должен определяться этот, необходимы для социалистической революции уровень развития производительных сил при капитализме? Когда именно он, начинает вступать, в эти самые неразрешимые противоречия?
И, в результате постановки подобных вопросов, практически сразу выясняется, что таких научных и объективных критериев работах Маркса и Энгельса, просто нет! Ну не считать же за такие критерии, вот такое, например, весьма путаное рассуждение Маркса: «Монополия капитала становиться оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают, такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов, экспроприируют. Капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это — отрицание, отрицания». (книга «Капитал» — 1-й том — К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.23 —с.772–773.)
Довольно скоро, вопрос об экономических критериях социальной революции, приобрел для марксизма столь скандальный характер, что его создатели, например, в лице Энгельса, сами того, не желая, были вынуждены, в конце концов, пусть и завуалированной форме, но все же начать признавать, это обстоятельство.
Одним из таких публичных примеров, завуалированного признания Энгельсом, фактической несостоятельности марксисткой теории социалистической революции, стало написанное им в 1893 году, за два года до своей смерти, предисловия к итальянскому изданию «Манифеста коммунистической партии». В этом предисловии, Энгельс писал о восстании французских рабочих в Париже, в июне 1848 года, следующим образом: «Ни экономическое развитие страны, ни духовное развитие массы французских рабочих, не достигли, тогда еще, того уровня, при котором было бы возможно социальное переустройство». (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч. — т.22 — с. 381.)