– Я не удержался.
– Ладно, хватит об этом, – сказал Сигмунд резко, – надо готовиться.
– К чему это?
– К встрече с Дианой. У нас остался всего один месяц.
– Ой! – сказал Маркус и сглотнул.
– В каком смысле «ой»?
– Я… я не могу встретиться с Дианой Мортенсен.
– Ты должен.
– Зачем это?
– Ты ей нужен.
– Нет, не нужен!
– Нет, нужен. Читается между строк. Она приезжает в Норвегию не из-за фильма, а из-за тебя.
– Ой!
– Можешь перестать говорить «ой»?
– Сколько захочу, столько и буду говорить «ой».
– Что за детский сад, Макакус!
– Не называй меня Макакусом!
– Не ты разве хвастался, что у тебя так много фантазии?
– Я не хвастался. Это ты хвастался.
– Хорошо, тогда кто же ходит с папой по леднику каждое лето?
Они редко ссорились, а когда до этого доходило, Маркус всегда сдавался, на этот раз страх перед встречей с Дианой Мортенсен был сильнее досадного чувства от ссоры с Сигмундом.
– Если я встречусь с Дианой Мортенсен, я упаду в обморок.
– А если не встретишься, случится что-нибудь похуже. Подумай о Мэрилин Монро.
– Зачем мне о ней думать?
– Она покончила с собой.
– Гад вонючий, – сказал Маркус и пошел домой.
Через час он позвонил Сигмунду.
– Встречаемся, – прошептал он.
– Что?
– Встречаемся в «ПД». Через полчаса.
– Как мы будем готовиться?
Он спросил тихо, почти шепотом, но совершенно отчетливо, без дрожи в голосе. Он знал, что если не примет приглашение Дианы Мортенсен на бокал шампанского в Хортене, то никогда себе этого не простит.
– Сделай вид, что ты Маркус Симонсен-младший.
С ужасом он уставился на Сигмунда. Его не удивило, что у того готов план, но его потрясло, насколько этот план безнадежен. Диана хотела увидеть не младшего, а старшего. Предстать перед ней в образе жалкого миллионерского сынка было бы бедной, просто ничтожной заменой настоящему миллионеру, который, к сожалению, был не настоящим, а всего лишь бредовой идеей какого-то тринадцатилетнего идиота.
– У Маркуса Симонсена нет сына. Он не женат.
– У него есть сын от предыдущего брака. Маркус Симонсен-младший.
Маркус почувствовал, что вспотел. Становилось трудно уследить за всеми возникающими маркусами симонсенами. Был настоящий Маркус Симонсен – он сам. Потом был фальшивый миллионер и альпинист Маркус Симонсен и еще более фальшивый Маркус Симонсен-младший, который был им самим, но одновременно им и не был.
– Почему его зовут «младший»? – спросил он сипло.
– Сыновей миллионеров всегда зовут «младшими».
– Но я же не сын миллионера.
– Нет. Ты должен притвориться.
– Но она не хочет встречаться с младшим. Ей нужен старший.
– Да, но младший – вылитая копия отца. Он встречается с Дианой и возвращает ей веру в жизнь точно так же, как поступил бы старший.
Маркус глухо засмеялся. Легко было Сигмунду сидеть себе спокойненько и использовать супермозг для планов. Ему не надо притворяться никаким «младшим». А почему это, кстати? Он был старше и умел говорить куда лучше Маркуса. Блестящая идея! Он ее предложил. Сигмунд слегка побледнел, но голос звучал презрительно, когда он сказал:
– Струсил?
– Да, – ответил Маркус, что было правдой.
– Ты первым написал письмо. Так что и ответственность вся на тебе.
– Только, чур, не младшим. Ты его придумал. Так что ответственность за младшего на тебе.
Сигмунд оценивающе посмотрел на Маркуса.
– Сыграем в орлянку. Орел – выигрываешь ты, решка – я.
Маркус и слова не успел сказать, как Сигмунд вынул из кармана монету и подкинул ее. Выпал орел.
– Я выиграл, – с облегчением сказал Маркус, – с Дианой встречаешься ты.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты же проиграл.
– То есть ты хочешь сказать, что встретиться с Дианой – это проиграть?
– Нет, но…
– Так-то ты ее ценишь? Она вдруг стала прокаженной, что ли?
– Не то я хотел сказать…
– Если ты думаешь, что она так ужасна, я не понимаю, зачем ты вообще писал ей. Проиграть! Встретиться с человеком, на которого половина Норвегии мечтает взглянуть хотя бы мельком. Я бы рассматривал это как победу!
– Ну вот и встречайся с ней вместо меня.
– Нет, – сказал Сигмунд спокойно. – Я проиграл жеребьевку. Ты выиграл. Везунчик!
Маркус знал, что спорить бесполезно. Не важно – что бы он ни сказал, Сигмунд все равно бы вывернул все его слова наизнанку, на свой лад, а Сигмунд хотел, чтобы с Дианой встретился Маркус. Он сдался.
– А где ты будешь, когда я с ней встречусь? – спросил он слабым голосом.
– Я буду поблизости. Расслабься.
– Я никогда не расслаблюсь, – пробормотал Маркус, – и я не знаю, как ведут себя сыновья миллионеров.
Сигмунд улыбнулся ему:
– Зато я знаю.
Маркус вздохнул:
– Да, я так и думал.
Уже темнело, когда они закончили писать список того, что Маркус должен быть выучить, чтобы убедить Диану в его настоящем миллионерстве: вызубрить правила игры в гольф и в теннис, узнать, как торгуют на бирже, ознакомиться с курсами валют, привыкнуть ходить в костюме и галстуке, выучить правила хорошего тона, отточить умение вести беседу и еще научиться вести себя естественно в дорогих ресторанах. В общем, потратить свои летние каникулы практически полностью на то, чего он совсем не хотел.
– Разве все это так необходимо? – спросил он обреченно.
– Всё для Дианы! – сказал Сигмунд и похлопал его по плечу.
– Ну да. Всё для Дианы. Когда начинаются репетиции?
– Завтра. А сейчас мы напишем письмо Диане.
– О том, что я хочу с ней встретиться?
– Нет, думаю, пусть лучше это будет сюрприз. Мы напишем, что у тебя есть сын.
– Нет у меня никакого сына.
– Что у миллионера есть сын.
– Ну да, – сказал Маркус, – сын ведь может сломать летом ногу.
Дорогая Диана!
Спасибо за письмо. Какая приятная новость, что ты приезжаешь в Норвегию в августе. Увидеться с тобой было бы верхом моих желаний. Может, мы могли бы вместе ненадолго сходить в горы или сыграть в гольф, если мне удастся отменить важную встречу, назначенную на это время. Кстати, мой сын тоже хотел бы с тобой встретиться. Да, я ведь не писал тебе, что у меня есть сын. От предыдущего брака. Мальчик весь пошел в отца. Мой кудрявый мальчуган любопытен как белка и быстр как рысь. Но в то же время он вдумчивый паренек. Я ничего не скрываю от Маркуса-младшего. Сейчас он читает Шекспира. Между прочим, у него есть актерские способности. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день он сыграет Ромео из «Ромео и Джульетты». Он – утешение и радость для отца в тяжелые минуты. Да, дорогая Диана. Я рассказал немного о сыне. То, что ты назвала своего попугая Маркусом, меня порадовало и вселило гордость. От этого я чувствую себя еще ближе к тебе. Может, я тоже куплю себе птичку. Маленькую Диану, которая будет будить нас с сыном каждое светлое летнее утро своим веселым щебетанием.
Надеюсь, ты еще напишешь.
Твой Маркус
Про кудрявого мальчугана, любопытного как белка и быстрого как рысь, придумал Маркус, но когда он перечитал письмо, пожалел об этом.
– Может, вычеркнем кудрявого мальчугана?
Сигмунд покачал головой:
– Зачем? «Кудрявый мальчуган» звучит превосходно.
– Но у меня нет кудрей.
– Нет, сейчас нет. Но когда ты увидишься с Дианой, они у тебя будут.
– Этого-то я и боялся, – сказал Маркус и заклеил конверт.
Глава восьмая
– Какой вес у теннисного мяча?
– Он должен весить не менее 56,70 грамма и не более 58,46 грамма.
Сигмунд кивнул.
– Какой он длины?
– У теннисного мяча нет длины, – сказал Маркус, – он круглый.
Сигмунд записался в спортивный зал на теннис в одиннадцать часов. Сейчас было четверть одиннадцатого, и они сидели в кафе и зубрили правила. Сигмунд был в белых шортах, белой футболке, с повязкой на голове. Маркус был в коричневых бриджах и голубой футболке. Ракетки они взяли напрокат в зале. Оба ни разу не играли в теннис, но Сигмунд захватил с собой книгу под названием «Как лучше играть в теннис».
– Я имею в виду, какого мяч диаметра?
– Не понимаю, зачем мне это знать!
– Диаметр теннисного мяча составляет максимум 6,668 сантиметра и минимум 6,35 сантиметра.
– Она точно не спросит меня, какой диаметр у теннисного мяча. И между прочим, про вес она меня тоже не спросит.
– Откуда ты знаешь?
– Никого на свете не интересует, сколько весит теннисный мяч.
– Почему же никого? Стефана Эдберга, например, интересует.
– Кто такой Стефан Эдберг?
– Теннисист.
– Диана Мортенсен не теннисистка.
– Ну да, а чем, ты думаешь, кинозвезды занимаются в свободное время?
– Они… наверно, расслабляются.
– Именно. И играют в теннис. Как насчет ракетки?
– Что с ракеткой?
– Как она должна выглядеть?
– Мне плевать, – сказал Маркус.
Сигмунд кивнул еще раз:
– Можешь плевать, сколько вздумаешь. Нет никаких правил относительно размера или формы теннисной ракетки.
– Дичь какая, – кисло сказал Маркус.
– Что?
– Что теннисный мяч не может быть больше…
– …6,668 сантиметра.
– Да, а ракетка вполне может быть длиной несколько километров. Тогда я сооружу себе ракетку длиной с целый корт и стану чемпионом мира.
– Хватит о ракетке, – сказал Сигмунд. – Теперь переходим к «вежливости на корте».
В течение следующих сорока минут они изучили не только «вежливость на корте», но и правила игры, подсчет очков, то, как держать ракетку, а еще подачи и необходимые удары: удар справа, удар слева, смэш и удар с лёта.
Маркусу казалось, что голова забита сотнями теннисных мячей весом минимум 56,70 грамма, которые носились туда-сюда. Он порядком запутался, но Сигмунд, казалось, держит все под контролем.
– Ну вот, ты овладел основной теорией, – сказал он, и они вошли на корт.