чуть-чуть честным. Он должен играть Маркуса-младшего, но он не должен завивать волосы и делать вид, что отлично знает хорошие манеры девяностых годов. Он должен быть самим собой. Самым обычным сыном миллионера.
Сигмунд считал, что так будет лучше всего. Он, конечно, мог заставить Муну и Эллен Кристину поверить, что он был маленьким джентльменом, но Диана Мортенсен наверняка много общается с подростками, привыкшими к светской жизни, и, конечно, заметит, что его вежливость не совсем естественна. Слегка невоспитанный, грубоватый сын миллионера сгодится лучше, считал Сигмунд. Маркус сказал, что не считает себя ни невоспитанным, ни грубоватым. Это было чуть ли не хуже, чем быть радостным и приветливым.
– А как тогда насчет молчаливого и задумчивого парня? – спросил Сигмунд. – Ты же такой и есть.
– Я не молчаливый и не задумчивый. Я стеснительный и рассеянный.
– Но кажешься молчаливым и задумчивым. И в этом твоя прелесть.
Хотя Маркус знал, что Сигмунд просто льстит ему, чтобы он согласился действовать по плану, он обрадовался. Молчаливый и задумчивый. Да, пожалуй, таким он и был.
Он стал смотреть на море и на дождь, который оставлял следы на окне. Путешествие из Мосса в Хортен занимало сорок минут. Дул сильный ветер, и паром раскачивался на волнах. Маркус был молчалив, задумчив, и его тошнило. Очевидно, он был одним из первых, кого укачало на пути из Мосса в Хортен. Тоже своего рода рекорд.
– Ты не хочешь допить свою кока-колу? – спросил Сигмунд.
Маркус быстро пошел в туалет, но его укачало не достаточно, чтобы его вырвало. Когда он вернулся, у столика стоял Монс.
– Ну, мальчики. Пора спускаться к машине.
На палубе для автомобилей было прохладно. Пахло машинным маслом, бензином и дизелем. От этого Маркусу легче не стало. Они сели в машину и ждали, когда их выпустят на сушу. Монс пытался завести двигатель.
– По-моему, меня сейчас вытошнит, – сказал Маркус, севший на переднее сиденье рядом с отцом.
– Мешок, срочно! – крикнул Монс. – Сигмунд, есть там сзади мешок?
– Нет, – сказал Сигмунд.
– Ульп, – сказал Маркус.
Машины впереди поехали.
– Попробуй потерпеть, пока мы не выедем на берег! – сказал Монс и попытался снова завестись. Не вышло.
– Ну давай! – пробормотал он отчаянно и повернул ключ. Двигатель слегка кашлянул. Машины сзади засигналили.
– Гульп, – сказал Маркус.
– Открой окно! – крикнул Монс и снова повернул ключ. – Только не в машину! Ай, вот, завелась. Я просто поставил неправильную передачу. Потерпи, Маркус, мы сейчас выедем отсюда.
Машина медленно покатилась из парома. Маркус высунул голову в окно. Он глотал и глотал воздух, пока они проезжали мимо человека, регулирующего движение. И вот они въехали в Хортен. Он справился с морским путешествием, и его даже не стошнило, а через два дня он увидится с Дианой Мортенсен.
Монсу достался одноместный номер с видом на парковку, а мальчикам – двухместный номер с видом на порт. Распаковывая вещи, они готовились к великой встрече.
– Я буду Дианой, – сказал Сигмунд, – а ты самим собой. Вы встречаетесь впервые. Что ты скажешь?
– Думаю, я ничего не скажу. Я же вроде как молчаливый и задумчивый.
– Ты должен что-то сказать. Ты не можешь все время быть молчаливым и задумчивым.
– Тогда я скажу «добрый день», – сказал Маркус.
– Хорошо, а потом?
– Потом спрошу о… том, как она доехала, наверно.
– Ну и спрашивай!
– О чем?
– Спроси меня, хорошо ли она доехала.
– Ты же не знаешь.
– Как можно быть таким тормозом! Я – Диана, так?
– Окей. Добрый день.
– Ты кто?
– Почему ты спрашиваешь? Ты же знаешь.
– Да, а Диана не знает.
– Ах да.
– Ты кто?
– Не скажу, – прошептал Маркус.
– Что?
– Я же должен быть самим собой. А если я – это я, я точно не скажу, кто я. Как-то слишком неловко.
– Скажи, кто ты!
– Я – Маркус-младший, – пробормотал Маркус.
– Неужели! – сказал Сигмунд и лучезарно улыбнулся. – Мне так не терпелось с тобой повидаться. Нам о многом надо поговорить.
– Как ты доехала? – просипел Маркус.
– Замечательно. Как чудесно снова вернуться в Норвегию. Твой отец много о тебе рассказывал.
Маркус с трудом пытался найти ответ, но придумал только:
– Меня зовут Маркус.
– Не обязательно повторять это дважды.
– Я бы хотел это подчеркнуть. Меня зовут Маркус.
– Забудь хорошие манеры. Будь самим собой.
– Я не могу, – грустно ответил Маркус.
– Ты же сам хотел.
– По-моему, я все равно не смогу быть самим собой.
– А кем ты тогда хочешь быть?
– Лучше всего никем, – тихо произнес Маркус.
Сигмунд вздохнул:
– Все. Пути назад нет. У тебя есть спортивная одежда?
– Да, спортивный костюм.
– Надень его.
– Зачем это?
– Может, так ты немного расслабишься.
– Но я же не могу встречать Диану Мортенсен в спортивном костюме!
– Можешь. Миллионеры часто ходят в спортивных костюмах.
Маркус надел костюм.
– Походи взад-вперед.
Маркус походил. Как-то он не очень расслабился.
– И как я выгляжу? – нервно спросил он.
– Неплохо, но чего-то не хватает.
– Сам вижу.
– Надень вот это.
Сигмунд достал черную бейсболку. На ней было написано «GOLFER».
– Нет, не надену, – сказал Маркус и надел бейсболку.
– Задом наперед.
– Зачем?
– Так будет круче.
Маркус крутанул бейсболку.
– Хорошо. Походи взад-вперед еще раз. Свободно и легко.
Он попробовал. Сначала было плоховато, но Сигмунд был терпеливым тренером, который умел подбодрить ученика.
– Да, вот так, да. Так куда лучше. Теперь я снова Диана. Что ты мне скажешь?
– Меня зовут Маркус.
– Нет!
– Знаешь, сколько весит теннисный мяч?
– Окей, – медленно произнес Сигмунд, – попробуем еще. Надень свой выходной костюм.
Маркус захватил с собой темный выходной костюм, белую рубашку и галстук и собирался надеть его на обед в ресторане «Фишляндия». Он переоделся.
– И как я выгляжу? – нервно спросил он.
– Стильно. А теперь пройдись.
– Куда?
– Взад-вперед. Так, да. Отлично. Элегантно. Теперь говори!
– А что мне сказать?
– Что угодно. Только говори. Сделай вид, будто ты сын миллионера, который всю жизнь ходит в костюме.
– У меня не получится.
– Получится. Просто вживись в костюм. Так же как ты вживаешься в свои письма. Ну, давай.
Маркус медленно заговорил. Сначала с сомнением, а потом все живее и живее. Не думая, он воспроизводил слова точно так же, как рассказывал о леднике или писал письма, и, пока говорил, обнаружил, что он уже больше не Маркус Симонсен. Он стал Маркусом-младшим. Он рассказал о любви к норвежской природе, о забавных эпизодах из школьной жизни, об одноклассниках, которые ему завидуют, потому что у него больше карманных денег, об увлекательных теннисных чемпионатах, которые он выиграл, об интересных поездках в экзотические страны, о докучливых репортерах из желтой прессы, которые преследовали Маркуса-старшего, об одиночестве оттого, что он не такой, как все. Потому что, в конце концов, он был другим. Не такой, как все, сын миллионера. И самое удивительное, было не заметно, что он сочиняет. Все казалось правдой. Он не делал вид, будто он Маркус Симонсен-младший. Он был Маркусом Симонсеном-младшим. Слова текли сами собой. Он только принимал их и передавал дальше и все это время расхаживал взад-вперед по номеру. Иногда задумчиво, сложив руки за спиной, иногда возбужденно жестикулируя. Наконец он остановился перед Сигмундом и посмотрел ему в глаза, печально улыбаясь.
– Ты знаешь, Диана, – сказал Маркус, – иногда я мечтаю стать самым обыкновенным мальчиком. Ты меня понимаешь?
Сигмунд молча кивнул. Он был сражен. Он надеялся, что ему удастся вытянуть из Маркуса скрытые таланты, но о таком невероятном перевоплощении он даже не мечтал.
– Ну как? – с опаской спросил Маркус. И секунды не прошло, как он снова стал самим собой.
– Это было… гениально.
– Ты серьезно?
– В жизни ничего круче не видел. Как тебе удалось?
– Не знаю. Просто получилось, и все.
Сигмунд энергично кивнул.
– Понимаю, – сказал он.
Маркус знал, что Сигмунд не понимает. Пожалуй, Сигмунд соображал лучше него, но у него не было достаточно фантазии, чтобы понять, что Маркусу становится гораздо легче, когда он не думает. Когда он думал, все сбивалось, как в танцевальной школе. Но когда он не думал, он в самом деле становился другим человеком. Он не мог объяснить этого, но знал, что так оно и было. И это было вовсе не сложно. А даже легко. Неприятно легко. Все легко, когда только тебе удается не быть самим собой.
– По-моему, я больше способен не быть самим собой, чем быть им, – сказал он медленно.
– Да, – отозвался Сигмунд, – ты здорово преобразился.
Он сказал это с некоторым превосходством, и Маркус знал, что это из-за неуверенности.
– Это совсем не сложно, – сказал он в ободрение, – хочешь попробовать?
Сигмунд посмотрел на часы.
– В другой раз. Твой отец ждет нас в холле.
Маркус кивнул. Он был вполне доволен, но в то же время во рту у него остался неприятный привкус. Наверное, остатки морской болезни.
Когда они выходили из комнаты, Сигмунд открыл дверь и пропустил Маркуса вперед. И это показалось правильным и неправильным одновременно.
Монс сидел в холле и читал местную газету. Когда мальчики спустились, он таинственно на них посмотрел.
– Знаете, кто приедет сюда в четверг? – спросил он.
– Нет, господин Симонсен, – ответил Сигмунд, – ни малейшего представления.
– Диана Мортенсен!
Как мальчики удивились!
– Да что вы говорите! – сказал Сигмунд.
– Вот так сюрприз, – пробормотал Маркус и покраснел.
– Ну да, – довольным голосом произнес Монс. – Ее привезут из аэропорта на лимузине. И в этой гостинице в ресторане «Фишляндия» в честь нее в четверг организуется прием. Могу поспорить, здесь будет толпа журналистов.