Пока я разбирался с вновь приобретенными богатствами, мы догнали караван с углем, который шел в сторону перевала, и с этого момента движение экспедиции крайне замедлилось. Сутолока, нежелание возничих уступать дорогу, энтузиазм местного населения, все это сильно задерживало, и мы еле плелись в общей сутолоке. И тут я впервые почувствовал, что за нами наблюдают. То тут, то там, мелькая среди чумазых рудокопов, проносилась невесомая тень, и взгляд, внимательный и цепкий, был почти осязаем.
- Похоже следят. – Поделился я с ехавшим рядом Амиром.
- И я заметил. – Тихо произнес советник. – Однако наглец настолько ловок, что я не могу вычленить его из толпы. Смущает другой вопрос. Кто и зачем за нами следит?
- А мало ли. – Пожал я плечами, снова заметив краем зрения мелькнувшего в людском потоке наблюдателя. – Просто соглядатай. Следит за нами, собирает сведения, отправляет своему нанимателю голубиной почтой. Любой, начиная с Подольских и заканчивая Урук-Ханом, думаю будут не против чтобы быть в курсе экспедиции.
- Тогда зачем следить? – Советник удивленно пожал плечами. – Тоже мне, секретные сведения. Половина землян, наверное, уже знаю о цели нашего путешествия, и им бы помочь нам, а не приставлять шпика.
- Если бы. Помнишь я говорил о том, что встретил Клару Подольских на рынке?
- Было дело. – Высокий лоб Амира исказила сетка морщин.
- Она упоминала о резервных вратах.
- Но как они работают? Для этого нужен командный модуль челнока!
- Или командный модуль одного из отсеков. – Мысль эта пришла внезапно и мне вдруг стало многое понятно. Что же? Сейчас поясню.
Модули были отстрелены при экстренной посадке челнока, однако своей работоспособности не потеряли, и благополучно приземлились в разных частях континента, да так и лежали невостребованные, служа предметом культа и поклонения дремучих аборигенов, пока остальные врата не стали транзитными для земного бизнеса. Естественно предприимчивый народ так или иначе наткнулся на модуль, о чем ярко свидетельствует наше прошлое приключение, и сопоставив очевидные факты, смог каким-то образом активировать врата, протащить через них ответную часть и устроить черный ход на Марлан. По отрывочным сведениям, полученной от приемыша старика, лазейка была именно в приморье, а если это так, то предстоящее мероприятие приобретало иную окраску и задача, и без того сопряженная с опасностями, грозила быть и вовсе невыполнимой. Кто обслуживал запасные врата? Кто держал руку на пульсе черного хода и по мановению чьей руки нелегалы, психопаты, наркоторговцы и беглые преступники, ускользающие от ответственности, переправлялись на планету? Вот такие мысли посетили меня при переходе перевала, и на местные красоты я уже не обращал особого внимания.
Не буду описывать дальнейший путь на спуск, так как в те несколько дней не произошло ничего интересного. Единственное, я донес последую свою мрачную мысль до товарищей и те, пребывая в легкой депрессии, пытались определить, с чем нам предстоит столкнуться.
- Все будет просто если там бандиты. – Заверял полковник, по-буденовски шинкую воздух ладонь. – Я работал с такими по долгу службы. Приходилось. Они как продаются, так и покупаться и стоит им пообещать больше благ, то тут же готовы переметнуться на твою сторону.
- А если там не бандиты, а какие-нибудь религиозные фанатики? –Сгущал краски Серый, который старался разглядеть в любой ситуации самый махровый негатив, чтобы потом приятней было разочаровываться. Живут себе, рубят деньгу на транзите «Прыжка» и культивируют в пустых головах своих последователей крамольные мысли. С ними уж точно не получиться так вот, с кондачка. Им не идея светлого будущего, не мешок денег, не ствол у виска как аргумент не подойдет.
- Умоляю вас господа, хватил. – Вступал в диалог Амир. – Если есть одна сила, то на нее всегда найдется другая. Давайте решать проблемы по мере их поступления. К тому же с той же Кларой масса всего неясного. Правду ли она говорила Диме, или нет, мы выяснить не можем. Как, впрочем, и то, на чьей она стороне и чего хочет. Пока у нас не будет больше информации по следующему модулю, давайте не гадать.
Чем ниже мы спускались с гор, тем горячей и влажней был воздух, и под конец, когда мы вывернули с последнего серпантина, то у меня захватило дух. Море, бескрайнее, сине-зеленое, искрящееся на солнце и ленивое в хорошую погоду, заполняло горизонт. Вместе чувством величия представшей передо мной стихии, где-то глубоко, в самом потаенном уголке моего сознания вдруг появилась уверенность что приморье будет отправной точкой чего-то нового. Я вздыхал влажный морской воздух, щурился на приветливое солнце и любовался буйной прибрежной растительностью, которая перла буйным цветом прекрасно существуя рядом с солеными водами. Пока мы путешествовали по горам и степи, меховая одежда была очень кстати. В первом случае она защищала от холода и пронзительного ветра, во втором от палящего солнца, однако во влажном тропическом климате мех отсырел, из-за чего одежда превратилась в какие-то вериги, и очень скоро мы попрощались сначала с головными уборами, а затем и с теплыми куртками, оставшись в полотняных рубахах. Те, впрочем, тоже претерпели свои изменения и после недолгого колдовства превратились в подобие поло. Штаны и сапоги решено было оставить, так как в обрезанном состоянии и то и другое выглядело нелепо, а мы совсем не хотели проходить на клоунов.
По поводу ношения оружия, или принадлежности к тому или иному культу, я ничего плохого не слышал, как от Серого, так и от советника. Эта земля была по истине зоной свободной от налогов, предрассудков и условностей. Сюда стекались дельцы всех мастей, финансовые потоки всех государств и сорвиголовы, желавшие наняться на корабль и отплыть по торговым или разбойничьим нуждам, в зависимости от величины гонорара. Поскольку особенно порядок тут не регулировался, то и криминальная среда имела место, однако к великому моему удивлению, бандитским приморье не выглядело. Более того, несколько раз нам попадались богато, если не сказать крикливо, одетые мужчины и женщины. Драгоценностей на них было столько, что вполне хватило бы на финансирование маленькой банановой республики. Однако не особого оружия, не охраны, не мало-мальски сопровождения с ними я не увидел. Передвигались они на лошадях либо крытых повозках, были веселы и явно не опасались за свое добро. Удивление мое было столь искренне, что в дело вновь вступил всезнающий Серый.
- Действительно, в приморье спокойно. – Пояснил он. – Однако не так все гладко, как может показаться на первый взгляд. Данная территория лишь на карте является единым целом, а наделе это целая колония из всевозможных приступных группировок. Есть тут и конокрады, и фальшивомонетчики дело чих рук ты никогда не отличишь от изделий монетного двора его величества Матеуша. Есть работорговцы и наемные убийцы. У них тут что-то вроде территории гильдий и потому тут мир, да гладь, да божья благодать. – Поймав мой непонимающий взгляд, Серый вновь пустился в объяснения. – Понимаешь Дмитрий, преступник он где живет, там не гадит, и фактически любое преступление, заведомо не оговоренное теми кланами, на чьей территории оно будет происходить, считается поступком бесчестным и если в пригорье все держится на жесткой дисциплине и мече карающем, то тут на воровских понятиях. Они, я тебе доложу, это совсем не пустые слова, а очень даже конкретные правила. Потому пришлых хулиганов тут не любят, да и своим выходить за рамки не позволяют. Зато есть одно неоспоримое преимущество. Все, кто попадают в приморье, выдаче властям других государств не подлежат. Если ты парень с руками, то тебя неизменно приспособят к делу. Если с деньгами, то еще лучше.
Чем дальше мы продвигались вглубь приморья и приближались к берегу, тем оживленнее становилось движение. Дороги тут конечно были не такие идеальные как у горцев, однако вполне приличные, чем охотно пользовались крытые почтовые экипажи и частные лица, с свистом и гигканьем проносившиеся мимо. Кого я только не увидел тут, пока мы добирались до городских стен. Высокие мулаты в перьях и мехах, брезгливо оттопырив губу, лениво понукали пятками печальных верблюдов. Невысокие коренастые азиаты с морщинистыми лицами и бритыми головами спешили вперед на своих крохотных, но выносливых лошадях. К каждой из таких лошадок была пристегнута телега, доверху заваленная ящиками с выжженным на них клеймом хозяина. Были тут и остролицые белокожие незнакомцы, прячущие глаза под широкополыми шляпами и передвигающихся на худых поджары скакунах с крупными баками и длинной белесой гривой. Шли гуськом и потрясали в воздухе кадилами с благовониями люди в прозрачных одеждах и с разрисованными охрой лицами, бежали поджарые скороходы с большими носами и кудрявыми волосами, завитыми в косицы. Телеги и волокуши, шарабаны и рикши, тянущие свои смешные тележки. Конечно я видел много экзотики и в Белогорье, однако то что предстало перед моим взором сейчас, не поддавалось ни какому описанию. Передаю я вам лишь крохи своих впечатлений и восприятия, иначе как описать северное сияние или радугу? Неужели у кого-то хватит слов, таланта или вдохновения, чтобы сотворить такое. Вот и у меня не выходило и поэтому я просто глазел по сторонам, с наслаждением любуясь буйством природы, густотой красок и экзотичностью тех, кто попадался на глаза. После степей и гор, такое разнообразие служило для меня чисто эстетическим наслаждением. Так же меня посетили позитивные мысли и по поводу нашего похода. Если отбросить те сложности, что нас сопровождали, то нам так или иначе откровенно везло. Выдвигаясь мы имели примерные места падения модулей, но вся наша техника погибла под копытами орды Урук-Хана, однако удача не отвернулась от нас. Первый модуль появился, будто рояль в кустах, в виде черного столба и колодца забвения и найти его оставалось делом техники. Второй модуль похоже служил перевалочной базой торговцев и круг поисков можно было сузить до нечистоплотных сделок с участием моих земляков и работорговцев.