Мировой кризис конца 20-х годов XX века подпитывал идеи мировой революции и толкал планету к новой военной конфронтации. На западных и восточных границах СССР военная угроза стремительно нарастала. В этих условиях концепция подчинения ресурсов СССР мировой революции корректируется в сторону ориентации самой "мировой революции" на первое в мире социалистическое государство. Но и новые "государственники" к историческому опыту России относились отрицательно. Достаточно сказать, что проводимая сверху коллективизация не только не опиралась на традиции общины и общинного социализма, но видела в них едва ли не главных врагов. Не устранили государственники и традиционный для России перекос: поддержка окраин и подавление центра. Жупел "великодержавного шовинизма" имел в виду лишь одного адресата: русское национальное самосознание. И репрессии середины тридцатых годов начались с преследования остатков старой русской интеллигенции и лишь затем коснулись и их организаторов — идеологов "мировой революции".
Война при всех упущениях тоталитарного режима способствовала его укреплению. На фоне дряблости буржуазных демократий и носителей расистских, нацистских идей сталинский режим выглядел и гуманным, и жизнеутверждающим. И если в 30-е годы Европа вынуждена была придать социальную ориентированность капитализму, дабы ослабить влияние лозунгов Октября, то разгром нацизма воспринимался как торжество социалистических идеалов. Почти повсеместно в Европе приходят к власти партии социалистической ориентации. Именно тогда появился тезис о том, что "в наш век все дороги ведут к коммунизму". Но Москва нравственно-психологическими результатами Победы воспользоваться не смогла в силу и объективных, и еще более субъективных причин: неспособности правящей группы пойти навстречу тем силам в стране, которые и обеспечили Победу. Роль трудовых и производственных коллективов, почувствовавших свою значимость в труднейшие годы, стала еще более умаляться. И хотя к середине 50-х годов традиционное экономическое отставание от Европы заметно сократилось, а в науке, образовании, культуре страна вышла на лидирующие позиции, сохранить их не удалось именно вследствие углубляющегося разрыва верхов и низов из-за неизбежного перерождения самовоспроизводящегося бюрократического аппарата, выстраивающегося только сверху вниз — по сути по принципу, противоположному социалистическому. Из механизма достижения цели бесконтрольная власть неизбежно превращается в самоцель: власть ради господства. По существу она выстраивается по масонскому принципу, а это уже само по себе укрепляло положение разного рода агентов влияния, ориентированных на "мировое правительство".
Сейчас часто повторяют слова А. Зиновьева "Мы целили в коммунизм, а попали в Россию". В. Максимов присоединяется и к другим его словам: "Ничего не написал бы, если б знал к чему это приведет". А иного результата и не могло быть. Во-первых, из-за расклада мировых сил — идеи миродержавия, нового мирового порядка ныне структурированы в иерархию с широчайшими разветвлениями, обеспечены сетью аналитических центров и разведподразделений, не говоря уже об огромном перевесе финансовых возможностей, полученных за счет ограбления народов и главного потенциального противника. В тотальной психологической войне адепты нового мирового порядка, естественно, опираются на самые антиобщественные, криминальные элементы, которые имеются в достатке в любой власти, особенно же во власти неконтролируемой и неосвежаемой "снизу".
А "целили" на Западе всегда именно в Россию. Осуществляемый ныне развал государства и геноцид предусматривался и век назад в рамках пангерманизма, причем нового ничего нет даже в деталях. Чего стоит "теория апельсина": расчленить Россию по национальным долькам и натравить окраины на собственно русский центр. А причины ненависти к России достаточно откровенно выразил некий аноним (из числа тех, кто представлял "третью силу" в дни "Черного октября") в письме к издателю И. Демину. Письмо является откликом на брошюру А. Феоктистова, убедительно вскрывшую научную несостоятельность и русофобскую направленность казахских националистов. Аноним опасается, что "быдло" осознает причины своего бедственного положения и выйдет из-под контроля, надеется, что "гамельнские крысоловы" уведут стадо в какой-нибудь очередной тупик, а попутно раскрывает причины ненависти к России устроителей нового мирового порядка. Одна причина — богатство России сырьевыми ресурсами, которых на всех уже не хватает. Другая — в связи с изменением климата на планете к нам, на территорию I бывшей "Великой Хазарии" придется переселять "цивилизованные народы", прежде всего из Палестины. Главная же причина ненависти к России не названа, но пронизывает все письмо: идея I равенства, противостоящая элитарно-иерархическому новому; мировому порядку. А идея равенства всегда связывалась со славянской общиной и эту идею, несмотря на германские и прогерманские "верхи", Россия несла в мир уже в XIX веке. И, как отмечал в конце прошлого столетия Н. Миклухо-Маклай, расизма (полигенизма), господствовавшего во всех странах Европы, Россия не приняла "даже на полицейском уровне".
Идея равенства — единственная серьезная угроза новому мировому порядку и главное оружие, которым могут воспользоваться народы, предопределенные к уничтожению. И вопрос о том, есть ли ныне будущее у социализма совпадает с другим: есть ли будущее у человечества. Рабовладельческий новый мировой порядок, проявивший себя в Ираке, Югославии, расстреле "Белого дома" — вовсе не представляет интересы человечества, и он неизбежно приведет к гибели планеты. В конечном счете именно этим "врагам рода человеческого" помогли наши интеллигенты, целившие (и продолжающие целить) в коммунизм, вместо того, чтобы очистить его от агентуры Мирового правительства и чужеродных иерархических структур.
Последние выборы при всех ухищрениях властей показали, что несмотря на быстрый рост криминальных структур, социальная база "реформаторов" сужается. Нечто подобное наблюдается и в странах СНГ, и в государствах бывшего соцлагеря. В прекрасном анализе Института социально-политических исследований ("Подмосковные известия", 19.08.93) убедительно доказано, что в капитализм XX века мы безнадежно опоздали, да и психологически он нам все равно бы не подошел. Но альтернатив россиянину пока не предложили: половина к избирательным урнам не пришла, а из остальных — большинство пошло за Жириновским. Явно от отчаяния: нет выбора. "Гамельнские крысоловы" опутали паутиной патриотические организации и издания. Упомянутый аноним, справедливо замечая, что свою историю у нас не знают, обещает дать нам "свой вариант" нашей истории. И дают. Пангерманизм, пантюркизм, оккультизм разных мастей и прочие идеологические наркотики. В две руки с правительственными СМИ патриоты крушат в давнем и недавнем прошлом то, на чем Россия держалась и могла держаться. А в итоге — русское население сокращается со скоростью, едва ли не превышающей годы Великой Отечественной войны. И повинны в этом не только те, кто сознательно расстреливал Россию, а в еще большей степени те, кто помогал разрушителям по наивности, невежеству и амбициозной претенциозности.
Раздел II.Ухабы на русском направлении
Ухабы на "русском направлении"[7]
Весной 1991 года я предложил газете "День" заметку о размерах татарской дани. Это был отклик на публикацию В. Кожинова в "Нашем современнике", где известная концепция Л. Гумилева о благодетельности для Руси татаро-монгольского ига подкреплялась рассуждением о чисто символическом характере собираемой татарами дани. Газета заметку не опубликовала. Появление письма Л. Гумилева в первом "Дне" нового года в рубрике "На русском направлении" прояснило позицию редакции.
Наверное, все со школьной скамьи помнят строки из песни о Щелкане Дюдентевиче: "У кого денег нет, у того дитя возьмет, у кого дитя нет, у того жену возьмет, у кого жены нет — сам головой пойдет". Картина эта вполне подтверждается данными о размерах татарской дани (кстати, на среднеазиатском материале тоже): ее не смогли бы выплатить большинство крестьян и в начале нашего века. Не сказать об этом было бы просто непорядочно. К тому же получалось, что я, как единственный профессиональный историк редколлегии "Нашего современника", разделяю ответственность за напраслину, легкомысленно пропагандируемую журналом. Статья в "Молодой гвардии" (№ 9 за 1991 год) и была ответом на выступление Л. Гумилева и В. Кожинова в "Нашем современнике".
Публикацию в газете, несомненно, надо приветствовать: она поможет разобраться, что же происходит у нас на "русском направлении". К тому же обычно Л. Гумилев от спора с оппонентами уклоняется: он понимает, что паразитировать на невежестве публики нельзя бесконечно. Редкие его ответы обычно написаны по принципу "в огороде бузина…". Достаточно вспомнить его ответ Б.А. Рыбакову, блестяще разрушившему фантазии о "позднем" происхождении "Слова о полку Игореве": он назывался "Нужна ли география гуманитарам", и даже не затрагивал существа спора.
Письмо в газете "День" выдержано в таком же ключе. Читатель, пожалуй, не догадается, что обсуждается материал Л. Гумилева в "Нашем современнике": автор ни разу не упоминает об этой публикации и предлагает обсуждать его книги. Надо ли это понимать как отказ от самой публикации в журнале? Или автор просто не помнит, где что писал, что и отразилось в названии письма: "Что-то с памятью…"?
С памятью у автора действительно плохо. Он не помнит, когда привел татарскую конницу на Чудское озеро на помощь Александру Невскому, и даже приписал появление этого эпизода оппоненту. А ведь это "открытие века" было сделано Л. Гумилевым в журнале, который его всегда охотно печатал ("Дружба народов", 1977, № 2), и до сих пор автор от него не отказывался. Очевидно, не помнит он и свой текст в "Нашем современнике", приписывая его сплошь и рядом оппоненту. В этом легко убедиться, положив рядом публикации из "НС" и "МГ". Именно Гумилев выявил "первых пассионариев, которые создали две великие державы — Литву и Россию: Александра Невского и князя Миндовга в Литве", именно он сочинил роман о походе Василия I на реку Ик. В газетной публикации на этом месте появилась Кондорча, и автор досадует, что оппонент не знает, что она впадает в Волгу, а не в Каму. Только при чем тут Василий I, и каким образом оппонент может угадать, на какую еще реку могут завести русского князя евразийские фантазии Л. Гумилева?