Президентская команда придумала для себя конституцию, соединившую все худшее из прежних проектов. Но даже С. Шахрай вынужден заметить, что "никто конституцию не читал и читать не собирается. Во всяком случае, пока все ветви власти ее дружно нарушают — и депутаты, и министры, и президентская администрация" ("МН", 1994, № 6). И ничего удивительного в этом нет. Не может быть авторитетной "конституция", принятая неконституционным путем, причем, несмотря на все махинации рябовской команды (даже к первоначально объявленным приписали 6 млн.!), не смогли наскрести и трети избирателей (как было сказано, на двоих: Ельцина и Жириновского). Беззаконная конституция лишь беззакония и может плодить.
Следующий раздел — "Армия и общество". Разложение армии и падание ее авторитета у всех на глазах. Отмечается, что 80 % призывников не хотят служить в армии и почти все нежелающие не идут на службу. (В Москве в 1992 г. становились в строй лишь 10 из 100.) И очень интересный факт: три четверти готовых служить — рабочие. Вот он где, самый государственный социальный слой, пока не проявивший себя и никем не востребованный!
Неуверенность в завтрашнем дне испытывали 92 % офицеров, "уверенных" — 8 %. "Подкормка" части (в том числе криминальной) высшего офицерства в канун "Октября" даже афишировалась. А как следствие: "Из 34 случаев нападения на часовых в 1992 году только в трех ими было оказано сопротивление. Из 74 нападений на караул лишь в двенадцати случаях нападавшие получили решительный отпор. Караул 2594-го склада артиллерийских боеприпасов в Ахалцихе позволил грузинским боевикам разоружить себя и беспрепятственно захватить 650 вагонов боеприпасов".
По данным авторов, большинство из трех миллионов офицеров и прапорщиков, уволенных из армии, брошены на произвол судьбы. Аналитиков беспокоит, что уволенные "являются той социальной группой, которая может при соответствующие условиях повлиять на социально-политическую ситуацию в стране". Отмечают они и "рост политизации" офицерства. Но это неизбежно, когда "обогащение одной категории офицеров" происходит за счет "обнищания другой".
А власть именно к этому и стремится, памятуя древний принцип всякой антинародной власти: разделяй и властвуй. И неизбежно, что такая политика ведет к резкому взлету преступности в армии, причем особенно опасен рост хищений оружия и боеприпасов, которые в большинстве идут уголовным элементам и антироссийским боевикам.
В разделе "Падение производства и рост безработицы" даны в целом известные факты. "По среднесуточному производству многих видов продукции российская промышленность уже опустилась до уровня 50–70-х годов и продолжает движение назад". Вопреки утверждениям президентской команды весной прошлого года никаких признаков "стабилизации" не было. "Среднесуточное производство шерстяных и шелковых тканей снизилось в мае (по сравнению с маем 1992 г.) на 28–43 %, обуви — на 1926 %, детских чулочно-носочных, трикотажных изделий, обуви — на 30–53 %". И т. д. И это в сравнении с отнюдь не благоприятным 1992 годом. А как следствие — стремительный рост цен. С декабря 1992 года по май 1993-го они выросли в три раза, а к концу года предполагалось 12-кратное повышение. Примерно такое повышение и обозначилось в январе, а сдерживание роста цен в октябре-декабре достигалось лишь "гайдаровскими" методами: людям либо не доплачивали, либо вообще не платили зарплату. Кстати, "демократическая" пресса и телевидение подняли истошный крик по поводу отставки Гайдара, причем и сам вице-премьер хвастался своими "заслугами" в осенней стабилизации рубля. И полезно в данном случае разъяснение академика Н. Петракова: "Во-первых, сам факт этого снижения требует доказательств… Во-вторых, некоторое снижение достигнуто усилиями не первого вице-премьера, а министра финансов Бориса Федорова. В-третьих, наконец давайте задумаемся, какой ценой достигнут этот якобы успех. Людям фактически перестали платить зарплату. Все декабрьские платежи были перенесены на январь… Речь идет о фактическом замораживании зарплаты, против которого на словах так активно выступали наши реформаторы" ("НГ", 19.01.94).
Иными словами, прогноз и в данном случае абсолютно точен. Аналитики не предусмотрели лишь степени коварства и цинизма "реформаторов". И удивляет в данном случае лишь то, что кто-то еще глотает неприкрытую ложь "демократических" СМИ.
Разрыв хозяйственных связей и явно деструктивное повышение цен на энергоносители привели к тому, что уже в 1 квартале 1993 года, по подсчетам аналитиков, "более половины предприятий промышленности и строительства имели просроченные долги, а в некоторых регионах их доля доходила до 90 %". Надо иметь в виду и то, что этот процесс тоже идет с ускорением, и то, что в рамках "шоковой терапии" предполагается "убыточные" предприятия продать с молотка (форма ограбления народа в интересах нуворишей) или закрыть.
"Реализация экономического блицкрига, — констатируют аналитики, — неуклонно увеличивает безработицу". По официальным данным, в мае 1993 года безработных было вроде бы немного. 1,1 млн. Но в эти данные не включались "отпускники" поневоле. К тому же 38 % безработных — это молодежь до 30 лет. "Основная волна безработицы впереди", — предупреждают авторы и напоминают, что "проведение жесткой финансовой политики в Польше увеличило число безработных в 1992 году до 2 млн. человек. В 10-миллионной Венгрии, идущей сходным путем, к концу года ожидается 1 млн. безработных".
Вывод авторы делают аккуратный: "Результаты проведения экономических реформ, вероятно, и в этом году не помогут обществу обрести долгожданную стабильность". Из материала же вытекает и гораздо более определенное: такие реформы вообще не могут вести к стабилизации. Ничего, кроме разрухи, дальнейшего падения жизненного уровня, ускорения "процесса" вымирания населения (прежде всего коренных российских областей, где средняя продолжительность жизни уже снизилась с 71 года до 44 лет), такая "терапия" не принесет. Периодические же повышения цен на энергоносители и транспорт — ближайший путь к разрушению экономики в "этой стране"; практически закрывается сама возможность восстановления хозяйственных связей. При таких расстояниях (это вам не Япония или Германия!) кооперация становится невозможной, и возврат к натуральному хозяйству первобытных эпох практически неотвратим.
Следующий раздел — "Аграрный сектор экономики: последствия реформы". В этой сфере, как известно, падение началось в 1991 году и стало обвальным в 1992-м в связи со стремительным наступлением властей на колхозы и совхозы. Тенденция эта сохранилась и в 1993 году. "Так, к июню стадо коров уменьшилось на 4,3 млн. голов, свиней — на 3,6 млн. В целом животноводство России отброшено к уровню 60-х годов". Забой скота интенсивно шел и зимой этого года по тем же причинам: бескормица, отсутствие средств (государство не рассчитывается с селом за сданную продукцию), неуверенность в завтрашнем дне. И "главная причина" всего этого — та же: "Аграрная реформа, и особенно ее составная часть — земельная реформа, изначально преследует не столько прагматическую цель повышения производительности аграрного труда и повышения экономической эффективности аграрного сектора, сколько идеологическую цель разрушения коллективного, ошибочно идентифицируемого с коммунистическим, общественного производства, создания массовой социальной опоры радикальному курсу реформ в лице класса частных собственников и удовлетворения запросов спекулятивно-криминальных слоев российского населения".
Именно этот слой подразумевал в упомянутом интервью Гайдар, и именно на этот слой ориентированы многочисленные журналисты, поднявшие кампанию против Заверюхи, пообещавшего вернуть селу часть долгов (и за такую позицию им хорошо платят!). Аналитики отмечают, что в пользу частного сектора прямо передается собственность колхозов и совхозов, распределяются материально-технические средства, и даже платят частнику за продукцию больше, чем общественному хозяйству. Выявляется и "установка" "на удовлетворение запросов спекулятивно-криминальных слоев российского населения… а в конечном счете на привязку России к интересам западных инвесторов и американо-европейского аграрного рынка. На это направлена финансовая политика, политика материально-технического снабжения, политика цен, социальная политика и, главное, земельная реформа, сводящаяся в конечном счете к тому, чтобы открыть шлюзы для свободной спекуляции землей, в том числе участием зарубежного капитала, чему на всем протяжении послевоенных десятилетий упорно и небезуспешно сопротивляются в развитых капиталистических странах".
С "Белый дом" в сентябре-октябре явно не на том акцентировал внимание. Конституцию и закон у нас долго еще будут обходить: многовековая привычка. Было бы полезней просто воспроизвести данные анализа. Скажем: "В 1992 году собственные закупки зерна в России составили 26 млн. тонн, а импорт — 29,5 млн… А ведь до сих пор в закромах российского земледельца лежит несколько миллионов незакупленного зерна, продавать которое ему невыгодно, ибо продажная цена не окупает издержки или превосходит цену комбикормов, которые ему приходится затем покупать… Не далее как в конце 1980-х годов мы производили на душу населения 787 кг зерна, а страны ЕЭС — только 521 кг. Сегодня соотношение изменилось ненамного. Отдавая сотни миллионов долларов западным фермерам, государство не направило эти деньги на стимулирование российского хлебороба. А если учесть разницу в ценах на закупочное импортное и отечественное зерно, достигающую 6–7 раз, то становится очевидным, какой — европейский или российский — аграрный сектор стимулируется". То же "с картофелем, молоком, мясом".
Их также на душу населения производили больше, чем страны ЕЭС. Нехватка же объяснялась плохим хранением и переработкой. Сюда и должны были направляться средства. А они "тратятся на закупку польской картошки, западногерманского сухого молока, тушенки по линии "гуманитарной помощи", которая на деле оказывается весьма дорогостоящей". Факты показывают, что, в сущности, и фермеры оказались жертвой ант