Репрессии тех лет конечно во всех случаях заслуживают осуждения. Но не следует думать, что пострадавшие "пламенные революционеры" были невинными овечками. В 20-е годы ими преследовалось все русское, вплоть до физического устранения "шовинистов" (слово "патриот", было в это время ругательным). Сама дисциплина история, была изгнана из учебных заведении у вернулась туда лишь после известных решении 1934 года. Именно "неистовые ревнители, начали новый тур репрессий в конце 20-х годов, именно они создали машину смерти поглотившую и их самих (книги Григория Климова хотя и несколько односторонни, но картину в целом представляют достаточно верно). Именно в 20-е годы нагнетался тезис о "тюрьме народов", причем "тюремщиком" представляли русский народ. Между тем никогда в послемонгольское время русские не имели даже и равноправия в своей стране. И многочисленные добровольные вхождения народов в состав России в ХVІ–ХVІІІ веках обычно предполагали возможность что-то получить от нее (либо хлеба, либо внешней защиты).
Спекуляции вокруг "национального гнета" тогда и сейчас имеют одну цель: внушить русским чувство вины и сознание обязанности "оплатить злодеяния царского режима". За эту линию ратовали приверженцы идеи "мировой революции". Подкармливание окраин за счет центра было последовательной политикой и Сталина, и его преемников. Именно эта политика, сопровождаемая стенаниями об угнетении малых народов, привела в действительности к развалу Союза. Политика эта продолжается в самых циничных формах и нынешними "демократами", что превращает страну в огромный Черемушкинский рынок, где Азия продает Европе втридорога ее собственные товары. Страна сможет восстановиться лишь тогда, когда окраины осознают, за счет чего они если не процветали, то и не бедствовали на протяжении и веков, и последних десятилетий.
О мнимых "евразийцах" Александре Невском и Дмитрии Донском мне писать приходилось неоднократно, как неоднократно указывать на прямую фальсификацию событий Гумилевым.
И — поразительное дело, не имея никаких аргументов по существу, "евразийцы" повторяют те же самые фальсификации. Составляя "житие" Александра Невского, "церковники" и не могли приписать своему герою тех деяний, о которых говорит Краснов, ведь Гумилева они не читали, а в иных источниках подобных фактов попросту нет. Да и откуда им быть? В 1240 году, когда произошла Невская битва, Батый со своими полчищами разорял Киевское Поднепровье, да так, что и шесть лет спустя Карпини видел по дорогам неубранные останки убитых людей: некому было убирать. В 1242 году, когда проходила битва на Чудском озере, Батый с огромным войском опустошал Венгрию и соседние с ней страны. И не усыновлял Батый Александра, вопреки фантазиям Гумилева. Хотя, разумеется, ордынцы старались натравливать русских князей друг на друга — это была их традиционная политика. Столкнув Александра с Андреем в 1250–1251 годах, татары (направляемые мнимым побратимом Сартаком) разорили северо-восточную Русь, установив окончательное господство над ней. Ну, а о каком "сокрушении" Новгорода говорит Краснов — вообще непонятно, как и непонятно, чему же он радуется.
Столь же фантастичен и рассказ Гумилева о нехорошем "западнике" Мамае и "славянофиле", "друге" Дмитрия Донского Тохтамыше. После того, как Бердибек ("добрейший", по аттестации Гумилева) убил двенадцать своих братьев (1359 г.), потомков Батыя в Орде вообще не осталось, а другие чингизиды были так или иначе пришельцами, что и предполагало последующую нестабильность (20 ханов за 20 лет с расколом правобережья и левобережья Волги). Мамай действовал от имени ханов, которых возводил и низвергал, и ярлыки русским князьям давали эти подставные ханы, и союз русских князей, возникший в 1374 году, был направлен против Орды в целом. К сожалению, союз этот не удалось закрепить, и Куликовская битва проходила в гораздо менее благоприятных условиях, нежели те, что сложились за шесть лет до нее.
Тохтамыш вел ту же самую политику, что и Мамай, только, как отмечают специалисты, более коварно. Уже вскоре после утверждения в Орде он, как раньше Мамай, дает ярлыки литовским князьям на русские земли (Ягайло становится союзником Тохтамыша так же, как был союзником Мамая). Отправляя льстивые заверения русским князьям, Тохтамыш распорядился перехватить и уничтожить всех русских купцов, торговавших по Волге, дабы поход на Русь был внезапным.
А союз князей Дмитрию восстановить не удалось. Даже двоюродный брат Владимир Андреевич отказался от совместных Действий. А пока Дмитрий пытался набрать войско в северных своих владениях, Тохтамыш, по обыкновению вероломно нарушив обещания, захватил Москву и уничтожил ее население (24 тысячи человек)…
Пляски на костях героев и невинных жертв, демонстрируемые нынешними евразийцами, оставляют далеко позади оргии сатанистов-оккультистов глухого средневековья. Но здесь-то все ясно: они выполняют социальный заказ тех же кругов, что и "неистовые ревнители" 20-х годов, и их последователи, и потомки. Удивляет другое: почему удается цинично русофобские фальсификации протаскивать через русскую интеллигенцию как нечто патриотическое? Или она "созрела" и для того, чтобы проглотить очередную, смертельную дозу яда, подготовленную "Элементами"? Речь идет об упомянутой в начале передовой журнала объясняющей и название настоящей реплики. Статья озаглавлена "Аутодафе интеллигентов… очистит путь элите". А подразумеваются именно русская интеллигенция и евразийская элита. Замес весьма крутой. Ведь "аутодафе" в языке инквизиции — сожжение на костре. Было это понятие и у немецких нацистов. Теперь его берут на вооружение наши евразийцы.
Интеллигенцию, конечно, есть в чем упрекать: она далеко не всегда выполняет свой долг перед народом. Но "Элементы" имеют в виду иное. И без цитат опять-таки не обойтись. "Реальной властью обладают только "элиты". "Только подавляющее меньшинство членов общества способно действительно рационально и в полном объеме постичь и осмыслить логику "правящих идей"… Массам же эта "элита" передает определенные готовые нормативы, выведенные из "правящей идеологии". "В обществе всегда есть две четко отделенные друг от друга части — "элита" и "массы". "Общественное мнение" или "общественное сознание" — это иллюзия обладания иррациональным человеком массы способностью к рациональному суждению в историческом, политическом и социальном плане". "Общественное мнение" сконцентрировалось в особом социальном пласте… Этим пластом стала "интеллигенция" — прослойка, буквально загипнотизированная своей мнимой рациональностью". И дальше: "Интеллигенция" — это ни элита, ни контр-элита (т. е. элита, противопоставляющая себя элите, находящейся у власти в данный момент), ни даже анти-элита (т. е. маргиналы и преступники). Это псевдо-элита, отвратительная пародия на мыслящий тип человека и одновременно позорный пример бывшего человека массы, утратившего свое "коллективное бессознательное". "Коллективное бессознательное" народа — это пространство, где бойцы элит размещают свои орудия… И лишь тупая интеллигенция — и правая, и коммунистическая, и либеральная — всерьез считает, что она активно участвует в этом процессе". "Именно "интеллигенция" ненавистна нам более всего — более, чем пассивные массы, более, чем противостоящие нам идеологические элиты", "Костры из книг, в конечном счете не такая уж и плохая идея".
Претендентов на роль элиты, равновеликой Трехсторонней комиссии и Бильдербергскому клубу (вершине масонской пирамиды), пугает, что интеллигенция на очередном повороте "при упоминании об "инородцах" или "иноверцах" будет впадать в "справедливый гнев". Видимо, в этом опасении — опасении раскрытия действительных пружин, выбросивших в общество "евразийские идеи", — и заключена суть антиинтеллигентских заклинаний. О знаменитых "Протоколах" все еще спорят: подлинные или неподлинные. А содержание их давно усвоено всеми "элитами", претендующими на господство. Весь вопрос лишь в том, насколько они противостоят друг другу.
"Евразийство" и "геополитика"[31]
Наверное, трудно найти в нашей истории эпоху, когда бы с таким пренебрежением относились к науке, вообще к знанию. Не последнее место в модном "наукотворчестве" отводится "евразийству" и "геополитике".
Правда, смысл в эти понятия вкладывается разный, и это обстоятельство как раз и есть то сущностное, что характеризует "оккультные науки" — каждый по-своему понимает явление.
Во всяком случае, его различно трактовали почти все участники "круглого стола", материалы которого публиковались в № 2 газеты "День" за 1992 г. Скажем, для С. Бабурина с понятием "евразийство" связывается объективный государственный интерес бывшего СССР, Ш. Султанов рассматривает возможные блоки государств евразийского материка, противостоящие мировому жандарму — США, А. Дугин говорит о "Евразии" от Дублина до Сингапура.
Так же неоднозначно толковался за "столом" и термин "геополитика". Большинство наших участников рассматривали его как обозначение глобальной государственной стратегии в международных отношениях. Иностранные участники и А. Дугин исходили из специфического понятия "геополитика" как некой оккультной науки, возникшей в канун Первой мировой войны, когда остро встал вопрос о "переделе мира". Смысл этой "науки" достаточно обстоятельно, но крайне невразумительно "пел ставил А. Дугин в серии статей в газете "День". "Евразийство" родилось тоже в рамках именно такой "геополитики". Но территория предполагалась совсем не та, которую выделяет А. Дугин В этом легко убедиться, познакомившись с перепечаткой статей "евразийцев" в "Нашем современнике".
Пожалуй, массовому читателю трудно воспринять статейный эшелон А. Дугина не только из-за крайне произвольного и чрезмерно изобильного употребления импортно-научной терминологии, часто не совпадающей с общепринятым в серьезной социальной науке их содержанием, но и потому, что не верится в буквальный смысл написанного. Так, у него святая вроде бы дата 9 мая 1945 года — "победа" в кавычках, с позиции "евразийства" — это поражение. Вершиной же достижений следует считать пакт Молотова-Риббентропа (в тактическом значении которого никто никогда не сомневался). Руководство "третьего рейха" прямо-таки изнывает от любви к России, следуя евразийскому инстинкту, а русский Генштаб и военная разведка пылают ответной страстью к лидерам фашистской Германии, стремясь слиться с ними в едином оккультном ордене то "евразийском", то "полярном".