защитить от любых коварных помыслов.
− А как же марргаст? Ведь это я, я понял, что с ним делать!
Я был растерян, зол, унижен. Да как он могли запрещать мне участвовать в спасении собственной жизни?!
И Симеон это понимал. Верховным наставником становился отнюдь не каждый, кто дожил до преклонных лет.
− Ты прав. В таком случае, быть может, ты согласишься возглавить исследования этого искореженного создания? Насколько мне подсказывает память, ты был учеником в Знахарской школе. Твои знания могут пригодиться. Оставайся и делай с ним, что вздумается. Я уверен, Иван найдет способ покончить с проклятием! − Это он обращался уже к остальным. Меня поддержали одобрительными кивками. Как умно. Загнать в тупик и бросить крохотную косточку, чтобы не смел возмущаться.
Я заставил себя согласиться с условиями. Наставники одобрительно улыбались, заверяя, что так будет лучше.
А рядом продолжал биться невероятно раздувшийся, видоизмененный желудок свиньи. Он все рвался отрастить конечности, которые помогли бы ему избавиться от оков и наброситься на ненавистных людей в этой комнате.
***
Вести с Запада меж тем приходили весьма неутешительные.
Смаги столкнулись с целым сонмом пресытившихся кровью шишигари, зачистивших пару поселков и начавших захватывать все больше земель. Это само по себе было удивительно: ведь они не умели действовать сообща, к тому же столь большое количество теней не могло появиться в одном месте одновременно. Разве что во время страшной войны, но никак не в мирном глухом краю.
Братство видело в том вину Нигола, но не могло найти подтверждения своей теории.
Верховный наставник Симеон не мог больше медлить и назначил дату отправки. На Север должны были ехать четверо, включая Феса и Веленику, учительницу Лисы.
Сама юная охотница, узнав решение главы, пыталась меня подбодрить, но ее старательные ужимки вкупе с натянутыми шутками Мечеслава не способны были развеять моих мрачных мыслей.
Каждый день я спускался на самый нижний этаж нашей подземной крепости, где находилась крохотная комнатка, оборудованная под камеру пыток. По стенам висели различные щипцы и бритвы, на полках стояли яды. Беззубый Курган, бывший цирюльник, а ныне помощник в изучении немертвия, составлял мне компанию в этом нехитром деле.
Я резал, жег огнем, поливал редкими кислотами. Все без толку. Желудок, ставший самостоятельным организмом, легко противостоял любым вмешательствам. Плотный покров восстанавливался за считанные минуты, порой пока лезвие орудовало у него внутри. Крючья едва могли сдержать ярость немертвия – бессмертная плоть пыталась, хоть и безуспешно, сделать их частью себя.
− Ты глянь-ка, а кровушка, кровушка-то какая, − бормотал цирюльник, вскрывая очередной нарост, и черная жидкость заливала ему постолы. Узловатые пальцы с пятнами разросшейся пигментации орудовали молниеносно и четко. − Говоришь, где-т здеся камень должон быть? Не вижу. А ты?
И я не видел. Марргаст растворился. Быть может, стал частью кровеносной системы нового организма или переродился в очередную опухоль. Главное − его не стало. Камень сменила новая изуродованная недожизнь.
Или как там сказала Варрейна? Порождение Ваэийо, места искривления божественной сути.
После подобных процедур мне требовался отдых. Глоток свежего воздуха. С разрешения Кургана я поднимался наверх, в заброшенный дом, и смотрел сквозь дырявую крышу на звезды. Скрип половиц и шелест травы свидетельствовал, что за мной в это время приглядывал кто-то из братьев. Иронично. Они не готовы были мне доверять, хотя я обманывал Братство куда реже, чем оно меня.
Только они не учли, что я был в курсе их планов. Через неделю после того, как Симеон объявил о поездке в Крепость-Улитку, я имел все необходимое для побега.
Время пролетело быстро. Остальные дождались возвращения дряхлого ворона Ойла и готовились уйти по Ткачинской дороге, ведущей к самому холодному месту в землях Славии. Я знал, отправка будет поздней ночью, чтобы не привлекать внимание зевак и возможных соглядатаев князя. Заранее подготовил сумки с хлебом и водой, собрал немного деньжат из чужих карманов. И, конечно же, подкупил дворового мальчишку, чтобы тот в нужное время забрал из конюшни мою любимицу.
Сейчас Зга жила при княжеском дворе. Содержание редкой кобылицы обошлось бы в копеечку, если б не покровительство Борислава, именно благодаря ему, Згу лечили, поили и вычесывали абсолютно задаром.
Конечно, меня могли обворовать. Искушение особенно велико, когда руки длиннее ума. Но мой маленький помощник сразу узнал о последствиях столь неразумного решения. Чернушка была отнюдь не простой лошадью. Она крепко привязалась к человеку, позволившему ей увидеть родные реки и водоемы. В любой момент она найдет меня по запаху, где бы я ни был, а расплачиваться за побег от новых хозяев придется именно похитителю.
К счастью или к сожалению, но меня слушали в пол-уха, восхищенно разглядывая княжий пропуск.
Почти все подготовил. Осталось только избавиться от докучливого хвоста.
Я проторчал в холодных стенах «мастерской» до самого заката, после чего отпросился наружу. Поднявшись в заброшенное здание, прошел к главной комнате, где сел на потемневшую и в пятнах зелени скрыню. Когда слух привычно различил движение под окном и за стеной, я на миг опустил веки. Пришло время нового представления!
Мое тело рухнуло на прогнивший пол с силой горного камнепада. Я вскрикнул, схватился за живот, мучаясь от несуществующей боли. Засучил ногами. С полок полетели глиняные горшки, оставленные тут, наверно, самим Горохом. Звон, грохот, крики… Даже если моим братьям и было на меня плевать, то такого шума они все равно не должны допустить.
Их оказалось двое. Они поспешили из своих укрытий на помощь, один перевернул меня на спину и я понял, что это Мечеслав. Вот уж кого не ожидал.
Другой был мне мало знаком, кто-то из особо приближенных к Симеону рарогов. Я прохрипел им в лицо:
− Пояс… на п… поясе!
Братья наклонились ниже, пытаясь отыскать то, что, как им казалось, спасет мою жизнь. Но здесь их поджидала неудача. Пояса у меня не было. Зато были свободные руки, которыми я аккуратно, но резко столкнул их лбами. Звук вышел просто загляденье. Предатель и рарог рухнули, взбив телами тучки пыли с ветхого пола. Затем снова стало тихо.
Проверив, нет ли у этих двоих серьезных повреждений, я спешно выскочил в окно. Надеюсь, мои вопли не привлекли патрулирующих по улицам ратников князя. Порядки в столице после праздника стали куда строже.
Заскочив в торговый квартал к старому знакомому, – раньше ушлый поливнец помогал мне избавляться от краденого – забрал у него сумку с провизией и кое-что интересное. А именно секиру, закаленную на ритуальной крови с капища. Моя старая, из ветви Карколиста, вряд ли поможет в сражении с трехрогим и его собратьями. Поэтому духовное оружие я предусмотрительно оставил в обители, и присмотрел в дорогу эту.
Мальчонка ждал меня в назначенном месте. Я застукал его в тот момент, когда он, пылая детской любознательностью и изнывая от скуки, пытался скормить Зге кроличьи какашки. Черная кобыла мотала головой, недовольно всхрапывала и ни в какую не желала участвовать в этом сомнительном веселье.
Узрев меня, они оба, казалось, вздохнули с облегчением.
− Деньгу дашь? − спросил скромный отрок. Я, не глядя, выскреб из кошеля всю мелочь и отдал ему:
− Мамка ругаться не будет? Ночь на дворе, а ты гуляешь.
− Не-а, если я столько домой принесу… Дяденька, а ты разбойник?
− Нет, − поморщился я, не уточнив, насколько это расплывчатое понятие. − А что, похож?
− Так ночью же дела делаешь, тайком ото всех! − глубокомысленно заметил мой помощник. − А если не разбойник, то чего ты прячешься? Скажи, дядь.
Вот же привязался! За это и не люблю детей. Клянусь богам, новым и старым, − никогда своих не заведу, на радость Братству и некоторым знакомым.
− На самом деле я богатырь. Только это тайна, так что ты обязан молчать, − Я сделал страшные глаза.
− А чего такой маленький? − логично спросил он. И сам на вопрос ответил: − Наверно, каши мало ел. Мама всегда так говорит. А я буду много каши есть и когда-нибудь стану настоящим богатырем. А ты едешь спасать прекрасную деву?
И откуда только фантазий таких нахватался?
− Нет. Мое чудище в девах не заинтересовано, − Я закончил закреплять мешок с барахлом на шее Зги и попытался красиво на нее заскочить. Получилось с третьей попытки. − Но оно очень опасно и хочет нашим краям зла. Я должен его убить.
− Типа голову отрубить? Взаправду?!
− Да. Этой самой секирой, доставшейся мне от Ильи Великаньего сына.
Я продемонстрировал свое оружие, крепящееся к запястью шнурком, и легонько сжал каблуками бока волоокой кобылы. Мальчишка восторженно охнул. Последние сомнения в моем героизме растаяли, точно их и не было.
Зга тронулась мерным шагом. Он хотел бежать за мной, но я устало рыкнул:
− Мамка заждалась! А ну домой!
Надо торопиться. Если не догоню своих, возможно, никогда не найду без их помощи легендарный северный город-крепость.
***
Я столкнулся с братьями быстрее, чем рассчитывал. На перекрестке четырех дорог. Раньше здесь стоял штырь с табличками, но его сломали, и теперь на месте обломка воздвигли булыжник с выбитыми направлениями. «Налево пойдешь − в Сторград попадешь. Направо пойдешь − к Колодцу Правды придешь. Вперед уйдешь − до самого края земли, быть может, дойдешь». И аист, украшенный янтарем, под надписью, как знак достоверности от самого князя Арасанского.
Вот Крепость-Улитка, она как раз где-то поблизости от края земли. То, что нам всем нужно.
Я потянул шелковистые жгутики, растущие от ушей Зги, заставляя ее притормозить. Товарищи тоже остановились. Фес даже слез со своей кобылы, не веря глазам и силе моей наглости.
− Как? − только и спросил он.
Веленика с Ойла молчали, косясь на меня из-под низко сдвинутых капюшонов. И только могучий Стромир, обучавший рарогов ратному делу, ухмылялся в роскошные рыжие усы. Внешность у него была выдающейся: поперек себя шире, с длинными руками и хитрым блеском водянистых глазок под сросшимися бровями.