− Но что будет, если мы столкнемся с очередным немертвием? − вяло поинтересовался я у Феса, давая ему пищу для размышления. Мы не готовы к схватке, как ни крути. Так еще и убить порождение лжепророка невозможно.
− Надо рассказать братьям правду. Они достойны знать, что происходит у них прямо под носом. Вместе мы найдем выход. Если надо − вызовем помощь из столицы. Нельзя бросать их и Халькард беспомощными.
− Я уважаю твое мнение, брат. Допустим, мы найдем того, кто вступил в заговор с отступником? Надо будет привезти и допросить его в столице. Сможет ли Индрик обеспечить нам незаметное отступление? Предателем может оказаться кто угодно, − Веленика настороженно водила луком по сторонам, пытаясь уловить мимолетное движение снега на нашем пути. Жвылы могли атаковать в любой момент.
Я постарался разложить подсказки Каша-Данко по полочкам памяти.
− Каш сказал, что был заключен договор. И что в Халькард было принесено темное учение. Возможно ли, что Нигол искал себе ученика? Выходит, один он не справляется?
− Или он готовится к чему-то, что может помешать его деятельности, − прохрипел Ойла.
В лапах старого ворона сверкал серебром грубоватый клинок из доброй стали, который он любовно протирал тряпицей. Мне не нравилась его сосредоточенность. Старики первыми чувствовали дрожь земли, готовящейся к кровопролитию.
− Вы не задумывались, зачем кому-то бесконтрольно плодить неубиваемых чудовищ? Не пустая же прихоть. Такими силами просто так не раскидываются, кхе.
− Бесконтрольно ли? − заметил Фес. − Все упирается в причину возникновения тьмы и способа с ней бороться. Остальное − пустые догадки.
− Нет ни одного доказательства, что существ, подобных трехрогому немертвию, нельзя уничтожить. Мы пока просто не нашли способ, как это сделать, − добавила Веленика. − Да, Каш говорит иное. Но он не желает облегчать нашу работу. Для него, как для истинно-Изначального дитя, наши жизни пустяк. Вереница забавных фигур, не более. Он мог солгать.
− Зачем? – спросил я.
− Для развлечения. Или черви в его гнилой башке могли до конца пожрать остатки единственной извилины. − Ойла внимательно посмотрел на свой меч единственным глазом, и лицо его заострилось. − Срединный мир не выдержит такого обилия бессмертных. Равновесие будет нарушено.
Я вспомнил слова из пустоты, но промолчал. Боги не такие, как вы думаете. Те, что допустили гибель невинной девочки ради создания трехрогого, вполне могли сотворить нечто подобное. И плевать им на равновесие.
− Каш все же подтвердил, что убийство Нигола приостановит бедствие. Если мы найдем ученика, выходит − надо будет устранить и его? − подключился к размышлениям я.
− Осторожно!
Стрела Веленики сбила жвылу в прыжке. Она пролетела мимо меня и с хлюпаньем исчезла в сугробе.
− Чертово семя, − следом за жвылой полетел плевок старика. − Когда-нибудь я доберусь до той дыры в Кумельганах, что произвела на свет подобное уродство. И в руках у меня будет отнюдь не сталь, нет. Что-нибудь горючее. В огромных количествах!
− Ты зря поддаешься гневу. Жители Кумельган не виновны в наших бедах. Они не врали, говоря, что не могут создать существо, подобное тому, что было во дворце. Эта сила, − Фес качнул головой, словно спал и не мог заставить себя проснуться. − Эта сила не из нашего мира.
− Хочешь сказать, что здесь по-настоящему могут быть замешаны боги? − осторожно спросил я, подбираясь к интересующей меня теме.
− Ты же не верил в них? Каш был так красноречив? − удивился Фес.
− Раньше не хотел верить. Но только глупец всегда остается непреклонен.
− И то верно, − согласился наставник. − Но не думаю, что это они. В книгах Братства нет упоминаний о встрече с богами, всегда были лишь люди и окружавшие их тени. Мы одни с нашей бедой.
− Однако мне говорили, что шишигари − порождения Чернобога. Раз так, он мог выпустить из низших миров нечто новое.
− Как в некоторых предсказаниях? Придут звери Тьмы и будут рвать всех, не разбирая, под какими богами те ходят? Вот уж не уверен. Память братьев прошлого хранит множество обличий врага, но все они происходили из одного источника. И возникали те твари за гранью. Только там.
− А Чернобог для многих из нас скорее символ бесконечной людской греховности, которая и порождает всех чудовищ, − печально улыбнулась Веленика.
Что ж, вполне доступно. Я и сам раньше не хотел принимать существование всемогущих персонажей с головами животных, имеющих сто рук и стреляющих огнем из божественных пупов. Не могут же быть правдой все выдумки на свете.
Но все же… все же зерно сомнений было посеяно, и при том весьма удачно.
Глава двадцать первая
Растут…
Надо наведаться в Фензино.
Ослепительная вспышка прозрения, как удар по голове. Не знаю, навел ли меня на догадку грозный и пугающий вид неумолимой крепости во льдах или возвращение к цивилизации в целом. Просто сама собой сложилась картинка. Голос матери в бездонном колодце и трехрога говорили об одном и том же.
Вернись туда, где все началось. Все мои злоключения и страхи, все возникло там, на руинах мирной жизни.
Подобный шаг казался даже более рисковым, чем поход в одиночку на трехрогую тварь. Вернуться к истокам своих ошибок… Страшно. К тому же, скажи я остальным, что намерен прислушаться к советам ночных кошмаров, они бы посмеялись. А потом заперли меня посерьезнее, чем в прошлый раз.
Я не безумец. Точнее, не безумнее многих моих братьев. Вот Ойла, он, наверно, пятерых подобных мне превзойдет. Следовать указам невидимых голосов как раз в его духе. С другой стороны, объявить наставникам, что некие мистические силы через сны и мороки посылают знаки о моем предназначении, − еще большее безумство.
Иди к началу
Я уже не знал, в чем моя главная цель. Месть? Она давно переросла в нечто большее. В извилистую дорогу смертника, который уже может различить контур виселицы, уготованной ему. В мрачный триумф неизбежности. Не стоит ли ускорить шаг, раз бояться больше нечего?
Милая косматая лошадка тряхнула головой, опасливо глядя в небо. Я слегка отвлекся от невеселых мыслей. Мне показалось, что в багровом зареве заката явственно пронеслось знакомое пятно. Черная птица с горящим взором. Затем мы услышали крики.
Над Халькардом стоял дым.
***
Стромир сказал, что внутрь через главные врата нам не попасть. Но у Братства всегда были пути отступления, о которых не стоило знать простому люду. Главное преимущество большой библиотеки − где-то всегда лежат копии чертежей с подробным планом города-крепости. О них не помнил даже градонаместник. Зато знали смаги.
− Эта система спасла множество жизней во времена Великой осады, когда в крепости закончилась провизия, − Стромир рассказывал про потайные ходы, отстроенные когда-то под Халькардом. − После победы она была разрушена. Смагам удалось сохранить лишь несколько путей для своих нужд. Обычно именно так мы вывозили девиц для Каша. Я точно не помню, где расположен проход. Братья боялись огласки. Но иначе было нельзя.
− Иначе было нельзя. И все же ты сбежал отсюда. Стоило Симеону только пальцем поманить, − Ойла хмыкнул. Увидев дым, он будто стал злее прежнего. − Тогда как другие остались нести ответственность за этот страшный грех.
− У каждого свой путь, брат. Ты просто не всегда можешь его хорошо разглядеть, − холодно ответил тот одноглазому.
− Уж не трусости тот путь? Тогда, да. Его я вижу плохо.
− Довольно вам! Нет времени на ссоры. Люди в беде, а мы тут языки сушим, − сказала Веленика, рыская глазами по сугробам и бесконечным столбам выжженных деревьев. − Как тот проход выглядел?
− Говорю же − не помню. Вроде пня большого или еще чего, − наморщил лоб Стромир.
− А это еще кто тут скачет?
Я ощутил некое движение и, обернувшись, увидел человека, прижимающегося к земле. Лица не разглядел, так как уже стемнело. Но сразу бросилось в глаза его странное одеяние: тонкая рубашка на худеньком теле. И это в такой мороз?
Веленика подняла фонарь, светя по сторонам. Но там уже никого не было.
− Человек? Или, может, оборотница? − предположил Фес.
− Род перевертышей одежду только в угоду нам носит. И то не всегда, − не согласился я.
− Ты разглядел ее?
Да, это была женщина. Длинные кудрявые волосы я точно запомнил. А еще…
− Я видел отблеск. Как болотный огонек, только этот был красным.
− Значит не человек, − поморщился Ойла. − Но нам сейчас некогда нежить шугать. Пускай треклятая уходит.
Пускай, конечно. Но после трехрогой твари я стал через чур мнителен, тревожен. Что-то мешало мне продолжать поиски. Красные блики, красные блики. Это были глаза? Но ведь, ни у кого из младших народцев они не отсвечивали красным: золотом, серебром, янтарем и смарагдами, но никак не багрянцем…
Всполох света отвлек всех нас от поисков. Чужой фонарь горел неподалеку. Приблизившись, мы увидели темный проход, уходящий под землю, а рядом стоял Индрик в полном облачении и несколько рослых смагов. Кругом на расчищенной полянке кучно дымились трупики поджаренных жвыл.
Разглядев, кто перед ними, братья опустили оружие и заметно расслабились.
− Что произошло в крепости, верховный наставник? Мы видели дым, − спросил Фес, спрыгнув с коня и низко поклонившись. Индрик изучал его с отстраненным любопытством. Не как брата и боевого товарища.
− Это ты мне скажи. Брат, − с нажимом сказал он, опираясь на рукоять меча. − Не я обманом проник в чужой дом ради злого умысла. И не я пошел к Немертвому за советом. Не я…
− Ты все неправильно понял, олух, − в полной тишине Ойла закатил уцелевший глаз. − Впрочем, как обычно.
Индрик мягко улыбнулся, уже ничуть не напоминая того добродушного хозяина, что встречал нас несколькими днями ранее.
− Изволь. Объясни мою ошибку.
− А что тут объяснять? Невестушка к нам пошла, потому что за вами, братцы, дурная слава, точно грязный подол за нерадивой бабой. А в столице свой немертвый объявился, не хуже вашего. Мы должны были знать, причастен ли Каш к тем деяниям. Узнали.