Тугая парящая струя ударила в переборку, отбросив Ашота к противоположной стенке.
Командир смолчал.
По внешней акустике он расслышал слабое, рассеянное шипение.
Отсек заполнил легкий туман, струя рвала его в клочья, закручивая их, и уже не шипела – выла.
– Что же он не открывается? – пробормотал Гоцман.
– Придется резать… – сморщился Николай.
– Погоди, командир, – сказал Подолян, – он, кажется, исправляется…
Красный огонек на люке в рубку замигал и потух.
С шуршанием плита уползла в щель.
Воронин напрягся, ожидая увидеть тела, но глаза зря шарили по пультам управления, по приборам, по сборкам связи – командный отсек был абсолютно пуст.
На «Терре» не было ни одного человека.
– Экипаж – йок.
– Просто мистика какая-то! – растерянно проговорил Гоцман.
– Может, их пожрали? – измыслил гипотезу Подолян.
– Ага… – проворчал Воронин. – Подлетает такая форма небелковой жизни… Стоп! Доктор, вы экспресс-лабораторию захватили?
– А как же! Вот.
– И как тут с микрофауной?
– Стерильно! Вообще никакой органики.
– Понятно… Ашот, возьми-ка кристаллозапись бортжурнала, может, чего в них есть?
– Бу-сде! Ага, возьми… Нету их!
– Как? Совсем нету?
– Ну, пусто!
– Блин… Возвращаемся! Нарезать «стройматериалу» мы сегодня не успеем, поздно уже. Давайте хоть воду перетаскаем. Лед-то есть.
– Может, они ушли? – предположил Подолян, которого не отпускала тайна корабля.
– Не тупи. Скафандры-то на месте! Голым можно в Африку пустить гулять, но не в космос.
– Космос… – вздохнул Ашот. – Вот именно, что космос… Что ты хочешь? Это пускай дурачки всякие балаболят о «покорении Вселенной»! Вселенная такую мелкоту, как человечество, не замечает даже. А заметит – даванет как клопа, и только вонь пойдет…
«Южный край», Харьков:
«Жители Новороссии отмечают сегодня 23-ю годовщину независимости и 20-летний юбилей со дня референдума, когда был положен конец соперничеству Донецка и Луганска – столицу объединенных республик перенесли в Харьков.
На Сумской собралась масса народу, наблюдая за красочными манифестациями и военным парадом. Торжества прошли также в Екатеринославе, Херсоне, Николаеве, Одессе, Тирасполе.
Генеральный директор «Южмаша» Виктор Середа, баллотирующийся в президенты, отметил в своем выступлении, что возглавляемому им предприятию удалось не только покончить с тяжелым наследием бандеровского режима – разрухой и нищетой, но и полностью обновить цеха.
С весны этого года «Южмашу» доверен выпуск многоразовых УРМов – универсальных ракетных модулей «Байкал».
«В то время, когда США и их вассалы развязывают космическую войну, – сказал, в частности, Виктор Середа, – Россия и Новороссия, плечом к плечу, работают на мирный космос!»
Глава 10. Золотой астероид
Пояс Астероидов, Цверг
Воронин умаялся перетаскивать «трофеи» с «Терры-2».
Бок ныл, а силы на исходе.
Что с того, что невесомость? Веса нет, это точно, а масса-то никуда не делась!
Со льдом было проще всего – покололи, рассовали по прочным гермопакетам, предназначенным вроде для проб грунта, и перетаскали на «Леонов».
А вот «оборудование двойного назначения»…
На «Терре» обнаружились бомбосбрасыватель и целых три обоймы бомбозондов, заряженных пироксилином.
С их помощью исследовали атмосферу или верхние слои грунта: подрывали, облако мелких частиц разбухало – и ученые кидались ко всяким спектрографам, химанализаторам, блинк-регистраторам…
Бомбозондом борт не вскроешь, конечно.
Ну, пугануть хоть…
Зато были две установки с ударными проникающими зондами – пенетрометрами.
Зонды запускались с борта, разгонялись до четырехсот метров в секунду и внедрялись в грунт на большую глубину.
И что пенетрометру стоит «внедриться» в борт вражеского корабля?
Конечно, боеголовка на зонде не стоит.
Хм. Боеголовка в данном случае звучит как-то… игриво.
Скажем по-другому – не стоит БЧ.
Ну и ладно, хоть пробоина будет…
– Ты в армии служил? – пропыхтел Подолян, придерживая ударный зонд, похожий на реактивный снаряд.
– Осторожнее!
– Да я и так…
– Служил. И что?
– Могу поспорить, что прапорщиком.
– Ошибаешься. Ушел в запас капитаном.
– А чего ж ты, как хомяк-прапор все тащишь? Скоро уже пихать некуда будет!
– Распихаем, не боись… Сейчас еще профили повырезаем в грузовом отсеке…
– Зачем?! – изумился Ашот. – Мы ж уже вырезали! Переходник как новенький!
– Ничего, усилим жесткость.
– О-о-о…
– Давай, давай! Труд облагораживает.
Для пусковых установок подыскали место рядом с грузовым отсеком – все равно там борт снесло.
Воронин оседлал СПК и двинулся вдоль корпуса корабля.
Место «перелома» было заметным – сварные швы блестели ярче потускневшей поверхности переходного отсека.
Наложить еще три-четыре профиля, да приварить – выйдет крепче прежнего.
Ашот уже соорудил стойку для антенного устройства – саму «тарелку» займут там же, на «Терре».
А чего зря добру пропадать?
…За неделю «космические робинзоны» перетаскали с «Терры» все, что смогли унести – Даниэль Пратт улыбался только, когда Подолян озабоченно интересовался: «Чтобы вы просто понимали – ЕКА не будет против?»
Как только восстановили антенну, тут же послали на Землю длинную радиограмму, не указывая, правда, координат – во избежание.
Борта МОКа – в заплатах и швах, с «шапками» застывшей термопены, – выглядели неказисто, зато все отсеки удалось привести в порядок, обогреть и осветить.
Воду добывали просто: заносили в тепло пакет со льдом, тот таял.
Наливай да пей.
Гоцман как раз приволок такой.
– Ну все вроде, – сказал Николай, обозревая коридор, где были сложены трофеи, не влезшие в отсеки.
– Слава те… – демонстративно выдохнул Ашот.
– Разговорчики в строю! А бак с аммиаком где?
– Здесь, здесь он! – всполошился бортинженер. – Я уже и топливопровод к нему подвел! Для СОМ. – Помявшись, он изящно выразился: – Для ОДУ аммиак… не очень так, чтобы очень.
– Чу… Ладно. Давайте тогда отчаливать.
– Давайте! – возликовал Подолян.
Напевая что-то бравурное, Ашот прошагал в пилотскую кабину, едва не отрываясь от пола.
Радовался, видать.
– Штурман!
– Я!
– Курс на Цверг!
– Есть!
Астероид, сверкавший до этого, как слабенькая звездочка, округлился до сияющего пятна, поблескивать начал при вращении, на камешек стал похож.
«Леонов» догонял Цверг, а тот все рос и рос.
И вырос – громадной поблескивавшей горой тащился сбоку от корабля, вращался медленно, то равнинку показывая, рябую от мелких кратеров, то хребтик невысокий, то котловину.
Отражение Солнца медленно проходило, ломаясь, по блестящей поверхности Цверга и тот переливался как лаком покрытый.
В принципе никто бы не посмотрел косо на Воронина, если бы он раздумал посещать астероид – после нападения, после того, как ТМК кустарно «откапиталили», можно было бы и пренебречь приказом УКСа.
А долг? То-то и оно…
…Царев и Подолян степенно потопали в лабораторный отсек – картировать и снимать поверхность.
Однако купола временной станции видно не было.
– Если допустить, что имела место не авария, а злой умысел, – довольно-таки внятно сказал Даниэль, – тогда станция могла быть разрушена. Следовательно, нужно искать следы…
– Место преступления, – кивнул Воронин. – Подготовить МПК к спуску!
Ашот кинулся исполнять приказ.
С ним на пару побежал и Царев.
Проверив энергопитание посадочного комплекса, топливный ресурс и прочие нужные вещи, они вернулись и дуэтом доложили о завершении предпосадочной подготовки.
– Тесты прогнаны, – отрапортовал Подолян. – Двигательные системы готовы к активации!
– Принято! – сказал Николай. – Будем высаживаться – я, Генка и… и Зайченко.
Царев широко улыбнулся, а гляциолог просто закудахтал от восторга.
Сборы были недолги, и вскоре вся троица пересела в МПК.
– Остров, – заскрипел в селекторе голос Ашота, оставленного за старшего, – я – Материк, проверьте герметичность.
– Принято, Материк! – ответил Воронин.
– Герметичность в норме, – сказал Царев. – Давление в норме.
– Дать команду на закрытие переходного люка.
– Даю команду, – последовал ответ штурмана.
Транспарант «Внешний люк открыт» погас.
– Понял вас, – внушительно сказал Подолян. – Расстыковку разрешаю.
– Команда «Расстыковка» подана, – ответил Николай.
Легкий толчок – и посадочный комплекс отлепился от «Леонова».
– Прошло разделение… – доложил Царев. – Визуально наблюдаем расхождение. «Леонов» пошел как бы слева от нас, с разворотом. Начинаем ориентацию…
Зашипели СКД – сближающе-корректирующие двигатели – и Воронин почувствовал слабенькое ускорение.
– Идем по программе, – комментировал он, – понемногу появляется Цверг. У меня уже виден горизонт.
– Горит транспарант «Признак «Спуск», – доложил Геннадий. – Запрет меток СОУД горит. Все в норме.
– Высота десять, – сказал командир «Леонова». – Перехожу в горизонталь. Миха! Ашот! Ищите на поверхности все, что может быть подозрительным.
– Ищем, командир, – вздохнул Подолян.
Астероид заслонил полнеба, пополз под МПК бугристой массой, уже и горой не назовешь!
Какое-никакое, а небесное тело.
Низковатый и пологий, словно оплавленный, хребет прошел под брюхом посадочного комплекса, шевеля длинными тенями, и открыл равнину, длинную, зажатую меж скальных гряд, и плоскую. Садиться решили именно здесь.
МПК задрал нос к звездам, а равнина ухнула вниз.
Корпус задрожал, по стенкам прошелся ровный шумок двигателя. Поверхность астероида медленно поднялась навстречу и замерла, соприкоснувшись с выпущенными опорами.