— А каким к тебе ещё ходить? — тут же осклабился Зуй, но сразу стал серьёзным. — Андрей, что за бардак в шахте начался?! Меня оторвали от дела, ничего не объясняя, погнали наверх! Что за дела, начальник?!
Андрей сказал коротко:
— Быстро мойся, бросай шмотки в баул, и двигай на корабль… Ты улетаешь с Марса! Десять минут на сборы!
Зуев сразу «потерялся» и, ошалел:
— Уже? Зачем? Андрей!
Андрей сохранял непреклонное спокойствие:
— Так надо, Антон. Собирайся в темпе.
— Затевается что-то серьёзное?
— Надеюсь, нет… Ты впустишь меня в свою каюту, или, так и будем, говорить через порог?! — показательно возмутился Андрей. Надо было вывести Зуя из ступора, и заставить друга шевелиться.
— Да, да, проходи, — Антон был глубоко озадачен и растерян — такое неожиданное развитие событий его вогнало в эмоциональный ступор. Он не понимал происходящего и не мог понять, даже опираясь на скромную информацию, которую давал Андрей. А требование торопиться ещё более подстегивало в потоке мыслей панические нотки.
Свой вопрос он задал, чуть не заикаясь:
— А ты, ты тоже летишь?
Андрей вошёл в каюту Зуева, собираясь с мыслями, перед неприятными объяснениями, дверь за ним задвинулась. Он пробежал взглядом по комнате — бардак был везде. Но это Зуев, вечный холостяк, это его стиль. Надо уважать личную жизнь друзей. Потому Андрей не испытал никаких отрицательных чувств. У себя дома подобного он бы не потерпел. Заходишь домой — и словно после обыска, всё выворочено! Это нонсенс! В каюте Ивана такое тоже было бы не нормально. Но Зуев, великий Зуев, он всегда Зуев. Он Зуй, огонь и вихрь их великолепной троицы.
Стиль жизни Зуева — это хаос. Только в хаосе он чувствовал себя, как рыба в воде, без каких-либо ограничений!
— Ты летишь, Андрей? — снова обеспокоенно спросил Антон. Положительный ответ его бы явно успокоил и поднял ему настроение.
Но Андрей смотрел в пол.
— Нет, — Андрей мотнул головой, зная, что его ответ делает другу больно.
Зуев закивал растерянно.
— Ага… Понятно… И, как я понимаю, Ванька тоже с тобой остаётся, — грустно заявил Зуев, но тут же прояснил во взгляде, и сразу радостно выдал, меняя настроение от потерянного, до восторженного. — Ну, и я останусь, Андрей! Мне торопиться некуда! У меня здесь масса дел! Вообще, кайф! Все корешки снова в деле, в одном кулаке, как три мушкетёра! Решено!
— Ты улетаешь — вот это решено, и больше не обсуждается… Летишь с Лилиан. Она тоже летит… Разве плох такой вариант?
— Я остаюсь. Лилиан мне по барабану. Это просто флирт. Марсианский роман. Я остаюсь. Ты понял меня, друг? Для меня друзья важнее всего.
При этом Зуев мило улыбнулся, и всплеснул руками. Спросил радостно:
— Особист всё грезит шпионами?
— Особист и начальник базы решили, что угроза нападения, более чем вероятна.
Эти слова ещё более воодушевили Зуева. Он радостно вскричал:
— Тогда, я, тем более с вами! Дашь мне боевой лучевик?
— Я дам тебе подзатыльник.
— Что?!
— Антон, я не шучу. Вопрос не может быть пересмотрен. Потому оружия ты не получишь…
— Ладно, я согласен на огнестрельное оружие, пулевое. Пукалки. Буду ополчением.
Андрей захотел высветить свою дипломатическую, мягкую улыбку, даже опустил руку на плечо друга, но вдруг сказал строго, не терпящим возражения тоном:
— Зуй! Мне нужно (мне лично!), чтобы Лилиан и ты, улетели с Марса.
— А Иван что говорит?
— Его ассистент тоже улетает.
Но Антон уже возмущался:
— Ты что, мутил с Лилькой за моей спиной?! Спасаешь любовницу, и просишь, чтобы друг за ней присмотрел?
Андрей чуть не взорвался — вот тупой балбес!
Резко, но легонько, чуть ударив локтём той руки, которой сжимал плечо Зуева, ему в подбородок, чтобы убрать всякую муть из его мыслей, и чтобы смотрел прямо в глаза, сказал:
— Нет, Зуев! Не мутил я с Лилиан. Это твоя женщина! И ты увезёшь её на Луну, и проконтролируешь, чтобы она добралась до Земли, потому что у неё масса её биологической работы! Очень важной, для нашего государства.
Зуев внимательно посмотрел в глаза Андрею. Тот выдержал взгляд друга, потом убрал руку с плеча, и отвернулся. Сказал хрипло:
— Собирайся, Антон. Времени мало.
— А Лилиан, ты ей сообщил?
— Сейчас сообщу. Собирайся…
Покинув каюту Зуева, Андрей по внутренней связи отыскал Лилиан — она была в своей любимой оранжерее. Весть о немедленном вылете с Марса её, в отличие от Зуева, неимоверно обрадовала.
«Хоть этой сделал приятное», — подумал Андрей.
А что Лилиан здесь сидеть? Вакцину она привезла, прививки сделаны, очаг местной инфекции стремительно пошёл на убыль, данные по росту биомассы оранжереи она зафиксировала — ей в первую очередь улыбается быстро вернуться на Луну, чтобы сдать отчёты, а после отбыть домой — на планету Земля…
Хмыкнув (Ох, Зуев порезвиться на Луне!), Андрей направился к Ивану.
Встретив Ивана в техническом зале, рядом с установкой воздухоподачи Салехова, уже на треть размонтированной, он просто спросил:
— Ты уже понял, Ваня, что нам здесь долго сидеть придётся?
— Давно не называл ты меня Ваней таким обречённым тоном.
Иван бросил монтажные ключи на пол, и тоскливо вздохнул:
— Пойду, попрощаюсь с Зуем.
Андрей понимал состояние друга — тот рассчитывал на быструю, удачную операцию обогащения, сыгранную на Марсе «сырой» (мягко говоря) системой обеспечения промышленной провинции чистым воздухом, а теперь ему придётся играть долгую серию на выбывание. Такая перспектива любого вгонит в тоску. Деньги были рядом — вот они, и пшик… Ивана такое обстоятельство может вогнать в ступор, да, скорее всего, вгонит. А Андрея — нет. Потому-то он и политик, и на высокой должности находится не зря, а благодаря своей выдержке, хитрости и уму. И выдержка здесь на первом месте.
Если ты базарная истеричка, которая заводится по любому поводу и без повода, места в политике тебе нет. Терпение, и ещё раз терпение, и злость. Будь злопамятным. Во-первых, всегда помни ту злость, которую сделали тебе — прощай, не прощай — твоё дело, но помни! Во-вторых — помни все те пакости, которые ты принёс, не важно кому, людям или зверью — помни! Если будешь вот таким «злопамятным», то в политике выживешь.
И Андрей в политике выжил и преуспел, и был прекрасным психологом, многое знал наперёд — не знал — видел! …
Проводив друга взглядом, Андрей пошёл в помещение со скафандрами. Не торопясь, проверив всё, основательно, облачился в свой защитный костюм. И сразу улыбнулся, подумав: «Конечно же, вошёл! Вошёл в скафандр!». Главный термин космических людей — скафандры не надевают, в них не облачаются — в них входят. Как всегда говорили военные моряки Федерации — корабль не плывёт, плывёт г. вно (оно ещё и не тонет!), корабль ходит. И тут в скафандр входят.
«Космос и земной океан — две сходные стихии. До сих пор мы о них, практически, ничего не знаем», — подумал Андрей.
Ещё раз оглядев секции скафандров, закреплённые по стенам, он двинулся наружу.
Пройдя через отсекающий воздушный шлюз, Андрей вышёл «на Марс», к стартовой эстакаде.
Как великолепно смотрелся космический корабль Федерации на дне марсианского, неглубокого, древнего кратера, освещённый боковыми прожекторами, а сверху клубились грязно-красный поток основного течения пыльной бури и её завихрения. Величественное зрелище! Чужая планета. Чужая земля. Зачем мы здесь? Чтобы спасти человечество? От чего? Нам планеты Земля хватит с лихвой! Такие таились мысли в голове Андрея, но они были лишние в данный период времени — оба государственных союза Земли (Северный Атлантический Союз и Федерация), торопились опередить друг друга в колониальной политике в отношении планет Солнечной Системы.
Погрузка на корабль контейнеров с аманием шла полным ходом.
Андрей вздрогнул — сзади хлопнули по плечу.
Андрей обернулся. Синицын.
Тот подмигнул:
— Удачи вам здесь, остающиеся! Мы-то на Луне будем гудеть, а вам здесь всё разгребать!
И рассмеялся.
Андрею «чёрный» юмор Синицына не понравился. Ещё накличет — кликуша! Осадил грубым замечанием:
— И вам желаю долететь, не сгинуть в пути!
Синицын был уверен в себе на все «сто»:
— Долетим! — всхохотнул, пояснил глумливо. — Нам-то проще! Ещё за этот памятный перелёт меня полковником космофлота Федерации обрадуете!
Андрей кивнул, покорно согласился:
— Хорошо. Это очень хорошо, что вы так уверены в себе… Так, с вами летит Зуев…
— Боже! — закатил глаза Синицын, потом засмеялся. — Мы убьём друг друга!
Взгляд главного пилота корабля излучал иронию.
Андрей снова «осадил» его ледяным тоном:
— Об этом я и собирался вас просить: не «убивать» Зуева, и, вообще, никого не «убивать» и не «казнить» во время перелёта с Марса к Луне! Вы командир этого планетолёта, и вы, без конфликтов, доберётесь до Луны, и сдадите там Зуева и Шашеву в руки встречающих, а после пойдёте на разгрузку к транскосмическому крейсеру. Очень ответственное, но и очень простое задание.
Синицын отозвался серьёзно:
— Задание принял, — но тут же скукожил физиономию в смешной, сушённый фрукт, вскричал громко:
— Зуев! О, боже! Опять!
Андрей улыбнулся, а после, не выдержав, рассмеялся. Синицын не собирался с ним конфликтовать, а потому смысла в официальной холодности Андрей не видел.
После памятного инцидента с матрацем при посадке на Марс, и лёгкой потасовки в раздевалке, Синицын и Зуев удивительно быстро помирились — с Зуевым невозможно долго конфликтовать — он сразу влезает в душу, одновременно, гадит там и тут же мажет мёдом, и непонятно, кто виноват, он или ты после всего…
Махнув рукой, шутливо посмеиваясь, Синицын пошёл по широкой аппарели трапа внутрь корабля.
Андрей удивился, что до сих пор не удосужился узнать название корабля, а ведь кораблик-то что надо!
Задрав голову, метнул взглядом по измазанному сажей пункту управления. Когда входили в атмосферу Марса, снаружи всё облизало пламенем. Но название корабля сохранилось — нана-технологии. Белая краска. Простое слово. «Зайчик».