Алеша, увидев отступление Степана, кивнул ему вслед:
- Испугался тебя.
- Да ну его, - Богатырчук махнул рукой. - Разве их теперь переловишь? Как тут у вас? Тихо?
- Да ничего. Красная гвардия у нас.
- Много?
- Полсотни. Народ боевой, да это на заводах. А в Совете скучно.
- Эсеры?
- А черт их разберет? Жулики больше сейчас в эсеры записались, кричат, да они и сами себя не слушают. Вот я тебе расскажу: офицеры здесь собрались, поговорили...
Алеша рассказал другу о совещании у Троицкого.
- А офицеры эти откуда?
- Раненые есть, отпускные. А почему Троицкий в городе, не знаю. Он у Корнилова был. здесь скучно, Сергей. По улицам шляются, на митингах орут, а к чему - не разберу. Все на Петроград смотрят.
- Подожди.
- Вот я и не пойму: чего ждать? Что дальше-то будет?
- Погоди. Красная гвардия есть. Прибавляй. Пригодится.
В дверной щели ясно был виден красный нос Степана, но Сергей делал вид, что не видит его.
- На Петроград все смотрят, - сказал Сергей с гордостью, - а только ты не думай, что Петроград все за вас сделает.
Алеша захромал по комнате, занес руку на затылок:
- Понимаешь, Серега, никто и не думает, чтобы за нас делали, а вес-таки трудно так... Ты прямо скажи, буржуев бить будем? Или как?
Сергей с любопытством, следил за Алешей, иронически поглаживая круглую стриженую голову:
- Если не покорятся, будем бить.
- Как это?
- Да твои офицеры затевают какой-то ударный полк? Затевают? А если в самом деле выкинут штуку?
Степан просунул голову в щель двери и сказал негромко:
- А для чего ждать, пока они соберутся?
- Слышишь? - улыбнулся Алеша.
Богатырчук быстро повернулся к дверям.
- А что делать, по-твоему?
- Как - что делать? - Степан вылез в комнату и сразу начал загибать
пальцы: - Во-первых, оружие отбрать, как у нас говорят: Акулине голос, Катерине - волос, а Фроська и так хороша, ни голоса, ни волоса - ни шиша. Да и не только их, - Степан смутился и захохотал, шагая по комнате и все держа счет на пальцах. - Да разные господа и помещики! В один день и благословить: иди к такой богородице в царство небесное и живи спокойно, а нам не морочь головы - теперь наша очередь. А то они, гады, все равно верх возьмут...
- Это ты заврался, - сказал Сергей строго. - Богатство - это другое дело. Богатство отберем по закону.
- А кто закон датс?
- А мы сами.
- Да когда ж ты его придумаешь, закон?
- Подожди.
- Да ну вас, - рассердился Степан. - Ждали, ждали, да и жданки поели. Это уж так хохлы говорят, а они разумный народ. Ленина куда спрятали, говори!
- Ленин свое дело сделает, не бойся.
- Куда вы его спрятали?
- Кто это... вы?
- Да... разны... там... Господа вообще.
- Не господа, а мы спрятали. Надо прятать, когда за ним с ножами ходят. А он и так дело свое делает.
- Разбери вас. Да для чего ж остерегаться? Скажи народу, он тебе сейчас... под самый корень.
- Да ты чудак, сооьбрази. Тебе вот пришло в голову, пойдешь сейчас буржуев громить, а другому еще что придет. Организация есть. Партия. Партия большевиков, слышал?
- Вот смотри ты - слышал. Да у нас тут на Костроме все большевики.
- Это не большевики. Большевики дисциплину знают.
- Как ты сказал?
- Дисциплину, говорю.
- О!
- А что?
- Ого! Ну... будет у вас чести, как с лысого шерсти! Это... Да ну вас! - Степан засунул руки в карманы и побрел на кухню.
Богатырчук проводил его прищуренным взглядом.
- Батрак?
- Батрак, - ответил Алеша. - Да он замечательный человек.
- Чего лучше. Такого свободно можно считать за один станковый пулемет.
- И без водяного охлаждения.
- Это твой денщик?
- Это мой друг, - ответил Алеша.
6
Степан сидел на крыльце и курил махорку. Алеша вышел, присел на ступеньке.
- Правильно это говорил или неправильно?
- Правильно.
- А почему правильно? Петрограда ждать, что ли? Со своими буржуями сами справимся.
- Буржуи у нас в одиночку. Организации у них нет, войска нет, юнкеров нет.
- Это выходит черт те что. Не по-моему выходит.
Степан сердито отвернулся к воротам.
- А чего тебе нужно?
Степан наморщил лоб:
- Чего мне нужно... Вот придет старик, ему пожалуюсь. Черт те что выходит... и может... того... юрунда может выйти.
- Юрунда, юрунда, - передразнил его Алеша. - С такими, как ты, и может выйти юрунда. Тебе это хочется, как при Степане Разине...
- Это про которого в песне поется: "Только ночь с ней провозжался, а наутро бабой стал"? Так он нет... он эту бабу отставил...
- Да не в бабе дело.
- Да и не в бабе, - обозлился Степан. - Кому баба может помешать, если по-настоящему. Если баба хорошая, она ни за что в помехе не будет. Главное, корень вырвать. А твой этот Сергей заладил одно: организация, организация. Вот придет старик, вот ты увидишь...
- Ну, и увижу, - добродушно согласился Алеша.
7
До прихода Семена Максимовича Степан бродил по дрову, заглядывал в кухню и принимался что-либо делать. И молчал. Только вечером, закладывая дрова в дверцы узенькой топки, не глядя ни на кого, спросил:
- Капитан артиллерии, ты слыхал что-нибудь про Степана Разина?
Капитан мирно сидел на низенькой скамеечке в убранной кухне, высоко взгромоздив худые блестящие колени. Папироса почти целиком скрывалась в его усах. Василиса Петровна, сурово сжав губы, тонкими кружочками нерезывала лук и укладывала его вокруг приготовленной к ужину селедки.
- Слыхал, - ответил капитан.
- Он, чего это, разбойник был, что ли?
- Атаман. Только не разбойник, нет.
- А как же? Революционер, выходит?
- Революционер? Да нет, какой там он революционер. Тогда революционеров еще не было. Атаман просто.
- Он за бедных воевал, - тихо, серьезно сказала Василиса Петровна. - За бедных воевал... и был очент хороший человек.
- Так что ж ты? - Степан сердито обернулся, сидя на корточках. - А еще образованный человек. Значит, революционер.
- Он хороший был человек, - продолжала Василиса Петровна, - только...
- С девчонкой? Знаю...
- Да нет, - сказала Василиса Петровна, - у него... не знаю... выпивал он сильно. Если бы не выпивал, он всех победил бы... этих... тогда назывались бояре...
- Да знаю, бояре - буржуи, теперь говорят. Выпивать - это другое дело; бывает, человек запоем или еще как...
Помолчали. Степан взял в руки новое полено, но задержался с работой:
- Алешка, наверное, знает. А ты, капитан...
- Да что тут знать. И я знаю. Могу тоже рассказать.
- Ну!
- Как хочешь, - капитан недовольно передернул плечами.
- Рассказывай, рассказывай, не обижайся.
Степан вытянул ноги на полу. Василиса Петровна смела со стола, неодобрительно глянула на капитана, крепче сжала губы.
- Я, может, что и забыл, но только забыть много не мог, потому что в свое время интерес имел и читал много по холостому положению. Стенька Разин...
- Это выходит, и я - Стенька...
- Да вроде тебя, только, надо полагать, поумнее и покрасивее тебя и морда не такая жирная.
- Я не жирный, а вода такая.
- Ну, а у Разина такой воды не было. Богатырь был, красивый. Казак донской.
- А почему в песне про Волгу поется?
- Родом с Дону, а гулял по Волге. Только это давно было. Лет... лет... двести, а может, и больше. Пошел с казаками гулять, купцов грабить. И своих, и чужих, персидских. Гуляли хорошо, кафтаны надели бархатные, паруса и онучи завели шелковые.
- Во! - Степан округлил глаза и посмотрел на Василису Петровну с гордостью. Василиса Петровна чуть-чуть нахмурила брови.
- Конечно... и водки попили довольно, - продолжал капитан.
- Добра не жди от водки... А потом?
- А потом... разгулялся и на бояр пошел. И крестьяне к нему пошли, кто победнее...
- А куда же им идти?
- Городов много, дворян, попов, воевод побил, потопил, повешал...
Степан подскочил с полу:
- Видишь, мамаша, водку пил, а дело понимал. А то много есть таких, разумных. Трезвый, трезвый, а как до дела - выходит - нестуляка.
- А ты дальше слушай, не забегай вперед, - строго остановила его Василиса Петровна.
- Да я и не забегаю, а к слову. Рассказывай дальше.
- Тут и конец. Военного образования у него не было. Организация хромала.
- Какие вы - вам сейчас же организацию!
- Разбрелись у него по всей земле воевод вешать, а под Самарой... царское войско его и разбило.
- Сам царь такой, что ли, был сильный?
- Нет... царь был тогда так себе... Алексей Михайлович, а у него боярин был, Барятинский.
- Генерал, что ли?
- Ну, пускай - генерал.
- Вроде Корнилова?
- Да нет... боярин, с бородой! Давно это было.
- Да один черт - с бородой или без бороды. И разбили, говоришь?
- Разбили. И пушки потерял.
- Эк... смотри ты, какая беда. Поймали?
- Поймать не поймали, а свои выдали.
- Батраки?
- Да не батраки... Казаки выдали. Были... которые, побогаче...
- Ах ты, сволочи, прости господи. Ну, скажи, Василиса Петровна, отчего это такое? Как побогаче человек, так и паскуда. Вот смотри на него, на капитана: пока бедный - на человека похож, а дай ты ему деньги - каюк!
Капитан выслушал это невозмутимо, но Василиса Петровна подозрительно повела глазом на Степана:
- А ты?
- Чего я?
- А тебе дать деньги?
- Я? Да что ты, Василиса Петровна! Да ну их совсем!
- Знаю вас, мужиков, - негромко, но серьезно произнесла Василиса Петровна. - Как завелась у него вторая пара сапог, уже от него добра не жди. Видела!
- Мамаша, не обижай зазря! - взмолился Степан. - Смотря какой мужик. Это если у него лошадей столько, да коров сколько, да плуги, да сеялки, да риги. А мне хоть десять пар сапог, а как был батрак, так и остался. Видишь, вот у Степана Разина бархатные кафтаны носили и онучи шелковые, а что с того. У нас так и говорят в Саратовской губернии: не того кулаком, у кого сапог с каблуком, а того дубиной, у кого двор со скотиной. Казнили, небось, Разина?