— Прости, могучий. Я все узнаю.
— Знать мало! Дело надо делать. И по-умному. У царицы рука маленькая, нежная, а возьмет за горло — и пикнуть не успеешь.
— Повелевай, могучий, я сделаю все.
— Ты знаешь, что сын мой Алим недалеко от тебя живет?
— И не слышал.
— О аллах! Он ничего не знает! Хан Сафа отослал его из Казани, теперь он у луговых черемис в Кокшамарах. Переплыви через Волгу — и ты у него. Пошли во все стороны верных людей, пусть Аказа выследят. Как только найдешь — зови Алима. Самому тебе с Аказом не справиться. Подкараульте, убейте, и пусти слух, что русские настигли Аказа.
— Братьев тоже надо убить!—крикнул Мырзанай.
— Глупец! Аказа убрать надо тайно. Если братьев убьешь — дураку будет ясно, что это твоя работа. Царицу не обманешь. С Алимом сам иди — на него я не очень надеюсь. Есть причина... Боранчею земли его верни. Помни: его дочь — подруга Сююмбике.
Аптулата снова Большим картом сделай — без Аказа он не страшен будет. Ковяжа зачем выгнал? Жадность свою умерь. Ведь он зять твой — дай ему хороший лужай. Пусть люди видят, что ты добрый, справедливый...
— Все сделаю, как велишь.
— Поживем — увидим. Когда я здесь укреплюсь, всех на свои места поставим. Время не теряй — сегодня же домой скачи.
Приехал Мырзанай в Нуженал, а там новость: Аказ с братьями и Мамлеем перебрался в Кендаров улус, и жувут гам тайно.
Пакман тотчас же был послан за Алимом, а сам Мырзанай поехал к мулле Кендару. Сразу начал разговор с дела:
— Был я, святой отец, в Казани. Там большие перемены волею царицы Сююмбике. Вина с тебя и Мамлея снята, мне велено передать, чтобы ты дочь свою, если она не раздумала, отдал Мамлею, а мурза Кучак ему денег послал. Вот они.— И Мырзанай положил на стол кошелек с серебром.
Мулла хитрость Мырзанаеву разгадал, сказал смиренно:
— Хвала аллаху, что сердце царицы смилостивилось, но Мамлей давно из улуса ушел, и говорить о свадьбе рано. Деньги пока возьми себе, как Мамлей вернется — отдашь.
Мырзанай тоже хитер. Он с муллой говорит, а сам на его дочь Асею поглядывает. А у девки глаза веселые, когда про свадьбу заговорили, вспыхнула, лицо румянцем покрылось. Если бы Мамлея не было в улусе, печальная бы сидела.
— О свадьбе ты как хочешь думай,— сказал Мырзанай,—Мое дело — волю царицы передать.
Уезжая из улуса, он тайно людей своих оставил.
Улус не город. Здесь одного человека прятать трудно, а пятерых тем более. Через день Мырзанаю донесли: Аказ с братьями в улусе. Еще через день приехал Алим с сотней джигитов, прихватил Мырзаная и Пакмана, и все поскакали в улус. С Алимом приехал старый слуга Кучака — Хайрулла. Он уже был здесь с мурзой когда-то, теперь к его сыну приставлен. С Кендаром начал говорить:
— Ты, святой отец, Аказа Тугаева знал ли?
— Сосед наш,— ответил мулла.— Но, говорят, он в Москве, в плену.
— Не в плену. Он там русскому царю служил, а теперь послан сюда народ мутить, подбивать людей против хана. Его велено нам изловить.
— Я тут при чем. У нас он не был.
— Ты, может, не знаешь. Говорят, Мамлей его сюда привел и все они здесь прячутся.
— Мырзанай сказал: Мамлею вина отпущена. Зачем ему прятаться!
— Мамлею, но не Аказу! Чтобы снова на тебя гнева не было, выдай Аказа.
— Я его не видел.
— Мы ведь искать будем.
— Ищите.
— Ай-ай, мулла, а Коран не чтит. В Несомненной книге сказано: «Сражайтесь за дело аллаха, он избрал вас, назвал мусульманами». А ты прячешь гяура, изменника.
— Ты неправ, почтенный. Мои люди следуют Корану, исправно молятся аллаху, постятся, ходят в Мекку и суд вершат по шариату. И если...
— Не ври, мулла!—крикнул Алим.— Я знаю: прошлый раз ты прятал Аказа в мечети. Сейчас мы пойдем туда. Искать!
— Не горячись, господин. Ни один мулла не пустит в обитель аллаха нечестивцев.
— А я верю: они и сейчас там! Давай ключи.
— Бери!—Кендар бросил ключи от мечети на стол.—Но помни, Алим, сын Кучаков, что в храм люди ходят молиться, а не шарить по углам. В мечети есть место, куда кроме муллы никто не может входить. Если ты нарушишь этот закон и осквернишь святое место, мечеть придется разрушить и строить на другом месте. Я донесу об этом святому сеиту, а он, ты знаешь, из колена пророка Мухаммеда, земная тень аллаха. И тебя не помилуют.
— Если найдем там этого черемисина, не мне, а тебе снесут голову!— Алим схватил ключи и вышел на улицу. Хайрулла—за ним.
На ступеньках у входа в мечеть Хайрулла остановил Алима:
— Прошу тебя, не поступай опрометчиво, господин мой. Я знаю почему Сафа-Гирей отослал тебя из Казани. И ты сам это знаешь. Теперь один твой неверный шаг—и хан уничтожит тебя.
— Но хан велел нам убить Аказа!
— Ты уверен, что это приказ хана? Не затем я вез сюда свою седую бороду, чтобы погубить себя и тебя. Твой отец тоже когда- то не послушал меня и навлек на себя гнев Сююмбике. Если и ты...
— Думаешь, что этот приказ не от хана?
— Уверен в этом. Сафа-Гирей, да продлится жизнь его в обоих мирах, во всем послушен Сююмбике. А она хочет поставить Аказа во главе горных черемис.
— Кто же хочет смерти Аказа?
— Твой отец.
— Почему?!
— Он любит Эрви и не хочет, чтобы она ушла из Казани.
— Он забыл о ней.
— Мурза упрям.Он как-то сказал недавно: «Еще не родилась та женщина, которая ушла бы от меня». Разве ты хочешь, чтобы и Эрви стала его женой?
— Об этом я не подумал. Но уйти отсюда ни с чем... Я тоже упрям!
— Зачем тебе лезть в мечеть? Если Аказ там—его не взять живым. Прольется кровь, и, мулла прав, сеит узнает об этом.
— Как же быть?
— Давай будем искать Аказа в лесу. Здесь оставим Мырзаная и его людей. Пусть они обложат мечеть кругом и караулят. Аказ все равно выйдет, не век же сидеть ему в мечети без хлеба и воды. И вот тогда...
— Этот глупый боров проспит Аказа!
— А ты отдай ему ключи. Пусть осквернение храма будет его виной.
— Ты, старик, поистине мудр. Эй, Мырзанай!
Мырзанай подскочил к Алиму.
— Я иду искать Аказа в лесу. Ты со своими людьми окружи храм, и чтобы ни одна мышь не ушла из него. Понял?
— Сделаю.
— Вот тебе ключ. Если узнаешь, что Аказ там, выпусти его, поймай и жди меня. В мечеть не входи — нельзя.
Весь день и вечер Мырзанай, Пакман и с ним двенадцать его приспешников охраняли мечеть, следили за домом муллы и домом Мамлея. Конники Алима рыскали по лесам и дорогам вокруг улуса. После полуночи у Мырзаная появился Хайрулла.
— Ну как?— спросил он, кивнув на мечеть.
— Все тихо,—шепотом ответил Мырзанай.
— Сердцем чую: они там. Кендар не подходил?
— Спит,—ответил Пакман.
— Вы знаете, почему Алим не пошел в мечеть?
-— Говорят, нельзя. Коран не велит.
— Плевал он на Коран. Алим не хочет смерти Аказа.
— Как это так?
— Все просто. Если Аказа не будет, Эрви останется в Казани. Мурза может взять ее в жены. Алиму это невыгодно... Ты сам понимаешь, почему.
— Понимаю. Что же делать?
— Если Кендар спит, если весь улус спит, надо войти в мечеть и все там обыскать. Ключи у тебя?
— У меня... Но если узнают?
— Ты войдешь туда со своими людьми, я закрою мечеть на замок и подожду вас. Если преступники там, вы задушите их, поднимете на балкон минарета и сбросите вниз. Тихо выйдете, и утром все узнают, что Аказа и его братьев наказал аллах, выбросив осквернителей из священного места. И никто, даже Кендар, не будет виноват в этом.
— Надо подумать.
— Что думать,—зашептал Пакман.— Упустим этот случай — нам конец.
— А вдруг их там нет?
— Ну и что же,—сказал Хайрулла.—Я выпущу вас, и мы снова закроем мечеть. Только не мешкайте там.
И Мырзанай решился. Хайрулла тихо открыл замок и впустил в мечеть Мырзаная, Пакмана и с ним еще двенадцать человек. Дверь закрылась, щелкнул ключ в замке, и Хайрулла стал ждать.
Внутренность мечети невелика, слабо освещена через единственное зарешеченное окно лунным светом. Мырзанай заглянул в нишу, где на подставке лежал раскрытый Коран, пошарил под кафедрой, с которой мулла проповеди произносил, Пакман осмотрел небольшой подвальчик. Остальные испуганно толпились около двери. Оставалось осмотреть минарет. Туда по узкому проходу вела винтовая лестница. Подниматься на балкон минарета можно было только по одному. Никто не решался встать на ступеньки лестницы первым. Мырзанай толкнул одного парня в плечо, строго сказал: «Иди». Парень испуганно замотал головой, прижался к двери. Кричать и спорить было некогда, и Мырзанай дрожащими руками начал вынимать из-за пояса нож. Если бы он точно знал, что на балконе Аказ, он не решился бы. Была надежда, что там пусто, и он ступил на первую ступеньку. Пакман двинулся за ним...
...Хайрулла стоял около входа и напряженно смотрел на минарет. Вдруг на балкончике послышалась какая-то возня, решетка, окружавшая его, заскрипела, что-то мелькнуло в бледном свете луны, и раздался истошный вопль Мырзаная. Тяжелое тело глухо стукнулось о черепичную крышу, внутри мечети послышался грохот сбегающих по лестнице людей. Хайрулла повернул ключ в замке, распахнул дверь и бросился бежать. Через минуту из мечети выскочили люди и разбежались по сторонам.
На рассвете жители улуса услышали, как обычно, распевный голос муллы, призывающего к утренней молитве:
Велик аллах! Велик аллах! Ля иллья, ахм иль алла1