- Ладно, народ, давайте наденем наши праздничные платья, - сказал Панер, и отделение морских пехотинцев вокруг него потянулось за шлемами.
Роджер потянулся за своим вместе с ними и подумал, что хорошо, что он провел так много дней, маршируя по джунглям в своей собственной силовой броне, прежде чем рота покинула К'Нкок. Это дало ему возможность досконально ознакомиться с возможностями и ограничениями брони. Он все еще был далек от компетентности по стандартам имперского корпуса морской пехоты, и он знал это, но, по крайней мере, был уверен в своей способности двигаться в этом снаряжении.
Морские пехотинцы, очевидно, разделяли его сомнения по поводу других способностей, связанных с броней, поскольку плазменная пушка, которой первоначально была вооружена его броня, была заменена на шариковую пушку. "Заикающаяся пушка" была совершенно смертоносным оружием, но его нынешние возможности, хотя и были губительно эффективны против небронированных варваров, не смогли бы справиться с боевой броней морской пехоты. Он предположил, что, возможно, почувствовал себя немного оскорбленным их очевидной заботой о том, куда может пойти его огонь, но все, что он действительно почувствовал, было облегчением.
Повсюду вокруг него крепились шлемы, и он наблюдал, как на его собственном забрале появляется индикатор, когда шлем прикрепляется к фиксирующему кольцу. Большинство действительно энергоемких систем оставались в автономном режиме ожидания, но броня работала, и легкая дрожь пробежала по его нервам, когда он подумал о разрушительной силе, сосредоточенной в этом подвале.
Как сказал Панер Растару в тот день, когда северная кавалерия впервые объединила силы с морской пехотой, у них было достаточно запасных частей и мощности для двух применений брони, и капитан решил, что это подходящее место, чтобы израсходовать одно из них. Роджер знал, что морской пехотинец рассматривал возможность использования брони в бою на открытом поле, но боманы были слишком рассеяны. Морские пехотинцы израсходовали бы свои силовые установки прежде, чем смогли бы покрыть хотя бы часть географического рассеяния противника.
Что и было главной причиной, по которой Панер соорудил хитроумную ловушку под названием Синди.
Мартонский полк миновал середину Большого моста. От центрального пролета до северного берега мост представлял собой сплошную массу боманов, толкающих друг друга в своей решимости добраться до ненавистных говноедов. Это было ужасающее зрелище, если смотреть с южной стороны реки, и Богесс и Рус Фром стояли, наблюдая за ним с каким-то благоговейным недоверием.
Мост между отступающими к'вэрнийцами и южным берегом был свободен, и усиленный полк представлял собой ничтожную силу, противостоящую тысячам и тысячам воинов-варваров, пытающихся добраться до него и уничтожить. Тот факт, что это было именно то, что они планировали и хотели увидеть, не сделал зрелище ни на йоту менее пугающим, и два лидера Диаспры отвернулись от него по невысказанному взаимному согласию.
Вместо того чтобы наблюдать за мрачным, неуклонным отступлением, они позволили своим глазам скользнуть по сюрпризу, ожидающему боманов по эту сторону реки.
Первоначальные архитекторы Синди построили массивную отдельную сторожку у ворот и бастионную крепость, чтобы прикрыть южную оконечность Большого моста. За сторожкой была еще одна площадь, еще больше, чем та, что в северном конце, а за ней виднелись первые ряды домов и магазинов. Уличная сеть города была такой же запутанной и извилистой, как и в любом другом городе Мардука, и даже более широкие бульвары вряд ли можно было назвать широко открытыми, но проектировщики не видели причин строить массивные соединительные стены вдоль южного берега реки Тэм. Единственный способ, которым злоумышленник мог добраться до этой части города, был через сам Большой мост, поэтому мощная сторожка, блокирующая доступ к мосту и с него, была действительно единственной защитой, которая требовалась городу от нападения с этого направления.
Однако нынешние хозяева города внесли несколько изменений. Инженеры Рас Фрома использовали старомодные кувалды и заряды черного пороха, извлеченного из собственных погребов Синди, чтобы снести целые кварталы зданий на южной стороне площади, эффективно расширив площадь еще почти на целый километр к югу. Но если они дали ей больше места на юге, они компенсировали это тем, что использовали обломки, полученные в результате их работ по сносу, для возведения каменных стен высотой шесть метров и глубиной три метра поперек каждой улицы и переулка, ведущих к площади. Затем они проделали бойницы в обращенных внутрь стенах каждого здания, все еще стоящего по всему периметру площади, и для пущей убедительности укрепили большую часть этих стен изнутри мешками с песком. Они оставили открытыми два главных бульвара на южной стороне площади, чтобы позволить отступление своим собственным войскам, и, кроме полка Мартона, вся армия теперь исчезла через эти отверстия.
Через те предыдущие отверстия, если быть более точным. Не успел пройти последний "убегающий" пехотинец, как инженеры снова приступили к делу. Стены из мешков с песком, которые они установили поперек бульваров, были не такими высокими, как каменные стены, перегораживающие другие улицы, но они были такими же толстыми... и в каждой из них были амбразуры для шести новых "Наполеонов" с пушечных заводов Бухты К'Вэрна.
Генерал и священнослужитель в последний раз оглядели эти мрачные приготовления и, почти невольно, почувствовали на мгновение что-то очень похожее на жалость к своим врагам.
Кринди Фейн вздохнул с облегчением, когда генерал Кар и его командная группа поднялись по крутой лестнице на вершину бастиона и присоединились к епископу Фрому и генералу Богессу. Он испытал бы еще большее облегчение, если бы ворота и туннель врат не получили свою долю урона от плазменной пушки людей. Хотя он понимал, почему было так же важно, чтобы оборона на этой стороне реки была "разрушена", все же было бы неплохо иметь возможность закрыть хорошие, прочные ворота из обшитого бронзой железного дерева от орд визжащих воинов боманов, особенно заботясь о безопасности обоих старших мардукских генералов и их главного инженера, о которой нужно было беспокоиться.
Он быстро осмотрел позиции своих войск и почувствовал прилив гордости. Его люди должны были нервничать, по крайней мере, так же, как и он, учитывая, что они были менее тщательно проинформированы о плане, чем он, но каждый из них был именно там, где он должен был быть, уже раскладывая свой патронный ящик. Если все пойдет так, как предполагалось, остальная часть полка отступит в сторожевые бастионы вместе с собственной ротой Фейна, и если главные ворота были разнесены вдребезги, собственные ворота бастионов и огневые щели были полностью целы. Они, безусловно, должны быть в состоянии противостоять всему, что могут сделать боманы, по крайней мере, в течение нескольких часов, и этого времени должно быть достаточно... предполагая, что план сработает так, как предполагалось.
- Сейчас же! Гони их сейчас же!
Крик Тар Тина был таким же хриплым, как крик недавно заклейменного сорна, но вряд ли он был в этом одинок. Каждый вождь и младший вождь выкрикивали одно и то же сообщение, подстрекая своих воинов, и военный лидер смеялся в диком торжестве, когда передовые воины войска подходили все ближе и ближе к южным воротам. Даже с его собственной позиции на северном берегу был отчетливо виден ущерб, нанесенный сторожке, когда говноеды захватили город. То, что должно было быть почти непроницаемым барьером, было открыто, как выпотрошенный басик. Все, что им нужно было сделать, это прогнать этих последних, упрямых говноедов через разрушенный туннель, и город принадлежал бы им.
- Примерно сейчас, я думаю, - пробормотал капитан Арман Панер, когда синие значки полка Мартон пересекли зеленую линию безопасности, спроецированную на его нашлемный дисплей, и его имплант передал код детонации по комму его брони.
Микромолекулярный детонатор был разработан для работы с чем угодно, от очень сложных химических взрывчатых веществ до небольших термоядерных устройств. Команда дизайнеров, создавшая его, никогда даже не рассматривала возможность того, что он может быть использован для чего-то столь примитивного, как оружие с черным порохом, и они могли бы быть оскорблены таким плебейским злоупотреблением своего сверхсложного детища.
Панера это ничуть не волновало. Все, о чем он заботился, это о том, чтобы детонатор сделал именно то, что он хотел, и зажег быстрый фитиль, идущий к пятистам минам "клеймор" с черным порохом, установленным вдоль западной стороны моста.
Мины взорвались не одновременно. Вместо этого катящаяся стена огня и дыма пронеслась по мосту от его середины до самого северного берега реки.
- Сейчас же!
Раздался низкий крик полковника Ни, и все его копейщики присели на корточки, как будто их одновременно поразил понос. Шестьсот или около того боманов, которые находились за пределами зоны поражения клейморов, были слишком ошеломлены катаклизмом позади них, чтобы отреагировать, хотя в любом случае они мало что могли сделать. Когда пикинеры, сидевшие на корточках, расчистили линию огня, четыреста стрелков и триста вооруженных револьверами кавалеристов открыли огонь в упор. Мост был достаточно узким, чтобы ряды к'вэрнийцев и северян могли насчитывать в ширину всего двадцать человек, но они могли вести огонь в три шеренги в глубину, и когда каждая линия из двадцати человек стреляла, она затем по очереди приседала, чтобы очистить линию огня для шеренги позади нее. Последовательность стрельбы началась с кавалеристов; к тому времени, когда она достигла второй группы стрелков, на всем протяжении Большого моста не было ни одного живого, невредимого бомана.