В 4 часа утра 21 ноября мы были подняты звуками «Старого Егерского марша», столь знакомого всем служившим в Русской армии. Полковые трубачи играли под окнами нашей казармы. В 7 час[ов] ясного осеннего утра этого дня батальон в походной колонне, имея впереди хор трубачей, выступил из Топчидерских казарм на товарную станцию Белград для погрузки. Шли через «Топчидерско брдо», Сараевской и Караджорджевой улицами. Мы уже знали, что идем для очищения от коммунистов Подринского края. После погрузки, состав был переведен на пассажирскую станцию, где собралась большая толпа родственников и близких провожать нас. Последние поцелуи, пожатия рук, пожелания, слезы, сигнал отправления и поезд тронулся. Было около 10 часов утра».
В Кленаке выгрузились около 18.00. Дальнейшее движение могло осуществляться лишь пешком, так как железнодорожный мост был взорван и по нему с трудом проезжали даже конные подводы. На другой его стороне подотряд встретил Зборовский с оркестром, под звуки марша подразделение вступило в город. Вдоль тротуаров стояли толпы горожан. «Темнота не позволяла видеть – выражали их лица симпатию или ненависть». 6-я сотня разместилась в помещении городской гимназии, а 4-я и 5-я были отправлены в находящееся за чертой сторожевого охранения здание сельскохозяйственного училища[155]. Григорие Бабович оставил в своем дневнике запись о прибытие в Шабац 2000 «русских белогвардейцев». В воскресенье 23 ноября их хор пел в местной церкви[156].
Ill подотряд был выделен для участия в общем наступлении 25 ноября, поэтому накануне узкоколейкой был переброшен на станцию Лешница, откуда перешел в Лозницу. Остальные два выдвинулись пешим маршем, и утром 26 ноября развернулись в курортном поселке Баня-Ковиляча.
Основные силы повстанцев в районе Крупаня составляли три роты Вальевского отряда, усиленного Подринским. Из-за рассредоточенности и отсутствия возможности для переброски каких-либо подкреплений на данный участок эффективного сопротивления германским частям они оказать не могли. В итоге немцы в течение первого дня наступления продвинулись на 25 км и достигли населенных пунктов Става и Иве. Отступая, партизаны пытались замедлить продвижение противника, уничтожая дороги. Так, командующий БГ «Север А» докладывал в штаб дивизии, что под населенным пунктом Ластре путь был разрушен на протяжении 300 метров, которые было невозможно ни обойти, ни восстановить, так как участок находился под постоянным огнем[157].
Ill подотряд совместно с III батальоном 697-го пехотного полка при поддержке двух танков наступал на Заячу. Продвижение проходило тремя колоннами: две немецкие роты по горам обходили поселок с севера, 7-я и 8-я сотни, тяжелый взвод немецкого батальона и танки двигались по главной дороге, а 9-я сотня и рота 697-го полка – по горам в обхват с юга. В конечном итоге, Заяча была взята в тот же день после достаточно ожесточенной перестрелки в районе высот к западу от города. Как говорилось в донесении командира III батальона, наступающие сблизились с противником на 100 м, но повстанцы не приняли ближний бой и отступили, оставив 25 трупов. Потери немцев составили одного раненого, а трофеи – две винтовки. Чуть позже партизаны, двигаясь с юга, попытались контратакой отбить фабрику, но были отброшены. Рудник был занят русскими, а на прилегающих высотах выставлено охранение[158]. На следующий день в донесении генерала Бадера командующему юго-востока в числе прочего сообщалось и о том, что одно из подразделений РГЗО впервые было задействовано в акции[159].
Остальным силам отряда возможность принять участие в боевых действиях представилась позже – они вошли в состав группировки, собранной для наступления на Крупань. II подотряд покинул Баня-Ковилячу уже утром 27 ноября, имея задачей занять исходное положение у села Радаль, чтобы на следующий день совершить бросок на высоту Мачков Камен и 29 числа атаковать Крупань с юга. В свою очередь юнкера, двигаясь горным массивом Гучево, в течение 28 ноября должны были достичь села Горня-Борина и на следующий день наступать на город с запада. 9-я сотня III подотряда, высланная из Заячи, осуществляла охранение на пути движения I подотряда. В Баня-Ковиляче оставался 3-й взвод 1-й сотни.
С севера, по главной дороге Лозница – Столица – Крупань, наступала колонна III батальона 697-го полка с артиллерийской батареей. При ней же находился майор Зборовский со штабом отряда. Замкнуть кольцо окружения вокруг партизан должен был немецкий мобильный отряд в составе трех танков, саперного и конного взводов, в задачу которого входило, продвинувшись до села Мойкович, долиной реки Ликодры наступать с востока[160].
В течение 28 ноября II подотряд дважды имел столкновения с повстанцами: 5-я и 6-я сотни у высоты 645 под Миатовичами, а 4-я – у Турски Гроба (получил ранение, но остался в строю унтер-офицер Алексей Дуброва). Первую засаду устроила партизанская рота Живорада Любичича. Партизаны пропустили вперед передовой отряд примерно в 20 человек и атаковали основные силы, заставив их отступить к Радалю. Решив, что противник не станет наступать снова, партизаны занялись готовкой пищи, но русские атаковали людей Любичича, занимавших позиции в окопах времен Первой мировой войны и отбросили их к Столице. На высоте Турски Гроб в засаде было уже не только прежнее подразделение, но и подошедшая на помощь рота Бука Цвияновича. Партизаны снова планировали пропустить авангард колонны и атаковать основные силы, но на этот раз это у них не вышло. К вечеру подотрядом было занято село Планина, где служащие расположились в школе и прилегающих к ней домах. Два человека были арестованы как партизанские агенты, а еще одна женщина – как курьер (при ней была найдена записка с информацией о действиях РГЗО) [161].
Ill батальон 697-го полка смог в течение дня продвинуться до высоты 253. Его командир дважды докладывал об ожесточенном сопротивлении противника по обе стороны дороги. Продвижение осложнялось завалами на пути и разрушением трех мостов. Потери за сутки составили три человека ранеными, а урон повстанцев (на участке держали оборону Лозницкая и Баяличинская роты) был оценен примерно в 40 убитых. Основные силы группы заночевали в центре села Костайник. При этом противники находились в непосредственной близости – дошло до того, что в деревне Петрич, рядом с селом, в 500–600 м друг от друга остановились на ночь немецкий и партизанский отряды, не знавшие об этом соседстве. Местные жители бежали от боев в леса, поэтому репрессивные меры со стороны Вермахта ограничились отправкой в Шабацкий лагерь нескольких подозрительных лиц, а также поджогом стогов и двух-трех хлевов. Во дворе молодой селянки Виды Стефанович были обнаружены боеприпасы, несколько ранцев и котел, брошенные жившими там партизанами, за что она, по утверждению Драгослава Пармаковича, была изнасилована и убита[162].
I подотряд перед началом наступления столкнулся с проблемой отсутствия проводников, решить которую было поручено унтер-офицеру 1-й сотни Анатолию Янушевскому. Тот нашел достаточно хитрый способ: «Надо сказать, что каждую пятницу приходили на базар мужики соседних деревень. Тащили на продажу древесный уголь и всякую всячину. И вот я подумал, что они были бы великолепными проводниками.
Пошел на базар, у трех сербов купил древесный уголь и привел их в казармы, где им уплатили и сказали: завтра будете нашими проводниками»[163].
В течение дня подотряд полностью выполнил задачу, достигнув Горня-Борино, где встретился с 9-й сотней. Последняя, выполнив свою функцию, отступила в Заячу, а юнкера расположились на ночлег в районе села.
Наиболее тяжелый бой в тот день имел наступавший с востока мобильный отряд. Партизаны заранее располагали данными разведки относительно его состава и численности и основательно подготовились к засаде. В течение ночи ими был разрушен деревянный мост на реке Ступница между Бризьяком и Драгинцами, а силы роты Лале Станковича заняли позиции на высотах вдоль пути по линии: высота 144 – высота 214 – правый берег реки, имея отличный обзор всей местности. Сигналом к началу атаки должен был стать огонь тяжелого пулемета с правого фланга, где находился взвод под командованием Йозефа Антоловича «Хорвата» и ротного комиссара Радоицы Ненезича. Утром, когда отряд был вынужден остановиться перед разрушенным мостом, люди были прижаты к земле плотным огнем с трех сторон. Ситуацию осложняло отсутствие связи с другими наступающими подразделениями. В итоге выйти из-под обстрела удалось лишь к сумеркам. Один солдат погиб, семеро получили ранения, было потеряно 12 лошадей[164].
Этот бой имел важное значение для истории РГЗО благодаря тому, что в его ходе отличился находившийся при группе врач 1-го отряда Николай Голубев. Получив ранение, он под огнем противника продолжал оказывать помощь раненым немецким солдатам, сделав в общей сложности 22 перевязки, пока не был ранен вторично, на этот раз – тяжело. Германское командование не обошло вниманием его поступок, наградив медалью заслуг Ордена Германского орла с мечами[165].
Эта медаль (в данном случае, вероятно, серебряная), как и сам Орден Германского орла, представляла собой «дипломатическую» награду, предназначенную для награждения иностранных граждан за различные заслуги перед Рейхом[166], чем и объясняется ее вручение, в то время как боевых наград Германии служащие группы получать не могли. Само вручение состоялось 15 мая 1942 г., когда группенфюрер Нойхаузен, в сопровождении ряда германских офицеров и Штейфона, посетил в госпитале продолжавшего лечение Голубева