5 января при нападении коммунистов был убит 15-летний (родился 6 марта 1926 г. в Белграде) стрелок Алексей Нестеренко из 1-го отряда[200]. Убийство было совершено группой в составе учащегося Драгана Родича, студента агрономии Момчило Митровича и студента-юриста Михайло Анджелковича. Непосредственно перед акцией Родич получил два револьвера и бомбу от члена КПЮ Обрада Пелемиша, после чего отправился на Новопазарскую улицу, где его ждали двое остальных.
Их заданием было убийство первого «белогвардейца», которого бы они встретили.
Один из револьверов взял Митрович, который затем ушел, а Родич и Анджелкович пошли вдоль улицы Престолонаследника Петра. В 16.15 им удалось встретить идущего навстречу добровольца РГЗО с девушкой. Когда они поравнялись, студент слегка толкнул своего товарища на Нестеренко. Солдат, ругаясь, пошел на Родича, а последний дважды выстрелил ему в грудь. Сразу после убийства оба подпольщика скрылись с места нападения, при этом Родич еще дважды выстрелил в пытавшихся задержать его очевидцев. Но уже на следующий день он был арестован на Крунской улице и доставлен сначала в 8-е квартальное отделение, а затем – в Специальную полицию, где сознался в убийстве и выдал своих сообщников. Все трое были казнены на территории концлагеря «Баница»: Родич – повешен 14 января в присутствии представителей РГЗО, а остальные двое расстреляны.
Во время следствия над убийцами Нестеренко была вскрыта подпольная сеть, состоявшая из членов КПЮ и Союза коммунистической молодежи Югославии (СКМЮ) (под руководством Обрада Пелемиша и Ружицы Шойич). Пелемиш покончил с собой 25 января, выпрыгнув из кабины лифта городской управы, а остальные 14 арестованных были заключены в концентрационный лагерь[201]. Кроме того, как было сообщено в прессе, в ответ на смерть Нестеренко были приняты репрессивные меры как за убийство немецкого военнослужащего. Всего по свидетельствам Александра Янушевского, были расстреляны 35–40 заложников из числа гражданского населения [202].
Арест большого числа подпольщиков, а также меры, принятые белградской полицией для борьбы с нападениями на улицах значительно снизили их число, хотя общая настороженность при перемещении по улицам была характерна для служащих РГЗО и в более поздний период.
В целом итоги первого боевого применения подразделений группы следует признать достаточно успешными – несмотря на ограниченное количество боестолкновений, ее служащие продемонстрировали способность эффективно противостоять партизанам и доказали свою стойкость под огнем, что наиболее ярко проявилось в бою за Столицу. Подсчитать потери повстанцев в ходе этих боев не представляется возможным. С одной стороны, они были не очень велики, но, с другой, однозначно превосходили потери РГЗО, а уничтожение двух партизанских ротных (особенно Вука Цвияновича, заслужившего репутацию талантливого и любимого подчиненными командира), без сомнения, является заметным достижением русского формирования.
Глава 4Деятельность и особенности функционирования РГЗО, январь – ноябрь 1942 г
Начало нового года характеризовалось развитием центральных структур группы: 20 января был развернут запасной подотряд (командующий – гауптман Вениамин Пулевич) в составе ремесленной, рабочей и этапной сотен, сотни выздоравливающих, оркестра и топографического взвода. Его численность на конец января составляла 600 человек, в то время как в формирующемся 3-м отряде (командир – оберст Дмитрий Шатилов) – лишь 300[203].
Важным событием следует считать создание в этот период Специального штаба «Лихтенеккер», названного по имени первого германского офицера связи при штабе группы – майора Люфтваффе Лихтенеккера (назначен 1 марта). Вместе с тем первые представители данного института при частях РГЗО появились чуть раньше – так, 24 февраля офицером связи при 1-м отряде стал лейтенант-резервист Гельмут Ран из I батальона 741-го полка 714-й пехотной дивизии. В приказе о его назначении подробно описаны функции офицера связи, которые включали:
– доведение до русского командования приказов штаба дивизии и передача обратно донесений и запросов;
– анализ сообщений противника;
– координация действий по борьбе с партизанами;
– обеспечение бесперебойного снабжения заводской охраны;
– решение вопросов обучения, расквартирования и продовольственного обеспечения личного состава, функционирования санитарной и ветеринарной служб, антиэпидемиологических действий[204].
Назначение на должность представителя командующего в Сербии при штабе группы офицера ВВС объясняется тем, что заводская охрана, как мы помним, находилась в ведении Министерства авиации, в то время как офицеры при отрядах были от сухопутных частей, которым те были приданы. Различный немецкий вспомогательный персонал (переводчики, казначеи) назначались управлением уполномоченного по хозяйству [205].
Надо упомянуть и появившуюся уже в этот период негативную тенденцию, характерную для рассматриваемого формирования: 28 марта 1942 г. на одной из встреч с руководителем немецкой военной администрации в Сербии группенфюрером СС Харальдом Турнером Милан Недич жаловался ему на грабежи населения со стороны РГЗО[206].
2-й отряд, восточная Сербия, январь-октябрь 1942 г
9-11 января 1942 г. состоялась переброска окончившего развертывание 2-го отряда в район Бора, Неготина и Пожареваца для осуществления охраны стратегических объектов в этом секторе с подчинением 704-й пехотной дивизии (командующий – генерал-майор Хайнрих Боровский)[207].
К этому времени у отряда сменился командир – прежний, майор Егоров, 4 января был уволен по болезни, а его место занял оберст Борис Мержанов, пользовавшийся большой популярностью у солдат. Он родился в 1887 г. и этнически был полукровкой – украинцем по матери. Окончил Михайловское артиллерийское училище и Императорскую Николаевскую военную академию, дослужившись в российской армии до звания капитана. После революции Борис продолжал службу в армии Украинской державы, где получил повышение до войскового старшины, с 1 апреля 1918 г. занимая должность помощника начальника части по службе и обучению войск Генерального штаба. При этом, по его анкетным данным, украинским языком он владел слабо, а из иностранных знал немецкий. После антигетманского переворота Мержанов перешел на службу в Действующую армию УНР, с января 1919 г. занимая должность заведующего обучением Киевской инженерной школы[208].
Один из ее бывших курсантов, Иван Зварич, впоследствии вспоминал, что хотя Борис и уступал по популярности начальнику школы атаману Олександру Гетенко, но так же пользовался уважением подчиненных. В конце марта личный состав школы был переброшен на фронт под Проскуров, где участвовал в боях с Красной армией. В эти дни, в числе других офицеров, Мержанов получил из рук генерала Михаила Омельяновича-Павленко ленточку ордена Св. Архистратига Михаила (самих крестов в наличии не было)[209]. 16 мая 1919 г. он попал в польский плен под Луцком. После освобождения, по состоянию на сентябрь того же года, – офицер для поручений Главного управления Генерального штаба УНР. С 28 ноября 1919 г. Мержанов числился в рядах ВСЮР[210]. В эмиграции – председатель офицерского суда чести IV отдела РОВС[211].
Переброска русского подразделения заметно изменила расстановку сил в регионе. Зона ответственности 704-й пехотной дивизии простиралась от болгарской границы вдоль всего сербского берега Дуная до самого Белграда на 120 км в длину и 60 – в ширину. При этом ее личный состав на 15 января 1942 г. насчитывал лишь 5860 человек (170 офицеров, четыре зондерфюрера, 50 чиновников, 868 унтер-офицеров, 4768 солдат). Входившие в состав дивизии 724-й пехотный и 654-й артиллерийский (без одной батареи) полки, а также приданный ей III батальон 433-го пехотного полка были выделены для обеспечения безопасности Белграда и прилегающих районов. Всю остальную территорию номинально контролировал лишь один 734-й полк (2084 человека личного состава).
На I подотряд 2-го отряда (его 2-я сотня была конной, а 4-я – артиллерийской и имела на вооружении два 75-мм полевых орудия) была возложена задача обеспечения работы угольного рудника в районе Костолац – Кленовик – Чириковац. При этом он был придан батальону 734-го полка, который служил усилением при выполнении данной функции. Основные же силы Мержанова – II и III подотряды, усиленные двумя немецкими ротами – были сосредоточены для защиты рудника в Боре и прилегающего района. Штаб немецкого батальона и две другие его роты были выделены для охраны Дуная в районе Железных ворот. Еще один батальон 734-го полка располагался западнее Пожареваца, где охранял магистраль и служил полковым резервом[212].
Передислокация отряда РГЗО не осталось незамеченной со стороны партизан, но их разведка в разы завышала численность прибывших. Так, 26 января в одном из донесений пожаревацкого окружного комитета КПЮ говорилось о размещении в Пожареваце и окрестностях примерно 2000 русских. Кроме того, указывалось, что в том же районе дислоцировалось 600–700 немцев, 100–150 «недичевцев и льотичевцев» и около 150 жандармов. Нишский окружной комитет в конце зимы оценил численность войск на борском руднике в 400 немцев и 1500 русских