– Постараюсь, – поспешил за ним Тота. Он уже вспотел.
Представление было коротким, формальным. И первый замминистра даже двух слов не сказал о самом Болотаеве как о новом руководителе. А с другой стороны, что он мог о нём сказать? Ситуация была крайне напряженной. Для Тоты Болотаева – просто ужасной. Ибо он понимал всю нелепость и абсурдность ситуации, и ему казалось: а не сон ли это? Кошмарный сон. Однако это была реальность.
Как начальника его посадили в огороженный стеклянный кабинет, который возвышался на несколько ступенек от общего большого зала, в котором в три ряда сидели три его отдела – по десять человек – во главе с начальниками этих отделов. Сам этот большой кабинет, как помещение, имел странный вид. Вроде и второй этаж, а окна маленькие, под потолком, словно это полуподвальное помещение, как казарма в армейской гауптвахте.
С первой минуты Болотаев почувствовал себя как в аквариуме, в небольшом аквариуме, где один стол, пара стульев и кругом, даже на полу и даже под столом, куча каких-то папок, книг, бумаг. Тота ощущал, что тридцать пар глаз его подчиненных с нескрываемым любопытством смотрят на него. А ему стыдно и неловко, он прячет взгляд, как бы рассматривая бумаги, в содержании которых он ничего не понимает. И тогда в поисках помощи он поднимает взгляд – все его подчиненные опускают головы. Никакого контакта изначально нет. Болотаев просто не знает, что ему делать.
И тогда он бросился к книгам. Это оказались свод каких-то временных инструкций, приказов и распоряжений по департаменту за прошедшие годы, по содержанию которых ничего не понять. Тогда Тота решил пообщаться с начальниками отделов.
– Августина Леонидовна, – по внутреннему аппарату, в чём он смог разобраться, говорит Тота, – зайдите, пожалуйста, ко мне.
Это дама очень крупных размеров.
– Вы просили меня подняться? – с места кричит начальник отдела.
Она встала из-за стола, и Болотаев просто поразился, до того эта женщина крупная, что он даже подумал: как она пролезет через металлоискатель на входе здания? Габариты впечатляют, и таким же голосом она отвечает:
– Я уже пятьдесят три года в системе, а на этом месте – вечность. И вы понимаете, сколько поменялось здесь руководителей – не счесть. И все они, если были вопросы, ко мне сами спускались, так что не будем ломать старые традиции департамента… э-э… я вот мучаюсь с вашим именем – Тута Бургунович?!
– Я Тота, Тота Алаевич Болотаев, – процедил новый руководитель.
– Ой, простите, ради Бога, простите. У вас, у чеченцев, такие трудные имена… впрочем, как и нравы.
Болотаев покраснел, тяжело задышал, а начальник отдела тем же тоном:
– А скажите, пожалуйста, вы прежде ведь никогда не работали в налоговой службе?
– Не работал.
– Вроде говорят, что вы в театре работали. Это так? И только вчера из Чечни приехали?
– Всё это так, – повысил голос Болотаев, но Августина Леонидовна перебила его:
– Вы, пожалуйста, простите меня. Просто у нас служба полувоенная, государственная, и про коллегу, тем более начальника, надо поболее для порядка знать.
– Я вижу, вы всё знаете.
– Да, да. Служба такая. Секретная.
– Да, да, – в тон ей сказал Болотаев. – Вижу, что от вас ничего не скроешь.
– Стаж-то какой. – Она подошла к ступеням. – Простите, как, вы сказали, вас правильно величать?
– Тота Алаевич.
– Тута Алаевич.
– Не Тута, а Тота!
– Ой-ой! Простите, пожалуйста… Только вы на меня, старую дуру, особо не обижайтесь. Лучше дайте мне вашу визитку.
– У меня нет визитки. – Видно, как Болотаев раздражён. – Я вам на листке напишу своё имя.
– Я вам так благодарна. – Она берёт листок. – Ой, как просто и красиво – Тота Алаевич! Правильно я сделала ударение?
Болотаев лишь махнул рукой, а она продолжает:
– Учитывая мою революционную древность, вы не могли бы спуститься со своих высот.
Болотаев понял, что эта дамочка преклонных лет беспардонно заигрывает с ним, точнее, провоцирует, и он, как примерный выпускник института культуры, с профессионализмом актёра принял этот вызов. С игривостью и манерностью он довольно ловко соскочил со ступенек и с балетной грациозностью, феерически продемонстрировал некое полукомическое па, сопровождаемое следующей речью:
– Ваша юная древность, я с готовностью к вашим услугам.
– Боже! Боже! Какие манеры! – хлопнула в ладоши Августина Леонидовна. – Наконец-то в нашем заведении появился галантный кавалер!
По характеру жанра Тота ожидал, что от этой сценки в зале должен быть дружный хохот или хотя бы кто-то прыснет смехом. Нет! Тишина. Тота понял: тут не до смеха, не та аудитория и атмосфера, а Августина Леонидовна в главных ролях, и над ней смеяться не смеют, и она уже иным тоном, тоном обвинения говорит:
– Понимаете, я полвека на государственной службе, а чинов не заимела. А вот вы? И дня не пробыли, а сразу же в дамки – генерал!
Она повела указательным пальцем у носа Болотаева, и последний уже готов был чуть ли его (то есть палец) откусить, как Августина Леонидовна, уловив настроение, проявила высший пилотаж актёрского перевоплощения, говоря уже слащавым голоском:
– Вы, господин Болотаев, как никто другой, достойны быть генералом! Даже ваш внешний вид, ваша грация…
– М-да, – чеканя по-актёрски голос перебил её Болотаев. – Пропал талант даром. В этой дыре… – Болотаев провёл взглядом по грязным окнам под потолком.
– Это вы о чём? – подбоченилась Августина Леонидовна.
– А о том, что вам следовало бы, на мой взгляд, не здесь кресло просиживать, а украшать сцену Малого или даже Большого театра.
– Вы просто прелесть, молодой человек. А ведь я тоже училась в театральном училище. Но война! Я ушла на фронт. Ранение. Контузия… Впрочем, я не об этом. У вас, как у генерала, теперь есть вход в генеральское кафе. И до вас все ваши предшественники мне в этом помогали, и вы, я надеюсь, не нарушите эту традицию.
– Какую традицию?
– В неделю раз, а можно и два, приобретать для меня пару баночек чёрной и красной икорки – она там копейки стоит. Сыр швейцарский, ну и бутылочку виски или коньяка.
– Э-э, – задумался Болотаев.
– Для вас сущие пустяки. Копейки всё стоит. А я вам с зарплаты всё возмещу.
– А где это кафе?
– В подвале. Я бы вам показала, но видите, как я тяжело хожу.
– Да я найду, – с готовностью выдал Тота, с такой же поспешностью он покинул этот огромный кабинет и в широком светлом коридоре глубоко и свободно вздохнул, как его сзади окликнули:
– Товарищ Болотаев! Тота Алаевич! Я Иванов Илья Петрович. Ваш подчинённый. Начальник отдела.
– Да-да. – Тота подал руку. – Очень приятно.
– Взаимно… Э-э, я просто посчитал своим долгом предупредить вас. Эта дамочка, точнее старуха, не совсем здорова на голову.
– А как же её здесь держат? – удивился Тота.
– Ну вот так. Никто не знает… Точнее, все знают. Она здесь как надсмотрщик. Очень опасный кадр. Всё и вся доносит.
– Кому доносит?
– Всем и на всех доносит… Есть легенда, а может это и правда, что она внебрачная дочь Брежнева.
– Вот это да! – изумился Болотаев.
– Ну, это в порядке вещей, – сказал начальник отдела. – Однако я хотел вас, как новенького, предупредить о другом. Во-первых, если вы купите один раз то, что она просит, то она от вас более никогда не отстанет, будет постоянно просить. При этом деньги от неё вы никогда не получите.
– Как так?
– Вот так… Но и это не всё. Самое неприятное – если вы это ей принесёте, то она прямо в кабинете начнёт это потреблять. Видите, какие у неё габариты.
– И даже спиртное? – всё более изумляется Тота.
– И спиртное. По чуть-чуть.
– На работе?
– А что? Здесь все начальники прямо с утра потребляют.
– Да вы что?!
– А что?! У нас работа такая. Очень вредная и опасная… И Августина Леонидовна сказала, что наша служба полувоенная, а я добавлю – и полукриминальная.
– Да что вы говорите? – всё более и более удивляется Болотаев. Ему ещё более противна стала эта работа. Он уже не хочет возвращаться в свой «аквариум» и поэтому спрашивает: – А где это генеральское кафе?
– А давайте я вас провожу.
Они пошли по лестнице вниз. Оказывается, в подвальном помещении находится огромная столовая министерства, а сбоку с отдельным входом приспособлено это генеральское кафе, у дверей которого начальник отдела спросил Болотаева:
– Вам удостоверение выдали?
– Ещё нет.
– Так. Тогда могут пока не пустить… в любом случае попытайтесь.
– А давайте вместе зайдём, – предложил Тота.
– Нет-нет. Что вы! Это недопустимо. Тут очень строгая иерархия. А вы заходите, не пожалеете.
Удостоверения у Болотаева нет, но он уже в списке допуска в генеральское кафе. С виду ничего особенного, вроде обыкновенное кафе. Правда, цены действительно смешные. Здесь, как в Греции, всё есть, обслуживание превосходное. Так что в этот первый день Тота аж четыре раза побывал в этом кафе, а как иначе, если он не знает, что делать, как делать и, вообще, в чём его деятельность заключается?
После обеда Тота пошёл в отдел кадров. Сказали, что его удостоверение будет готово к вечеру. К вечеру, ровно в шесть, Болотаев поспешил на выход, но его не выпустили, без удостоверения не выпустили.
Из дома он первым делом набрал Бердукидзе.
– Пойми. Я не могу там работать. Я не знаю, что такое налоги. Я налоги не платил и не взымал.
– Научишься.
– Чего? А ты знаешь, какая там зарплата – десять долларов.
– Какая зарплата?.. Занесли миллиард. Вынести надо пять.
– Что? Какой миллиард? О чём речь?
– А о том, что везёт таким дуракам, как ты.
– Что?!
Связь оборвалась. Тота вновь набрал номер коллеги.
– Слушай, какой миллиард?
– Запомни, – злобно шипит трубка, – ты теперь не просто Тота, а большой государственный чин. И твой телефон… Впрочем, как и мой… Радуйся и гордись. Амёла так хотела.
Последние слова словно приказ! И соответствующая мысль: неужели он, доктор экономических наук, один из ведущих специалистов по нефтекомплексу России, не справится с теми задачами, с которыми справляется этот «бегемот» – Августина Леонидовна? Конечно, справится. Просто ему надо немного разобраться с налогами. А для этого он в тот же вечер побежал в книжный магазин и купил несколько книг по налоговому законодательству.