[59].
В селе Толстое организуется передовой командный пункт фронта. На нем развертывался узел связи и все необходимые средства управления. Ближайшим помощником генерала Конева на нем был начальник оперативного управления штаба фронта генерал-майор В. И. Костылев.
К утру 17 февраля с противником было покончено. В ходе боев он потерял 55 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, более 18 тысяч пленными, а также большое количество боевой техники и вооружения. Кроме того, советские войска нанесли поражение еще 15 дивизиям (в том числе 8 танковым), действовавшим против внешнего фронта окружения.
Когда Корсунь-Шевченковская операция пришла к победному концу и по разбитым, раскисшим дорогам двинулись бесконечные вереницы пленных, глубокой ночью в деревне Толстое, где после доклада в Москву командующий прилег отдохнуть, раздался телефонный звонок. Вот отрывок из разговора, который тогда произошел:
«Сталин. Поздравляю с успехом. У правительства есть мнение присвоить вам звание Маршала Советского Союза, Как вы на это смотрите, не возражаете? Можно вас поздравить?
Конев. Благодарю, товарищ Сталин.
Сталин. Ну, хорошо, отдыхайте, устали, наверное?»[60].
Устал! Конев еле держался на ногах. Ведь в решающие моменты сражения он не раз выезжал на те направления, где назревали особенно острые ситуации. И вот теперь, даже как следует и не пережив радостной вести, он тотчас же уснул.
Наутро самолет доставил на фронт свежие газеты.
Там был приказ Верховного Главнокомандующего от 18 февраля, посвященный победному сражению. В нем, в частности, говорилось: «…За отличные боевые действия объявляю благодарность всем войскам 2-го Украинского фронта, участвовавшим в боях под Корсунью, а также лично генералу армии Коневу, руководившему операцией по ликвидации окруженных немецких войск». Когда в войсках читались эти газеты, по радио уже передавали Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении командующему 2-м Украинским фронтом звания Маршала Советского Союза. Этим самым давалась высокая оценка действий воинов фронта, полководческого искусства его командующего, организаторских способностей возглавляемого им коллектива генералов и офицеров.
Вечером из Москвы прилетел самолет. В нем заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков прислал своему коллеге в подарок маршальские погоны. Их вручили Ивану Степановичу Коневу в деревне Моренцы — на родине Тараса Шевченко, — где разместился к тому времени фронтовой командный пункт. Именно сюда прибыли и корреспонденты ряда зарубежных газет. Момент этот весьма выразительно запечатлен в книге С. Дангулова «Кузнецкий мост»:
«Он (Конев. — Р.П.) стоял… чуть сощурив глаза, легко раскачиваясь, охватив кожу ремня большими руками, будто подбоченясь. Широконосый, чуть скуластый, с остро глядящими, улыбчивыми и хитроватыми глазами. Он пребывал в отличном состоянии духа и не хотел скрывать этого — в конце концов, трудных дней и раньше было предостаточно.
— Корсунь даст нам такую силу разбега, какую мы давно не имели, — произнес он и посмотрел в окно, казалось, он видел уже движение армий. — Именно разбега, а это в наступлении важно… — Он протянул руку корреспонденту английской «Тайме». Рука у него была жестковатой, ощутимо твердой, в руке была энергия действия… Да, он так и сказал: «Корсунь даст нам… силу разбега…» — и, надев кожанку, пошел через заснеженный двор к танку, что, казалось, стоял наготове, ожидая его»[61].
Действительно, прошло менее двадцати дней, и вновь войска фронта под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева устремились вперед. Цель — быстрый выход к государственной границе с Румынией. Началась Уманско-Ботошанская наступательная операция с задачей разгрома противостоящей группировки противника в составе 8-й полевой немецкой армии. Операция являлась составной частью стратегического наступления Красной Армии на Правобережной Украине. Ее успешное проведение способствовало также решению войсками соседнего 1-го Украинского фронта задач по разгрому 1-й танковой армии врага.
Директиву Ставки Верховного Главнокомандования на операцию привез Георгий Константинович Жуков. Встреча с ним состоялась на командном пункте 27-й армии в селе Джуренцы, на правом крыле фронта. Сюда же прибыл командующий войсками соседнего фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин. Георгий Константинович ознакомил командующих войсками фронтов с общей стратегической обстановкой на советско-германском фронте, планами Ставки ВГК, замыслом наступления, после чего предложил Н. Ф. Ватутину и И. С. Коневу разработать и представить в Генеральный штаб свои соображения на предстоящие действия войск фронтов.
В тот же день штаб 2-го Украинского фронта приступил к планированию операции по разгрому 8-й и части сил 6-й армии немецких войск, насчитывавших в общей сложности двадцать дивизий, в том числе шесть танковых и моторизованных. Одновременно Конев с командующими армиями, начальниками родов войск, командирами корпусов и дивизий провел рекогносцировку на местности для определения наиболее целесообразного применения сил и средств в наступлении. В ходе проводимой рекогносцировки зрел замысел на фронтовую операцию.
Учитывая, что вражеская оборона в инженерном отношении была подготовлена слабо, а также невысокий моральный дух противника после его поражения под Корсунь-Шевченковским, командующий решил провести наступательную операцию в форме нанесения двух рассекающих ударов, сосредоточивая основные усилия на уманском направлении. Предполагалось, что здесь будут действовать три общевойсковые и три танковые армии, до 60 процентов стрелковых дивизий, до 70 процентов артиллерии, все танковые и механизированные корпуса. В этом столь решительном массировании сил и средств проявлялось искусство полководца маршала Конева, последовательно претворявшего в жизнь тактический принцип неравномерного распределения войск по фронту, принцип, обеспечивающий успех в наступлении с прорывом вражеской обороны в условиях относительного равенства сил и средств[62].
Оригинально был решен в операции вопрос огневого поражения противника. Немалая заслуга в этом принадлежала командующему артиллерией фронта генералу Николаю Сергеевичу Фомину и его штабу. Им было предложено для более надежного подавления противника в его главной оборонительной полосе в период артиллерийской подготовки привлечь на направление главного удара дополнительно артиллерию 40-й и 53-й армий, а также двух танковых армий. Кроме того, для стрельбы прямой наводкой предназначалось выделить до 23 процентов артиллерии, что, вне сомнения, способствовало тесному взаимодействию артиллерии с пехотой и танками с переходом их в атаку. А для того, чтобы противник не разгадал момент ее начала, по предложению Н. С. Фомина и по решению И. С. Конева в отличие от всех предшествующих операций исключалась пауза между атакой и артиллерийской подготовкой, поэтому в графике не предусматривалось традиционного завершающего залпа гвардейских минометов как сигнала перехода войск в наступление. Следует подчеркнуть также, что с учетом особенностей вражеской обороны значительная часть артиллерии (до 32 процентов) использовалась для подавления артиллерийских батарей противника.
В тяжелых условиях при подготовке операции работал тыл фронта под руководством генерала В. И. Вострухова, соратника Конева по Калининскому и Степному фронтам, в период битвы под Москвой командующего 22-й, а затем 31-й армиями. Совсем недавно завершилась Корсунь-Шевченковская операция. Чрезвычайно трудно было выполнить ряд срочных подготовительных работ, особенно связанных с оборудованием дорог и ремонтом автотранспорта. Непролазная грязь на дорогах тормозила перевозки и накопление запасов, подвоз всего необходимого войскам в ходе наступления. Дело осложнилось тем, что во всей полосе фронта не было ни одной шоссейной дороги. И все же тыл сумел обеспечить к началу операции потребность войск в основных материальных средствах и, главное, в боеприпасах. Большую помощь в решении сложных задач оказали тылу работники политуправления фронта во главе с генералом А. Н. Тевченковым.
Постоянное внимание Военный совет уделял политическому обеспечению операции. Войскам фронта предстояло преодолеть ряд рубежей обороны, созданных противником на реках Горный Тикич, Южный Буг и Днестр. Поэтому в период подготовки операции политические органы сосредоточили свои силы на оказании помощи командованию в подготовке личного состава к форсированию рек с ходу. Широко пропагандировался боевой опыт, приобретенный войсками в ходе предыдущих операций, особенно при форсировании Днепра. Политуправление фронта издало листовку-памятку для солдат о форсировании рек. В подразделениях проводились занятия на тему, как использовать подручные средства для переправы, о преимуществах форсирования рек без пауз, об особенностях боевых действий при захвате плацдармов.
5 марта в 7 часов 50 минут началась атака переднего края обороны противника. Ей предшествовала 56-минутная артиллерийская подготовка, оказавшаяся, как и предполагалось, весьма эффективной. В первый же день наступления вражеская оборона была прорвана. По решению маршала Конева в сражение вводятся 2-я и 5-я гвардейская танковые армии, передовые отряды которых с ходу форсировали Горный Тикич. Инженерные части, находившиеся в боевых порядках войск, быстро навели штурмовые мостики из подручных средств, а с захватом плацдармов построили деревянные низководные мосты, обеспечив тем самым переправу главных сил. За три дня операции глубина продвижения наступавших войск составила более пятидесяти километров. 9 марта «Правда» писала по этому поводу: «Какого высочайшего накала должен быть наступательный порыв, чтобы ежедневно в любую погоду, и днем и ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага, когда он бежит, ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать его. Гнать прочь с нашей земли до Буга, за Буг, за Днестр. Для такого наступательного порыва одного вдохновения и энтузиазма мало. Надо силу иметь богатырскую!»