Вместе с 4-й танковой армией 13-я армия, совершив за два дня наступления сорокакилометровый бросок, к исходу 17 января форсировала Пилицу — заранее подготовленный рубеж, где противник пытался остановить наступление советских войск. Используя успешные действия 3-й гвардейской танковой армии, 52-я и 5-я гвардейская армии освободили Радомско и Ченстохову. Быстрое продвижение наступавших войск зачастую не оставляло немцам времени разрушать города, заводы и фабрики — в Ченстохове продолжали работать электростанции и водопровод. Сохранился благодаря своевременно принятым мерам саперами фронта и знаменитый Ясногурский монастырь. Польское население в целом приветливо относилось к своим освободителям. В Ченстохове встреча даже переросла в митинг, на котором присутствовало до 20 тысяч жителей[85].
3-я гвардейская и 6-я армии, преследуя 42-й армейский корпус противника, 18 января соединились с войсками 1-го Белорусского фронта. Учитывая возможность выхода противника из островецкого выступа на реку Пилица, маршал Конев приказал командующему 4-й танковой армией одним корпусом отрезать врагу пути отхода. К 4 часам приказ был выполнен. Разгромив штаб вражеского корпуса, советские танкисты пленили многих его офицеров, в том числе начальника штаба, а польские партизаны во взаимодействии с советскими войсками взяли в плен командира корпуса генерала пехоты Германа Рекнагеля. Полному разгрому подверглась также 10-я немецкая моторизованная дивизия.
Ожесточенные бои шли и на краковском направлении. Командование вермахта предпринимало все меры для организации обороны Кракова, прикрывавшего пути в Силезский промышленный район. 59-я и 60-я армии, отражая контратаки противника, к исходу 17 января вышли на дальние подступы к городу. Еще 15 января южнее Ясло перешли в наступление войска 4-го Украинского фронта. Противник оказал упорное сопротивление, но соединения 38-й армии под командованием генерала К. С. Москаленко прорвали его оборону и начали охватывать правый фланг 17-й армии. Под ударами двух фронтов, опасаясь окружения, противник вынужден был отойти.
За первые шесть дней наступления войска 1-го Украинского фронта разгромили основные силы 4-й немецкой танковой армии и во взаимодействии с 4-м Украинским фронтом нанесли серьезное поражение 17-й армии врага. На направлении главного удара ближайшая задача была выполнена на четыре-пять дней раньше намеченного срока.
18 января войска ударной группировки 1-го Украинского фронта продолжали стремительное преследование противника. Маршал Конев потребовал от них помешать врагу закрепиться на польско-германской границе, форсировать реку Одер северо-западнее Бреслау. К исходу следующего дня 3-я гвардейская танковая, 5-я гвардейская и 52-я армии передовыми частями пересекли границу. Тем временем командование вермахта перегруппировало сюда часть свежих сил. Из Карпат прибыли две дивизии, а из Германии — одна пехотная. С западного фронта двигались две пехотные дивизии.
Германское командование стремилось во что бы то ни стало удержать Силезию — мощную военно-промышленную базу. Здесь было сосредоточено до двенадцати пехотных и танковых дивизий. На подступах к Силезскому промышленному району разгорелись напряженные бои, в результате чего продвижение армий левого крыла 1-го Украинского фронта резко замедлилось. В создавшейся обстановке командующий фронтом решил ударом 3-й гвардейской танковой армии в тыл силезской группировки сломить ее сопротивление. В ночь на 21 января армия была повернута на юг в направлении на Оппельн (Ополе), чтобы во взаимодействии с 5-й гвардейской армией уничтожить противника между Одером и Ченстоховой, обеспечить выход советских войск на левый берег Одера. Нанеся стремительный удар вдоль его правого берега, 3-я гвардейская танковая армия 23 января овладела Оппельном. Появление советских танков в глубоком тылу ошеломило противника, и он начал поспешно отходить. 5-я гвардейская армия вышла на Одер южнее Бреслау. К реке выдвинулась и 52-я армия. На следующий день передовые отряды 4-й танковой армии тоже вырвались к Одеру и приступили к его форсированию севернее Бреслау. Тем временем соединения 59-й и 60-й армий подходили к Кракову. С наблюдательного пункта командующего 59-й армией генерала И. Т. Коровникова маршалу Коневу открывался вид на этот древний, красивейший город Польши. Оценив вместе с командующим армией обстановку, он принял решение направить 4-й гвардейский танковый корпус в обход Кракова с запада. В сочетании с действиями 60-й армии, выходившей в это время к юго-восточным и южным окраинам города, этот маневр грозил вражескому гарнизону окружением.
«Для нас было самым важным добиться стремительности действий войск, — отмечал на разборе проведенной операции Конев. — Мы хотели освободить Краков, не допустив разрушения его зданий и улиц. Поэтому командование фронта отказалось от ударов артиллерии и авиации по городу, но укрепленные подступы к городу, на которые опиралась вражеская оборона, в то утро подверглись сильному артиллерийскому огню».
Угроза окружения, созданная стремительными действиями 4-го гвардейского танкового корпуса, надежное огневое поражение вражеской обороны парализовали решимость противника удерживать город. Он начал отход по единственной дороге на юг, в горы. Здесь его встретили огнем танкисты генерала П. П. Полубоярова. Летом 1942 года он руководил бронетанковыми и механизированными войсками Калининского фронта, а с августа того же года возглавлял 17-й танковый корпус, в январе 1943 года ставший гвардейским. Корпус участвовал в контрнаступлении под Сталинградом, в битве под Курском, в Житомирско-Бердичевской, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской и Карпатско-Дуклинской операциях. Пришел день, когда танкисты — герои Сталинграда вступали в древнюю столицу Польши.
Освобождение Кракова открыло путь в Верхнюю Силезию. Продолжая наступление, 59-я и 60-я армии охватили Силезский промышленный район с юга, 21-я армия совместно с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом обходила его с севера. 27 января над силезской группировкой противника нависла успешно перегруппировавшаяся 3-я гвардейская танковая армия.
Конев выехал в тот же день на командный пункт генерала Рыбалко. Сейчас создавалась реальная возможность завершить окружение врага и уничтожить его в очередном котле. Но указание Ставки было ясным — взять Силезский промышленный район, не допустив его разрушения, т. е. придется выпустить немецкие войска из полуокружения и добить их в открытом поле. Нелегко было ему, профессиональному военному, отказаться от того, к чему стремится любой военачальник и командир, — окружить и уничтожить врага. Это было трудное психологическое состояние. Положение усугублялось тем, что 3-ю гвардейскую танковую армию необходимо было еще раз поворачивать на новое направление, изменяя ей боевую задачу. И Конев принял решение для сохранения Силезского промышленного района выпустить из него немецкую группировку. Тогда же командующему 3-й гвардейской танковой армией был отдан приказ изменить направление удара. Под сильным натиском советских войск с фронта немцы были вынуждены поспешно отходить. Преследуя противника, соединения фронта 28 января овладели центром Верхней Силезии городом Катовице, а затем в лесах уничтожили отошедшие вражеские войска. «Второй Рур», «кочегарка и кузница фатерланда», как его именовали в Германии, Силезский промышленный район был в руках русских воинов.
Выходом войск к Одеру, овладением оперативными плацдармами на этой крупнейшей водной преграде Европы севернее и южнее Бреслау 3 февраля завершилась Сандомирско-Силезская наступательная операция 1-го Украинского фронта — составная часть Висло-Одерской стратегической наступательной операции, ходе которой тридцать пять вражеских дивизий были уничтожены, а двадцать пять потеряли от 50 до 70 процентов своего состава. В плен были взяты 147 400 немецких солдат и офицеров, захвачено около 14 тысяч орудий и минометов, до 1400 танков и штурмовых орудий.
Противник вынужден был перегруппирован Польшу около 40 дивизий с Запада, из глубины Германии и с других участков советско-германского фронта. «В этом наступлении в Польше… русское командование особенно искусно использовало имеющиеся силы», — отмечал верховный главнокомандующий экспедиционными силами союзников в Европе Дуайт Эйзенхауэр[86]. Премьер-министр Великобритании в послании Сталину писал: «Мы восхищены вашими славными победами над общим врагом и мощными силами, которые Вы выставили против него. Примите нашу самую горячую благодарность и поздравление по случаю исторических подвигов»[87]. Особую признательность Красной Армии выражал польский народ. На митинге в освобожденном Катовице И. С. Конев говорил: «Мы, воины 1-го Украинского фронта, стали участниками исторических событий возрождения Польши».
В первых числах февраля, когда на правом крыле фронта шли ожесточенные бои по уничтожению окруженной двадцатитысячной группировки противника южнее Рюттцена, Военный совет 1-го Украинского фронта приступил к подготовке Нижне-Силезской наступательной операции. Ее цель — выход на рубеж реки Нейсе, чтобы занять выгодные исходные позиции для последующих ударов на берлинском, дрезденском и пражском направлениях. Командующий понимал, конечно, что войска фронта, ослабленные в предшествовавших боях, испытывали значительные трудности — коммуникации оказались растянутыми более чем на пятьсот километров. Однако обстановка настоятельно требовала продолжения активных боевых действий — нельзя было допустить, как отмечал И. С. Конев, выступая на Военном совете, чтобы отходящие войска 4-й танковой и 17-й полевой армий, а также армейской группы «Хейнрици», насчитывавшие в общей сложности более тридцати дивизий, создали подготовленную в инженерном отношении оборону.
По плану, представленному на утверждение в Ставку ВГК, предусматривалось на направлении главного удара сосредоточить максимум имевшихся сил и средств. Чтобы достичь в столь сложных условиях обстановки сильного первоначального удара, Иван Степанович решил иметь один оперативный эшелон. Все армии, за исключением 13-й, также строились в один эшелон. Одноэшелонный боевой порядок имело большинство стрелковых корпусов. Районы сосредоточения танковых армий назначались за стрелковыми соединениями, в полосах которых они готовились к совместному