Далее в воззвании подчёркивалось, что Красная Армия стремится сохранить Вену, её исторические памятники, австрийцы должны не покидать город, а всячески мешать немецким войскам минировать его. Но, разумеется, всё зависело от быстроты действий советских войск, стремительно штурмовавших Вену с востока и юга. Одновременно с запада её обошли войска 9-й гвардейской и 6-й гвардейской танковых армий. Сломив сопротивление врага, они вышли к Дунаю. Путь отступления фашистам на запад был отрезан. 9 апреля 1945 года правительство СССР выступило с заявлением об Австрии. «Советское правительство, — указывалось в нём, — не преследует цели приобретения какой-либо части австрийской территории или изменения социального строя Австрии. Советское правительство стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии. Оно будет проводить в жизнь эту декларацию. Оно будет содействовать ликвидации режима немецко-фашистских оккупантов и восстановлению в Австрии демократических порядков и учреждений. Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским войскам оказать своё содействие в этом деле австрийскому населению».
Это заявление имело очень большое значение для быстрого завершения борьбы на территории Австрии. 13 апреля Вена была полностью очищена от противника. В ознаменование этой победы соединениям и частям, отличившимся в боях за столицу Австрии, было присвоено наименование Венских. Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За взятие Вены», которую получили более двухсот шестидесяти восьми тысяч советских воинов.
С гордостью думая о советских войсках, освободивших от гитлеровского господства не только Вену, но и сотни других городов Европы, Конев, совершая поездки по восточной части Австрии, уже как главком ЦГВ, практически на месте должен был решить целый ряд вопросов: где, сколько и какие конкретно воинские соединения можно разместить для организации нормального учебного процесса и поддержания порядка в тех городах и сельских районах, где будут находиться вверенные ему войска. Но перед тем как пуститься в это нелёгкое, но интересное путешествие, пришлось основательно порыться в разных энциклопедиях и старинных книгах, чтобы восстановить в памяти богатую историю Австрии.
Вскоре Конев и Толбухин, как и другие командующие фронтами, во главе своих сводных полков отправились в Москву для участия в Параде Победы, который состоялся 24 июня 1945 года.
Это был особый, небывалый доселе военный парад. Даже старые бойцы, прошедшие через огонь Первой империалистической, Гражданской и особенно Великой Отечественной войн, каковым считал себя и Иван Степанович, были потрясены этой грандиозной демонстрацией силы и величия Советских Вооружённых Сил, одержавших историческую победу над фашизмом.
Своё пребывание в Москве в связи с парадом Иван Степанович использовал с максимальной пользой. Он не раз побывал в Генштабе и согласовал все важнейшие вопросы, связанные с деятельностью созданной в Австрии Центральной группы войск, утвердил основные штатные расписания и некоторые другие финансово-экономические документы.
В Москве Конев с Толбухиным обсудили и уточнили все наиболее важные и принципиальные проблемы, связанные со сменой войск в Австрии, особенно в её столице. Там же узнали они, что советское правительство согласилось предоставить союзным державам оккупационные зоны в Вене по примеру Берлина, хотя ни одна из союзных стран не принимала ни малейшего участия в тяжелейших, кровопролитных боях, которые вели советские войска за эти города. Пришлось и по этой очень непростой проблеме о многом договариваться с Толбухиным. Перед отъездом из Москвы Иван Степанович попросил Фёдора Ивановича:
— Пока ещё не все войска Третьего Украинского фронта ушли из Австрии, а венский гарнизон целиком находится в вашем распоряжении, прошу вас дать необходимые указания коменданту, чтобы он начал подготовку к передаче важнейших объектов.
Маршал Толбухин любезно согласился, тем более что комендант генерал-лейтенант Благодатов подчинялся ему.
Вернувшись в самом начале июля из Москвы, Толбухин сразу же вызвал Благодатова и в своей манере начал разговор издалека. Сначала поведал о московских новостях, потом рассказал два-три столичных анекдота. Благодатов, зная характер своего командующего, понял, что вслед за этим шутливым вступлением последует какое-то неприятное сообщение. И он не ошибся.
— Тебе не скучно одному в Вене? — вдруг спросил Толбухин.
Благодатов подумал, что маршал хочет сообщить о приезде в Вену его жены, но об этом он сказал бы иначе.
— Союзники в Вену приходят, — сказал Толбухин ещё более серьёзно и даже сурово, не дожидаясь ответа коменданта.
— Как приходят?
— Обычно: пешком, на машинах, танках, самолётах… Боятся, как бы Вена не стала коммунистической.
Генерал всего ожидал, но только не этого.
— Какое же они имеют на это право?! — сразу вырвалось у Благодатова. — Они же Не принимали никакого участия в боях за город, не потеряли ни одного солдата, не пролили тут ни одной капли крови. А мы…
— Согласен, — прервал его маршал. — Более того: усиленно бомбили город в те самые дни, когда твоя армия была уже на подступах… Значит, уже тогда знали, что до Вены им не дотянуться — руки коротки, и потому решили уничтожить всё ценное, уникальное, чтобы не досталось ни нам, ни венцам. Особенно усиленно, вы это видели своими глазами, разрушали восточную часть города: западную же сохраняли для себя, заранее зная, что будут претендовать на раздел добычи и что советское правительство удовлетворит их претензии.
— Как же это получается, товарищ маршал? — горячился Благодатов. — Наши солдаты умирали в боях за город, а они на готовенькое. Где же их совесть?
— О чём вы говорите?! — Толбухин хотел было развить эту мысль, но вдруг на мгновение задумался, решил не дискутировать и перевёл разговор на официальные рельсы: — Это дело большой политики, Алексей Васильевич, а мы, военные, обязаны выполнять решение правительства. Вот оно, это решение, возьми и изучи хорошенько: тебе же, главному коменданту, в основном придётся его выполнять. К тому же будь готов отчитаться по любому вопросу перед старшим начальником или высокопоставленным лицом…
Благодатов тяжело вздохнул. Обычно спокойный и рассудительный, он дрожащими руками взял отпечатанный на мелованной бумаге документ, датированный 9 июля 1945 года, и стал его читать. В глазах стоял туман, но он уловил главное: Вена уже поделена на четыре зоны и её нормальная жизнь, с таким трудом налаженная им, будет нарушена.
19
…Уже прошло немало дней со дня долгожданной победы, а разговоры на эту тему не умолкали. Слишком долго ждали люди этого события, чтобы так быстро забыть о нём. Об этом говорили все и всюду, особенно здесь, в госпитале, среди раненых. Каждый мерил победу к своей судьбе, к своим планам на будущее, но прежде всего мечтал как можно скорее вылечиться и уехать в родные края, домой, к семье, к любимой…
Анатолий Поляков и Майя Малинкина были безмерно рады тому, что наконец-то умолкли орудия, не слышно душераздирающего воя бомб, мин и снарядов, перестала литься человеческая кровь. Но вместе с тем они испытывали двойственное чувство — одновременно счастливое и печальное. Счастливое потому, что наконец-то завоёвана возможность полностью посвятить себя любимому мирному делу, заняться созиданием, а не разрушением. А печальное оттого, что слишком дорогой ценой досталась нашему народу победа над сильным, коварным и жестоким врагом. Миллионы семей лишились кормильцев — отцов, мужей, братьев…
…Майя продолжала работать в госпитале медсестрой до полного выздоровления Анатолия. Вскоре был объявлен приказ о демобилизации, и они решили вернуться в родные края.
…Железнодорожный эшелон с первой партией демобилизованных отправился из Вены — столицы Австрии, на территории которой дислоцировались войска бывшего 1-го Украинского фронта. Сюда из разных мест съезжались герои недавних боев, чтобы отправиться на родину. Приехали и Майя с Анатолием Поляковым. Дни стояли безоблачные, жаркие, но, несмотря на это, они без устали ходили по красивым площадям, паркам и скверам австрийской столицы.
Время промчалось быстро. В положенный час все были на вокзале. Вагоны разукрашены зелёными ветками, живыми цветами и написанными на красных полотнищах лозунгами: «Да здравствует Красная Армия — освободительница!», «Здравствуй, Родина!», «Горячий привет от твоих защитников!», «Мы возродим тебя, дорогая Отчизна!..». На каждом вагоне своё, сочинённое и нарисованное их необычными пассажирами. Непрерывно звучат торжественная музыка и советские песни.
И вот раздаётся команда: «Занять свои места!» Всё стихает. В центре эшелона появляется маршал Конев. Взяв в руки микрофон, он через громкоговорители обращается с краткой прощальной речью.
Маршал говорил о новых задачах, вставших перед вчерашними бойцами по восстановлению разрушенных врагом сел и городов, промышленности, транспорта и сельского хозяйства, но Майя и Анатолий были настолько обрадованы и увлечены открывающимися перед ними возможностями, что уже не вслушивались в слова командующего.
Раздалась команда: «В путь!»
Под торжественные звуки военного оркестра и восторженные крики «Ура!» эшелон медленно тронулся с места, постепенно набирая скорость. За окнами проплывала Вена — уютный, чистый город, несмотря на то что ещё не все руины, полученные от бессмысленных американских бомбёжек, были разобраны. В открытые двери вагона врывался свежий ветер, дующий с Альп и Виннервальда (Венского леса).
— До свидания, Вена! До свидания, Европа!..
Дорога от Австрии до родного края хоть и далёкая, но прошла быстро в жарких беседах с соседями по вагону. Воспоминаниям о минувших боях и походах, о впечатлениях от увиденного в Польше, Германии, Чехословакии, Вене не было конца.
Вот и родные просторы! Родина!
Сначала заехали к Майиной маме-Зине, как она её всегда называла, которая ещё в 1944 году после тяжёлого ранения при выполнении очередного задания в тылу врага была уволена с боевой работы и уехала в Воронеж. Весь город лежал тогда в руинах, и трудно было найти пригодное жильё. Потом известная советская разведчица получила комнату от администрации авиационного завода, куда её после полного выздоровления взяли на работу. Переступив порог, Майя бросилась к маме-Зине в объятия, а Поляков несколько минут обескураженно стоял у дверей, не зная, как ему поступить. Он вспомнил рассказ своего командира Василия Ивановича Голосова о первом знакомстве с Зиной Малинкиной, когда она работала в газете Воронежского военного округа, а он был красноармейцем второго года службы. Его стрелковый полк располагался недалеко от Воронежа, где и находилась редакция газеты. В свободное от занятий время Василий писал небольшие рассказы-зарисовки, как он именовал их, и посылал в газету. Они попадали к Зине Малинкиной, работавшей литсотрудницей. Между ними началась переписка. Потом он с разрешения командира роты сам побывал в редакции. Разговаривал с Зиной, которая ему очень понравилась. Второй раз она даже принимала его дома, так как была больна. Они полюбили друг друга… Затем произошла какая-то размолвка, о причине которой Анатолий не знал. А начавшаяся война и вовсе прервала их связь. Вспомнил Анатолий ещё случай, когда в декабре сорок второго года на Дону их снайперская группа обеспечивала огнём переход через линию фронта нашего контрразведчика. Им оказалась женщина. Более того — это была Зина Малинкина. Просто чудеса, да и только. А теперь вот он, известный снайпер Поляков, стоит в комнате той самой мамы-Зины, переступая с ноги на ногу, не зная, с чего начать разговор, но выручила сама хозяйка. Оторвавшись от дочери, она решительно подошла к Анатолию и, улыбаясь, сказала как-то очень просто: