— А мне о вас много рассказывал Василий… Василий Иванович. Ваш командир. Снимайте шинель, будьте как дома. Обо всём остальном написала Майя. Примите моё благословение. Мир вам, совет да любовь.
Поляков не ожидал такого тёплого приёма, готовился к долгим объяснениям, а тут всё произошло самой собой: быстро и легко.
— Большое спасибо вам, Зинаида Ивановна, — только и сказал он в ответ и элегантно поцеловал ей руку. Потом подошёл к Майе, крепко обнял её, и все радостно заулыбались. Некоторое время влюблённые стояли у окна, любуясь удивительными комнатными цветами, которые выращивала мама-Зина. Майя вспомнила её рассказ о том, что до войны она любила герань — цветок, который всегда напоминает ей о встречах с тогдашним военкором, красноармейцем Голосовым, в годы войны создавшим группу снайперов и спасшим её при переходе через линию фронта, когда она возвращалась из вражеского тыла…
— С тех пор в память этого замечательного человека, — с грустью говорит Зинаида Ивановна, — я и развела этот цветник. Особенно люб мне вот этот — алоэ, его чаще столетником называют. Думаю, не многие могут похвастаться тем, что видели его цветущим.
— А вот мы видим! — воскликнула Майя.
— Да, вам повезло: он словно ради вашего приезда ночью выпустил нежно-розовую стрелку с оранжевым венчиком. А вообще-то он, как утверждают знатоки, зацветает раз в сто лет. Мне его подарила одна очень добрая подруга, тоже фронтовичка. Год назад я пересадила его в другой, более свободный горшок, и вот он отблагодарил меня за внимательный уход. А может, у цветов, как и у хороших людей, есть душа…
И все снова радостно заулыбались. Потом дружно стали сооружать праздничный стол. Что-то оказалось у хозяйки дома, но многое привезли с собой Майя и Анатолий.
Праздник удался на славу. На другой день молодожёны отправились в загс, а через несколько дней уехали в Москву, где их ждала мать Анатолия — Анна Петровна (отец погиб при форсировании Днепра в сентябре сорок третьего и был посмертно представлен Коневым к званию Героя Советского Союза).
…Стояли удивительно красивые мирные дни, наполненные солнечным светом. Во всём чувствовалось дыхание первой, ни с чем не сравнимой победной весны. В один из таких дней Майя уговорила мужа побывать в подмосковном лесу. И не пожалела. До чего же хорошо и легко там дышится. Кругом щебечут разноголосые птицы, среди них выделяется пение соловья. Слушаешь — не наслушаешься.
— Прямо как в окрестностях Воронежа, где я провела детство и юность, — не удержалась Майя от восхищения. — Вот уж где соловьи певучие: нет, кажется, нигде таких больше.
— Ну почему же нет, — обиделся Анатолий. — У нас они тоже поют заливисто, вот послушай внимательно…
И, прижавшись друг к другу, молодожёны долго стояли, слушая соловья и любуясь мирной, оживающей природой. И сами собой напрашивались милые сердцу слова: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат…»
А вокруг тихо, чтобы не нарушить любовной идиллии, шелестела молодая ярко-зелёная лесная поросль. Шептались листья, стрекотали кузнечики, непоседливо спешили куда-то муравьи.
Вдруг Майя заметила в траве свой любимый цветок и громко воскликнула:
— Ой, посмотри! Это ландыши?! Вроде бы поздно — июль ведь.
Анатолий прыжком оказался рядом с цветком, сорвал и преподнёс жене.
Почти весь день провели они в лесу. Вернулись домой отдохнувшие, посвежевшие и с новыми силами стали готовиться к вступительным экзаменам: Анатолий — в институт, а Майя — в медучилище.
Быстро летели годы… Анатолий стал генеральным директором крупного номерного завода, депутатом Верховного Совета СССР. Майя окончила мединститут и работала врачом-педиатром. У них появился первенец, которого они назвали Иваном — в честь своего командующего и любимого маршала Конева.
Как-то на очередной сессии Верховного Совета Поляков, выбрав в перерыве удобный момент, протиснулся к Ивану Степановичу, напомнил о себе и о встречах со снайперами. Маршал извинился перед собеседником, отошёл с Поляковым в сторону и стал расспрашивать его о житье-бытье фронтовиков, просил передать им и жене приветы и добрые пожелания.
Раздался третий звонок, и, распрощавшись, они направились в зал заседания.
20
Иван Степанович с трудом входил в новую для него должность Главнокомандующего Центральной группой войск и Верховного комиссара Австрии. Как командовать подчинёнными ему частями и соединениями, он знал в совершенстве, успешно водил их в бой и выигрывал сражения, а вот как управлять страной, недавно состоявшей в военном блоке с фашистской Германией, как координировать действия союзников, претендующих на равные права в городе, в освобождении которого они не принимали никакого участия, — дело для него неведомое и непривычное. Тут надо быть искусным политиком и дипломатом. «Ну что ж, если нужно — будем овладевать и этой профессией, — рассудил Иван Степанович. — Время требует…»
По тем документам и книгам, с которыми успел ознакомиться, он вполне представлял себе нынешнее социально-политическое положение Австрии, её историю, природные условия, экономику, транспортные возможности и, наконец, требования различных политических партий и профсоюзов. Тем более что уже в какой-то степени восстановлена австрийская государственность и в Вене создано временное правительство в соответствии с требованиями «Декларации об Австрии», принятой ещё в октябре 1943 года на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии. В ней объявлялась несуществующей и недействительной гитлеровская аннексия Австрии 1938 года и выражалось желание трёх правительств видеть будущую Австрию свободной и независимой. Одновременно подчёркивалась ответственность этой страны за участие в войне на стороне фашистской Германии. А вот о разделении всей Австрии, в том числе и её столицы, на четыре зоны и о практических методах координации с союзниками этого многослойного управленческого процесса речи не было — предстоит со всем этим ещё разбираться.
Конев также знал, что в переговорах с союзниками, в которых и он, находясь в Москве, принимал участие, советское правительство твердо стояло на том, что Австрия должна быть свободным государством, и предложило распространить власть Временного правительства на всю Австрию, независимо от того, в чьей зоне находится тот или иной район страны. Вот за это требование, подумал Иван Степанович, предстоит ещё побороться в Союзнической комиссии: он знал, что союзники вынашивают другие планы. Но чья точка зрения победит, будет зависеть и от него — полномочного представителя советского правительства.
Свой штаб маршал Конев разместил недалеко от Вены в курортном городе Бадене, а советскую часть Союзной контрольной комиссии — в Вене. Том же на Фляйшмаркт-штрассе расположилась редакция газеты «За честь Родины», ставшая теперь печатным органом Военного совета ЦГВ. В уцелевшем Дворце Франца Иосифа (Хофбург), бывшей зимней резиденции австрийских императоров, разместился гарнизонный Дом офицеров, рядом госпиталь и другие вспомогательные учреждения. В каждой из четырёх зон уже действовала комендатура. Кроме этого, в соответствии с принятым решением Союзнического совета, в который входили главкомы каждой страны, была создана Межсоюзная комендатура как орган четырёх союзных держав по управлению городом. Дело это оказалось не таким уж простым: в истории войн и оккупации не было примеров четырёхстороннего управления городом. По предложению Конева возглавлять Межсоюзную комендатуру поочерёдно будут союзные коменданты в те же сроки, что и представители Союзнического совета, то есть помесячно. Помимо внутрикомендантских специфических обязанностей, главный комендант выставляет часовых ко всем межсоюзным учреждениям. По этому внешнему признаку каждому жителю Вены будет ясно, какая страна главенствует в данном месяце. Для отличия Межсоюзной комендатуры от союзных (зональных) над её зданием водружаются четыре союзных флага.
Так с 15 сентября 1945 года над красивым Дворцом юстиции на Шмерлингплаце поднялись четыре национальных флага, а у входа в здание для охраны поочерёдно становились представители союзных армий.
Комендантом советской зоны, по просьбе Конева, продолжал работать генерал-лейтенант А. В. Благодатов.
Что касается основных воинских частей и соединений бывшего 1-го Украинского фронта, то они разместились в советской, то есть северо-восточной зоне Австрии. Войска, предназначенные для обеспечения коммуникаций группы, находились на территории Венгрии и Румынии.
В состав группы входили дивизии, принимавшие участие в Сталинградской и Курской битвах, в освобождении Украины и стран Юго-Восточной и Центральной Европы. Выполняя возложенные на ЦГВ задачи, её войска стали одновременно оказывать большую помощь населению и местным органам власти Австрии и Венгрии в ликвидации последствий войны, особенно в восстановлении промышленных предприятий, транспорта и жилья.
Само же управление ЦГВ было сформировано на базе полевого управления штаба 1-го Украинского фронта и действовало как военный механизм — чётко и строго, в полном соответствии с требованиями воинских уставов.
Организация комендантской службы — дело, казалось бы, простое, сугубо военное, и Конев не ожидал, что оно потребует от него столь больших усилий. В каждом занятом войсками городе создавалась единая военная комендатура во главе с одним комендантом. Так до прихода союзников было и в Вене. Теперь же здесь создано четыре союзных комендатуры и пятая — Межсоюзная. Не всегда они находят общий язык, и тогда решение спорных вопросов переходит в руки главкомов.
Кроме этого, маршал много внимания уделял налаживанию мирной жизни людей в советской зоне Австрии, особенно — в Вене. Необходимо было в срочном порядке наладить городское хозяйство: дать жителям свет, воду, транспорт, оживить метро, вдохнуть жизнь в фабрики и заводы, восстановить вокзалы, мосты через Дунай и его многочисленные каналы, обеспечить население продовольствием и товарами первой необходимости.