ОХ- Г.Ш
Д полководцы
ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
В.М. ИВАНОВ
Михаил Николаевич ТУХАЧЕВСКИЙ
СОВЕТСКИЕ
А ПОЛКОВОДЦЫ
ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
^0
В. М. ИВАНОВ
Маршал
М. Н. ТУХАЧЕВСКИЙ
Ьч
•V.
^0
/X
Москва
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1990
ББК 68.49(2)243 И 20
Рецензент доктор исторических наук, профессор Н. Н. Азовцев
Редактор Н. В. Баранов
Иванов В. М.
И20 Маршал М. Н. Тухачевский. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Воениздат, 1990. — 320 с., 10 л. ил. — (Советские полководцы и военачальники).
ISBN 5—203—00571—0
Книга посвящена выдающемуся советскому полководцу Маршалу Советского Союза М. Н. Тухачевскому. В годы гражданской войны он командовал армиями и фронтами. В период мирного строительства маршал внес большой вклад в развитие и укрепление боевой мощи Советских Вооруженных Сил.
1305010000—003
И -116-90 ББК 68.49(2)243
068(02)—90
НАЧАЛО ЖИЗНИ
Побег
тренняя перекличка военнопленных в лагере особого режима Инголыптадт проводилась с обычной немецкой педантичностью и строгостью. Когда было названо имя Гойса де Мейзерака, на него четко отозвался молодой офицер в мундире французской армии и небрежно наброшенной на плечи шинели. Если бы поверяющий обладал более тонким слухом, может быть, он и заметил бы, что на перекличке русских пленных тот же самый голос отозвался на имя Михаила Тухачевского. На этот раз все обошлось благополучно для пленных. Де Мейзерак, в последующем генерал французской армии, бежал на родину, а его сообщник и спаситель М. Н. Тухачевский избежал новых репрессий.
Взять на себя согласие ответить на перекличке эа беглеца было немалым риском, тем более для Тухачевского, который уже прослыл у лагерных властей «рецидивистом» за неоднократные побеги, за дерзость и непокорный нрав. Но он без колебания пошел на это опасное предприятие. Француз знал, к кому обратиться за помощью. Благородство и бесстрашие русского подпоручика были известны в лагере. Де Мейзерак с благодарностью вспоминает об этом эпизоде в книге «Дело Тухачевского», вышедшей в 1962 г. в Париже.
Среди пленных офицеров Инголь-штадтской крепости в Верхпей Баварии выделялись двое: Тухачевский, гвардии подпоручик русской армии, и французский капитан Шарль де Голль. Этих двух столь известных в последующем
людей в 1917 г. дороги войны привели в один лагерь для пленных. Уже тогда они проявили себя личностями далеко не заурядными. Оба привлекали внимание прежде всего своей внешностью. Русский был красив и статен, с открытым выразительным лицом и большими голубыми глазами. Француз имел не менее выразительное лицо и обладал огромным ростом, который не раз выдавал его при попытках к побегу. Оба были молоды и необыкновенно энергичны, несмотря на тяжелые условия плена, всегда по-строевому подтянуты и аккуратны. И тот и другой снискали особое уважение заключенных своей независимостью, смелостью и активностью, неукротимой настойчивостью избавиться от плена. За каждым числилось по несколько неудачных побегов, что справедливо считалось подвигом. Наконец, оба были образованны, интеллигентны и обладали редкой эрудицией.
Эти сходные черты сильных характеров, взаимное уважение, а также большой интерес к книгам, к военной истории, влюбленность в военное дело сблизили русского подпоручика и французского капитана. Они часто обсуждали и анализировали ход военных действий, вникали в сущность проводимых на фронтах операций. Знание нескольких языков позволяло им использовать разнообразные источники информации, проникавшей в лагерь, сопоставлять получаемые сведения, делать свои выводы.
Военная деятельность М. Н. Тухачевского и теоретические разработки Шарля де Голля после первой мировой войны говорят о том, что они уже тогда достаточно четко разбирались в таком новом явлении в военном искусстве, как операция, понимали ее сущность. Недостаток командного опыта компенсировался обширными военными знаниями, общей образованностью и эрудицией, аналитическим складом ума. Как знать, может быть, уже тогда случайные собеседники задумывались над использованием в будущих операциях только что родившихся в первую мировую войну танковых войск, высказывали мысли о массированных танковых ударах, горячими приверженцами которых оба стали в последующие годы.
В Инголыптадте М. Н. Тухачевский и Ш. де Голль оценивали военные события как союзники и были равными по своему положению. Но спустя всего три года, во время войны буржуазно-помещичьей Польши (1920 г.) против Советской России, оказались по разные стороны фронта и уже далеко не равными в военной иерархии. М. Н. Тухачевский стал командующим войсками фронта, а III. де Голль возглавлял небольшой сводный пехотнотанковый отряд бел оно л яков в боях против Красной Армии. Только спустя четверть века после Инголыптадта, когда Тухачевского уже не было в живых, мир узнал имя де Голля как военного и политического деятеля.
Но вернемся в стены Инголыптадтской крепости. В ла-^ёре-тюрьме заключенные с особой симпатией относились к Тухачевскому. Он импонировал йм своим удивительным дружелюбием, непринужденностью и простотой в отношениях, своим неукротимым жизнелюбием. В пем не было ни тени высокомерия, хотя он был признанным вожаком среди пленных и по праву считался героем. И не только за смелые дела в плену. За полгода боев, в которых Тухачевскому удалось участвовать до пленения, он был награжден шестью боевыми орденами. Вряд ли можно назвать второй подобный пример в первой мировой войне. Исключительно активный и изобретательный, он был среди организаторов многих оаботажей лагерных порядков, помог не одному пленному бежать из лагеря. А осенью 1917 г. бежал и сам.
М. Н. Тухачевский никогда не подчеркивал свою значимость и не любил говорить о своих подвигах. Не любил вспоминать и годы плена. Человек исключительно деятельный, он считал их потерянными годами.
Побег из плена — серьезная проверка достоинств человека, его характера, воли. Действительно, из многих русских пленных в Германии во время первой мировой войны лишь единицам удалось его осуществить.
Каковы же были побуждения дворянина, гвардейского офицера преодолеть столько опасностей и трудностей, чтобы вернуться на родину в самый равгар революционной бури, угрожавшей смести то общество, к которому он принадлежал по своему рождению? Многие офицеры не спешили тогда возвращаться в Россию, а наиболее реакционно настроенные вернулись, чтобы стать в ряды контрреволюции и с оружием в руках защищать свои сословные привилегии.
Что дали годы плена для формирования политических взглядов Тухачевского?
Михаил Николаевич попал в плен под Ломжей 19 февраля 1915 г. во врвхмя Праснышской операции Северо-Западного фронта. В ту ночь немцы крупными силами йрорвались в глубину позиции, занимаемой лейб-гвардии Семеновским полком, и отрезали 7-ю роту, в которой Тухачевский служил младшим офицером, Рота была почти полностью уничтожена. После гибели командира он веял на себя командование остатками подразделения и в последней отчаянной схватке вместе с уцелевшими солдатами был захвачен в плен. Его долго считали убитым. Из-8а ошибки штаба корпуса имя Тухачевского было помещено в газетах среди имен погибши^ офицеров. Только после получения первого ццсьмЗ ИЗ плейа родные уэналИ, что Михаил Николаевич жив.
Еще по дороге в лагерь Тухачевский пытался бежать, по был схвачен. Начались долгие и мучительные дни в плену. Лагеря Штральзунде, Бесков, Бад-Штуер, Кюст-рин. И новые попытки к бегству.
Особенно драматичной оказалась третья попытка побега, предпринятая Михаилом Николаевичем совместно с подпоручиком А. Филипповым из лагеря Бад-Штуер. В семейном архиве Тухачевских хранится рукопись воспоминаний Филиппова с подробным описанием их хитроумного «исчезновения» из строго охраняемого лагеря и долгих скитаний по Германии в сторону голландской границы.
Лагерь Бад-Штуер находился в земле Мекленбург-Шверин на берегу озера. Он предназначался для штрафных офицеров. В лагере содержалось всего 150 пленных, каждый был на виду. Территорию лагеря опоясывали два ряда колючей проволоки, она зорко охранялась часовыми. Предпринимавшиеся пленными побеги заканчивались, как правило, неудачей. Тухачевский и Филиппов были свидетелями недавнего провала подобной попытки. Бежавшие через подкоп 12 человек в течение трех дней были задержаны и возвращены в лагерь. И все же они решились.
План побега был разработан после тщательного изучения режима лагеря и осуществлен 7 сентября 1916 г. Чтобы выбраться за линию охраны, беглецы спрятались в ящики, в которых раз в месяц вывозили из лагеря белье для стирки. Когда обоз миновал посты и углубился в лес, они выскочили из ящиков и разоружили оторопевшего охранника. На некоторое время, пока не утихла тревога, затаились в лесу, а затем двинулись по заранее разработанному маршруту на эапад. Шли только ночью. Множество неожиданностей и опасностей преодолели они в пути. Помогало знание языков. Через 26 дней добрались до голландской границы. И буквально за шаг до свободы были обнаружены немецкой сторожевой охраной, Филиппову удалось скрыться и перейти границу, а Тухачевский был схвачен.
После еще одного пеудачного побега Михаил Николаевич окавался в упомянутом уже Ииголыптадте.
Мрачная Инголыптадтская крепость была превращена в первую мировую войну в лагерь для «неисправимых» пленных офицеров — «рецидивистов», а ее IX форт — в тюрьму для «особо опасных». Окна казематов имели мощные решетки. Заключенных круглосуточно охраняли часовые. Подходы к форту были ограждены несколькими рядами колючей проволоки.
Однако строгость режима не смирила Тухачевского. Осмотревшись на новом месте заключения, он вскоре начал готовить очередной побег, теперь уже коллективный. Узники вскрыли пол форта и стали по ночам рыть подкоп под стеной. Землю тайно, буквально горстями, выносили наружу. К несчастью, охрана обнаружила подкоп, и побег сорвался. Строгости еще более возросли.
Суровый режим немецких лагерей был особенно жестоким для русских военнопленных, забытых своим правительством. Если кто и помнил о них, то это большевики. В 1915 г. по инициативе В. И. Ленина в Берне была создана комиссия помощи пленным. «Материальная помощь, конечно, не могла быть очень велика, — вспоминала II. К. Крупская, — но мы помогали чем могли, писали им письма, посылали литературу»